#новости
Не могу не поделиться. Фестиваль #NET состоится, несмотря на то, что у него теперь нет государственного финансирования. Чудеса происходят, несмотря на...
https://www.facebook.com/ignatson/posts/10208738800861676
Не могу не поделиться. Фестиваль #NET состоится, несмотря на то, что у него теперь нет государственного финансирования. Чудеса происходят, несмотря на...
https://www.facebook.com/ignatson/posts/10208738800861676
Facebook
Марина Давыдова
Всем, кто интересовался Festival NET (New European Theatre) его судьбой и его программой, имею сообщить следующее. В нашей стране последнее время стали популярны дискуссии на тему, может ли театр...
#ридинг #теория #термины #чтениенаночь #отсутствие
Сегодня на ридинг-группе Валерия Золотухина в Образовательном центре Музея "Гараж" читаем отрывок из книги "Эстетика отсутствия" Хайнера Гёббельса.
"Театр как "вещь в себе", не как изображение чего-то или как способ делать высказывания о реальности - это как раз и есть то, что я пытаюсь создавать. В таком театре зритель становится частью происходящего, вместо того чтобы быть свидетелем драматических действий, изображаемых фигурами на сцене в форме внутренне обоснованных отношений. В таком театре происходит драма чувств и восприятия, рождающаяся из мощной конфронтации всех составных частей постановки - сценографии, света, музыки, слова; драма, в которой актер должен научиться скорее "выживать", чем играть. И в результате "драма" выразительных средств оказывается драмой вдвойне: для актеров и для восприятия зрителей".
Под отсутствием в театре Гёббельс понимал:
- Исчезновение актера из центра внимания (в том числе - исчезновение его со сцены);
- Полифония элементов (независимые партии света, текста, звука и т.д.);
- Отделение голоса от тела исполнителя и отделение звука от инструмента;
- Де-синхронизация того, что мы видим, и того, что мы слышим;
- Создание промежуточных пространств;
- Пустой центр, то есть пустая сцена и отсутствие центрального визуального фокуса, "темы", "послания";
- Отсутствие истории;
- Стремление избежать вещей, которых мы ожидаем.
Есть и др. примеры.
Для Гёббельса важна ситуация рассеивания. Например, в одном из его спектаклей, как рассказал нам Валера Золотухин, участвовали девочки и девушки разного возраста из одного хора. Такой смешанный хор - это не унифицированный хор. Голоса сильно отличаются. И вот Гёббельс ставит спектакль о взрослении, используя этот момент, и буквально рассеивая девочек и девушек по сцене. Нет главной героини, темы, зритель сам должен фокусировать свой собственный взгляд.
И вот в какой-то момент все участницы замолкают, садятся и смотрят на зрителей. Молчали они всего минуты три-четыре, но этого достаточно было для небольшой провокации (после опыта вот такого рассеивания). Кто-то из зрителей начал кричать, мол, продолжайте, кто-то - топать ногами. Видимо, те из них, кто как раз хотел бы управлять - режиссировать.
Как пишет сам Гёббельс, в традиционном театре публика узнает себя в актере, певце или танцовщике; зрители идентифицируют себя с исполнителями и отражаются в них. "Театр отсутствия" открывает возможности художественного опыта, который совсем не обязательно заключается в невостребованной встрече (с актером), а скорее во встрече через несхожесть. Что противопоставляется концепции Эрики Фишер-Лихте, которая много писала о присутствии как раз.
Гёббельс всей своей практикой показал, что присутствие создается не только актером или перформером, но и его отсутствием.
"...театральная идентификация заменена на столкновение с некоторой третьей, посреднической инстанцией, которую мы можем назвать "другое", "иное". Отсутствие как присутствие иного, как встреча с невиданной картиной, неслыханным словом или звуком; как встреча с силами, которые человек не в состоянии контролировать, до которых не может дотянуться".
В заключении этой статьи Гёббельс приводит реплику одного из своих зрителей: "Наконец-то сцена, на которой нет никого, кто мне говорит, что я должен думать".
Надеюсь, в следующие разы уже будем говорить о политическом значении этих изменений в театральном искусстве.
Хороший вопрос: Почему режиссеры так обеспокоились свободой зрителя? Почему они за это боролись? За уничтожение всех иерархий и рассеивание внимания зрителя в том числе? За свободу публики от режиссера боролись сами режиссеры! - Вот, что удивительно. Но свободен ли действительно зритель Гёббельса?
Сегодня на ридинг-группе Валерия Золотухина в Образовательном центре Музея "Гараж" читаем отрывок из книги "Эстетика отсутствия" Хайнера Гёббельса.
"Театр как "вещь в себе", не как изображение чего-то или как способ делать высказывания о реальности - это как раз и есть то, что я пытаюсь создавать. В таком театре зритель становится частью происходящего, вместо того чтобы быть свидетелем драматических действий, изображаемых фигурами на сцене в форме внутренне обоснованных отношений. В таком театре происходит драма чувств и восприятия, рождающаяся из мощной конфронтации всех составных частей постановки - сценографии, света, музыки, слова; драма, в которой актер должен научиться скорее "выживать", чем играть. И в результате "драма" выразительных средств оказывается драмой вдвойне: для актеров и для восприятия зрителей".
Под отсутствием в театре Гёббельс понимал:
- Исчезновение актера из центра внимания (в том числе - исчезновение его со сцены);
- Полифония элементов (независимые партии света, текста, звука и т.д.);
- Отделение голоса от тела исполнителя и отделение звука от инструмента;
- Де-синхронизация того, что мы видим, и того, что мы слышим;
- Создание промежуточных пространств;
- Пустой центр, то есть пустая сцена и отсутствие центрального визуального фокуса, "темы", "послания";
- Отсутствие истории;
- Стремление избежать вещей, которых мы ожидаем.
Есть и др. примеры.
Для Гёббельса важна ситуация рассеивания. Например, в одном из его спектаклей, как рассказал нам Валера Золотухин, участвовали девочки и девушки разного возраста из одного хора. Такой смешанный хор - это не унифицированный хор. Голоса сильно отличаются. И вот Гёббельс ставит спектакль о взрослении, используя этот момент, и буквально рассеивая девочек и девушек по сцене. Нет главной героини, темы, зритель сам должен фокусировать свой собственный взгляд.
И вот в какой-то момент все участницы замолкают, садятся и смотрят на зрителей. Молчали они всего минуты три-четыре, но этого достаточно было для небольшой провокации (после опыта вот такого рассеивания). Кто-то из зрителей начал кричать, мол, продолжайте, кто-то - топать ногами. Видимо, те из них, кто как раз хотел бы управлять - режиссировать.
Как пишет сам Гёббельс, в традиционном театре публика узнает себя в актере, певце или танцовщике; зрители идентифицируют себя с исполнителями и отражаются в них. "Театр отсутствия" открывает возможности художественного опыта, который совсем не обязательно заключается в невостребованной встрече (с актером), а скорее во встрече через несхожесть. Что противопоставляется концепции Эрики Фишер-Лихте, которая много писала о присутствии как раз.
Гёббельс всей своей практикой показал, что присутствие создается не только актером или перформером, но и его отсутствием.
"...театральная идентификация заменена на столкновение с некоторой третьей, посреднической инстанцией, которую мы можем назвать "другое", "иное". Отсутствие как присутствие иного, как встреча с невиданной картиной, неслыханным словом или звуком; как встреча с силами, которые человек не в состоянии контролировать, до которых не может дотянуться".
В заключении этой статьи Гёббельс приводит реплику одного из своих зрителей: "Наконец-то сцена, на которой нет никого, кто мне говорит, что я должен думать".
Надеюсь, в следующие разы уже будем говорить о политическом значении этих изменений в театральном искусстве.
Хороший вопрос: Почему режиссеры так обеспокоились свободой зрителя? Почему они за это боролись? За уничтожение всех иерархий и рассеивание внимания зрителя в том числе? За свободу публики от режиссера боролись сами режиссеры! - Вот, что удивительно. Но свободен ли действительно зритель Гёббельса?
#кандидат #олегмавроматти #перформанс
Редко тут что-то анонсирую, но сегодня особый случай. Фёдор Елютин вновь порадовал. Привозит в Москву шоу «Кандидат» бельгийской компании Ontroerend Goed (это те, кто придумал «Твою игру» и Smile OFF).
По формату обещают боксерский поединок, где каждому зрителю вручат пульт для голосования. Соответственно, публика будет голосовать за одного из актеров. Всего ожидается пять раундов.
Больше ничего не известно, но вот эти слова в анонсе немного пугают: "Какой бы ни был результат, за него придется нести ответственность". Первые показы 3, 4 и 5 ноября. Я, конечно, тут напишу о впечатлениях, когда посмотрю.
Мне вся эта затея сразу напомнила перформанс Олега Мавроматти "Свой/Чужой", в ходе которого он мог умереть на электрическом стуле. Художник устроил голосование, где зрители могли голосовать за или против его "наказания". Если бы число голосов против вдвое превысило бы число голосов за, то его ударило бы смертельным электрическим разрядом. Большинство, к счастью, проголосовало за жизнь. Зная Олега лично, точно могу сказать, что он не шутил. Как говорится, оцените разницу между театром и современным искусством.
Тем не менее, вот ссылка на билеты:
http://wowwowwow.ru/candidat/
Редко тут что-то анонсирую, но сегодня особый случай. Фёдор Елютин вновь порадовал. Привозит в Москву шоу «Кандидат» бельгийской компании Ontroerend Goed (это те, кто придумал «Твою игру» и Smile OFF).
По формату обещают боксерский поединок, где каждому зрителю вручат пульт для голосования. Соответственно, публика будет голосовать за одного из актеров. Всего ожидается пять раундов.
Больше ничего не известно, но вот эти слова в анонсе немного пугают: "Какой бы ни был результат, за него придется нести ответственность". Первые показы 3, 4 и 5 ноября. Я, конечно, тут напишу о впечатлениях, когда посмотрю.
Мне вся эта затея сразу напомнила перформанс Олега Мавроматти "Свой/Чужой", в ходе которого он мог умереть на электрическом стуле. Художник устроил голосование, где зрители могли голосовать за или против его "наказания". Если бы число голосов против вдвое превысило бы число голосов за, то его ударило бы смертельным электрическим разрядом. Большинство, к счастью, проголосовало за жизнь. Зная Олега лично, точно могу сказать, что он не шутил. Как говорится, оцените разницу между театром и современным искусством.
Тем не менее, вот ссылка на билеты:
http://wowwowwow.ru/candidat/
#теория #Богомолов #отсутствие
Как удачно сложилось, что после того как мы на ридинг-группе Валерия Золотухина разобрали статью Хайнера Гёббельса «Эстетика отсутствия. С чего все начиналось», я спонтанно попала в Электротеатр на премьеру Константина Богомолова «Волшебная гора». К сожалению, мне успели рассказать, что именно будет происходить, поэтому, если вы планируете посмотреть этот спектакль, лучше дальше не читать. Все-таки важно самому увидеть в первый раз, ничего не зная и не предвидя, чем идти уже с какой-то схемой в голове.
Итак, хотя на сцене есть декорации (коробка, но не белый куб и не black box, а обитое ржавыми листами пространство), в которых присутствуют двое – актриса Елена Морозова и сам Богомолов, перед зрителем разворачивается то самое отсутствие, ситуация рассеивания, во время которой зритель сам вынужден фокусировать свой взгляд или же «пребывать в этом беззаботно». Последнее – ссылка на воспоминания Гертруды Стайн, которая успела увидеть один из спектаклей с участием Сары Бернар. Не понимая ее французского, она просто «пребывала» в нем и в самом представлении. Именно на этот случай ссылается Гёббельс, описывая театр как «вещь в себе» - театр, ничего не изображающий и не интерпретирующий. И именно такой спектакль удалось сделать Богомолову с несколькими оговорками.
Оговорка первая. Название «Волшебная гора», отсылки в анонсе – указывают зрителю, что спектакль Богомолова будет иметь прямое отношение к роману Томаса Манна, где действие происходит в туберкулезном санатории, куда главный герой Ганс Касторп приезжает на несколько дней, а остается на годы. По факту же зритель столкнется с отсутствием какого-либо действия и нарратива. Кроме кашля, который будет на протяжении всего спектакля производить актриса, ничто не будет указывать на роман, да и сам кашель очень быстро перестанет восприниматься как отсылка к туберкулезному санаторию, потому что очень быстро кашлять начинают и зрители – по закону заражения. Однако именно на этом противопоставлении – отсылка к толстому классическому роману и отсутствие какого-либо действия/нарратива – возникает конфликтная ситуация спектакля.
Оговорка вторая. Актриса внутри ржавой коробки передвигается таким образом, что часть зрителей не видит ее, несмотря на то, что действие внутри передается на экран снаружи. Аналогично – сидящий в углу мужчина, беспомощная фигура режиссера, перебирающая листы с текстами или лежащая на полу – не виден части аудитории. Иногда свет внутри коробки гаснет, на авансцену выходит актриса и читает короткое стихотворение. Дальше – вновь мучительный долгий кашель в коробке. Стихотворения Шаламова, Некрасова, Заболоцкого здесь – как глотки воздуха, чистого дыхания, короткие передышки между мучениями и корчами.
Здесь в качестве приемов мы видим и исчезновение исполнителей из центра внимания, в том числе – исчезновение их из видимой части сцены; и «пустой центр» (определение Гёббельса), т.е. отсутствие центрального визуального фокуса; и полифонию звука, когда кашель издаваемый актрисой, распространяется по залу, сами зрители становятся частью этой постановки, создавая ее звуковое сопровождение; и отсутствие истории, ожидание которой заложено названием и анонсом события. Наконец, то молчание и ожидание, та скука, в которой вынуждены находиться зрители (перерывы между чтениями стихотворений довольно длительные) – это явно не то, к чему они привыкли в театре.
Однако во второй части спектакля (деление это условное, и оно никак не маркировано) исполнитель и исполнительница вступают друг с другом в странные сюрреалистические диалоги о смерти, диалоги провокативные и жесткие, после которых становится ясно, что в спектакле есть своеобразный сюжет, который как раз возникает для тех зрителей, которые знакомы с романом Манна и могут соотнести воспоминания об этом тексте с тем, что сделал Богомолов.
Однако, если я продолжу дальше, получится уже рецензия, а мы тут не для этого собрались) Сам Богомолов в интервью Газете.ру сказал, что его целью было - изгнать букву пьесы и оставить один дух. В итоге, получилась, конечно, просто другая пьеса.
Как удачно сложилось, что после того как мы на ридинг-группе Валерия Золотухина разобрали статью Хайнера Гёббельса «Эстетика отсутствия. С чего все начиналось», я спонтанно попала в Электротеатр на премьеру Константина Богомолова «Волшебная гора». К сожалению, мне успели рассказать, что именно будет происходить, поэтому, если вы планируете посмотреть этот спектакль, лучше дальше не читать. Все-таки важно самому увидеть в первый раз, ничего не зная и не предвидя, чем идти уже с какой-то схемой в голове.
Итак, хотя на сцене есть декорации (коробка, но не белый куб и не black box, а обитое ржавыми листами пространство), в которых присутствуют двое – актриса Елена Морозова и сам Богомолов, перед зрителем разворачивается то самое отсутствие, ситуация рассеивания, во время которой зритель сам вынужден фокусировать свой взгляд или же «пребывать в этом беззаботно». Последнее – ссылка на воспоминания Гертруды Стайн, которая успела увидеть один из спектаклей с участием Сары Бернар. Не понимая ее французского, она просто «пребывала» в нем и в самом представлении. Именно на этот случай ссылается Гёббельс, описывая театр как «вещь в себе» - театр, ничего не изображающий и не интерпретирующий. И именно такой спектакль удалось сделать Богомолову с несколькими оговорками.
Оговорка первая. Название «Волшебная гора», отсылки в анонсе – указывают зрителю, что спектакль Богомолова будет иметь прямое отношение к роману Томаса Манна, где действие происходит в туберкулезном санатории, куда главный герой Ганс Касторп приезжает на несколько дней, а остается на годы. По факту же зритель столкнется с отсутствием какого-либо действия и нарратива. Кроме кашля, который будет на протяжении всего спектакля производить актриса, ничто не будет указывать на роман, да и сам кашель очень быстро перестанет восприниматься как отсылка к туберкулезному санаторию, потому что очень быстро кашлять начинают и зрители – по закону заражения. Однако именно на этом противопоставлении – отсылка к толстому классическому роману и отсутствие какого-либо действия/нарратива – возникает конфликтная ситуация спектакля.
Оговорка вторая. Актриса внутри ржавой коробки передвигается таким образом, что часть зрителей не видит ее, несмотря на то, что действие внутри передается на экран снаружи. Аналогично – сидящий в углу мужчина, беспомощная фигура режиссера, перебирающая листы с текстами или лежащая на полу – не виден части аудитории. Иногда свет внутри коробки гаснет, на авансцену выходит актриса и читает короткое стихотворение. Дальше – вновь мучительный долгий кашель в коробке. Стихотворения Шаламова, Некрасова, Заболоцкого здесь – как глотки воздуха, чистого дыхания, короткие передышки между мучениями и корчами.
Здесь в качестве приемов мы видим и исчезновение исполнителей из центра внимания, в том числе – исчезновение их из видимой части сцены; и «пустой центр» (определение Гёббельса), т.е. отсутствие центрального визуального фокуса; и полифонию звука, когда кашель издаваемый актрисой, распространяется по залу, сами зрители становятся частью этой постановки, создавая ее звуковое сопровождение; и отсутствие истории, ожидание которой заложено названием и анонсом события. Наконец, то молчание и ожидание, та скука, в которой вынуждены находиться зрители (перерывы между чтениями стихотворений довольно длительные) – это явно не то, к чему они привыкли в театре.
Однако во второй части спектакля (деление это условное, и оно никак не маркировано) исполнитель и исполнительница вступают друг с другом в странные сюрреалистические диалоги о смерти, диалоги провокативные и жесткие, после которых становится ясно, что в спектакле есть своеобразный сюжет, который как раз возникает для тех зрителей, которые знакомы с романом Манна и могут соотнести воспоминания об этом тексте с тем, что сделал Богомолов.
Однако, если я продолжу дальше, получится уже рецензия, а мы тут не для этого собрались) Сам Богомолов в интервью Газете.ру сказал, что его целью было - изгнать букву пьесы и оставить один дух. В итоге, получилась, конечно, просто другая пьеса.
#термины #Волкострелов #спектакльвыставка
Вспомнила одну старую мысль. Запишу, пока она опять не ушла. Спектакль "1968: Новый мир" Дмитрия Волкострелова помните? Напомню. Был он поставлен в Театре на Таганке в рамках мероприятий Группы юбилейного года. В спектакле использовались статьи из журнала "Новый мир" того времени, отрывки из фильма "Любить", где случайных людей спрашивали, как они понимают любовь, отрывки из речей диссидентов, осужденных за протест против введения советских войск в Чехословакию в 1968 году, а также песни The Beatles, The Doors и др. На противопоставлении того, что было у нас, и того, что было у них, спектакль и выстраивается, но я о другом.
Собственно, из вот этого набора материалов получилась бы хорошая выставка. Архивная. Вот мы посмотрели костюмы, сшитые по выкройкам тех лет, вот полистали старые журналы, вот нам показали отрывки из фильмов... Примерно так же и была выстроена выставка "Оттепель" в Музее Москвы зимой.
Я придумала тогда для "1968" определение "выставка-спектакль" и подумала, что это отличная форма для такого рода "скучного" исторического материала. Но и выставку можно выстроить как спектакль! То есть задать ей сюжет, направление и привести зрителя именно в ту точку, в которую хотели его привести художник или куратор. Такие экспозиции - редкость. Мне пока не встретились. Кто видел, пишите.
По ссылке - рецензия на спектакль:
http://oteatre.info/titry-iz-podpolya/#more-10520
Вспомнила одну старую мысль. Запишу, пока она опять не ушла. Спектакль "1968: Новый мир" Дмитрия Волкострелова помните? Напомню. Был он поставлен в Театре на Таганке в рамках мероприятий Группы юбилейного года. В спектакле использовались статьи из журнала "Новый мир" того времени, отрывки из фильма "Любить", где случайных людей спрашивали, как они понимают любовь, отрывки из речей диссидентов, осужденных за протест против введения советских войск в Чехословакию в 1968 году, а также песни The Beatles, The Doors и др. На противопоставлении того, что было у нас, и того, что было у них, спектакль и выстраивается, но я о другом.
Собственно, из вот этого набора материалов получилась бы хорошая выставка. Архивная. Вот мы посмотрели костюмы, сшитые по выкройкам тех лет, вот полистали старые журналы, вот нам показали отрывки из фильмов... Примерно так же и была выстроена выставка "Оттепель" в Музее Москвы зимой.
Я придумала тогда для "1968" определение "выставка-спектакль" и подумала, что это отличная форма для такого рода "скучного" исторического материала. Но и выставку можно выстроить как спектакль! То есть задать ей сюжет, направление и привести зрителя именно в ту точку, в которую хотели его привести художник или куратор. Такие экспозиции - редкость. Мне пока не встретились. Кто видел, пишите.
По ссылке - рецензия на спектакль:
http://oteatre.info/titry-iz-podpolya/#more-10520
Театръ
Театръ • Титры из подполья
Спектакль «1968. Новый мир» Дмитрия Волкострелова на Таганке начинается с детально воссозданных зарисовок милой шестидесятнической повседневности: девушки неспешно варят суп, наносят на ресницы сухую…
В рубрике #чтениенаночь текст от вундеркинда Виктора Вилисова, который в 22 года пишет важное о театре и его отношениях с государством, а не просто строчит рецензии.
#Вилисов #театрдок
#Вилисов #театрдок
Forwarded from вилисов
Добрый вечер. Меня зовут витичка, мне двадцать два годика, и сегодня на сайте «Радио Свобода» у меня вышла колонка о том, как агрессия государства возвращает ебучий российский театр к жизни. Имейте лояльную интенцию и постарайтесь обойти вниманием фотографию к данному тексту.
https://www.svoboda.org/a/28765077.html
https://www.svoboda.org/a/28765077.html
Радио Свобода
Виктор Вилисов: Спектакулярная фронда
О живом театре
Все, что я хочу добавить на тему #этическое #эстетическое в искусстве, можно получить из лекции Глеба Напреенко "Почему искусство может волновать?" Супер-краткий конспект для ленивых: Разрушая прекрасное, мы неизбежно выходим на поле этической проблематики. Дальше два пути: противопоставить этому что-либо/предъявить (обычно художники не гнушаются моралью), либо просто наслаждаться и дать насладиться зрителю своим этическим кризисом. Этическое измерение всегда связано с поступком, а прекрасное (читай "эстетическое") - с зачарованностью (мы можем любоваться этим безопасно, на расстоянии). От себя добавлю, что есть глухие и к прекрасному, и к этическому зрители, что бы ни вытворяли художники:
https://www.youtube.com/watch?v=tL_LRS4jyHg
https://www.youtube.com/watch?v=tL_LRS4jyHg
YouTube
Лекция Глеба Напреенко «Почему искусство может волновать?»
Искусство может завораживать и вызывать отторжение, пленять и возмущать, тревожить и оставлять равнодушным. Произведение искусства можно полюбить — и можно разлюбить. Можно поверить в его ценность — или разувериться в ней.
Но как эти различные эффекты —…
Но как эти различные эффекты —…
#чтениенаночь #ридинг #тадеушкантор
Продолжаем читать тексты о театре с Валерием Золотухиным.
Из "Театра смерти" Кантора: "Со времен Вердена, "Кабаре Вольтер" и Фонтана Марселя Дюшана, когда "творческий настрой" заглушили раскаты Толстой Берты (мортиры_И.Б.), РЕШЕНИЕ сделалось единственной возможностью, оставшейся человеку, посягательством на что-то, бывшее или остающееся немыслимым. Оно долго служило первым стимулом творчества, обуславливало и определяло искусство. В последние годы тысячи посредственных индивидуумов без малейших колебаний и угрызений совести принимают решения. Мы свидетели того, как решение становится банальным и общедоступным. Что было опасной стезей, стало удобным шоссе с усовершенствованной системой безопасности и информационного обеспечения. Гиды, справочники, информационные щиты, щиты с указателями, сигналы, Центры, Комбинаты Искусства гарантируют совершенное функционирование творчества. Мы свидетели НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ художников-командос, уличных бойцов, художников-интервентов, художников-почтальонов, письмоводителей, разносчиков, бродячих фокусников, владельцев Контор и Агентств. Движение на этом, сегодня уже официальном шоссе, грозящем нам потопом графомании и никчемных подделок, растет с каждым днем. Надо убираться с него поскорей. Но это не так-то просто. Тем более в момент, когда достиг апогея слепой, поддержанный высочайшим авторитетом ИНТЕЛЛЕКТА, покрывающим и мудрых, и глупых, - ПОВСЕМЕСТНЫЙ АВАНГАРД".
Это отрывок из манифеста Кантора 1973 года. И речь, конечно, идет о критике концептуализма. Удивительно, но его критика все еще актуальна. Дальше он рассказывает о том, как решился отказаться от приемов концептуализма, и про то, как и почему он пришел к манекенам.
Мне, как художнику, важны еще вот эти его слова: "Всякий новый период всегда начинается с малозначительных, малозаметных шагов, обходных, ничего общего не имеющих с признанными направлениями; шагов личных, интимных, я бы даже сказал, стыдливых. Неясных. И трудных! Но это самые чарующие и самые важные моменты творчества".
Из этих обходных путей всегда рождаются новые вещи, которые затем усваиваются магистральными линиями или же они сами становятся основными. Но как сложно отказаться от простых рецептов, особенно тем художникам, которые учились в наших арт-школах.
Умные мысли напишу позже.
Продолжаем читать тексты о театре с Валерием Золотухиным.
Из "Театра смерти" Кантора: "Со времен Вердена, "Кабаре Вольтер" и Фонтана Марселя Дюшана, когда "творческий настрой" заглушили раскаты Толстой Берты (мортиры_И.Б.), РЕШЕНИЕ сделалось единственной возможностью, оставшейся человеку, посягательством на что-то, бывшее или остающееся немыслимым. Оно долго служило первым стимулом творчества, обуславливало и определяло искусство. В последние годы тысячи посредственных индивидуумов без малейших колебаний и угрызений совести принимают решения. Мы свидетели того, как решение становится банальным и общедоступным. Что было опасной стезей, стало удобным шоссе с усовершенствованной системой безопасности и информационного обеспечения. Гиды, справочники, информационные щиты, щиты с указателями, сигналы, Центры, Комбинаты Искусства гарантируют совершенное функционирование творчества. Мы свидетели НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ художников-командос, уличных бойцов, художников-интервентов, художников-почтальонов, письмоводителей, разносчиков, бродячих фокусников, владельцев Контор и Агентств. Движение на этом, сегодня уже официальном шоссе, грозящем нам потопом графомании и никчемных подделок, растет с каждым днем. Надо убираться с него поскорей. Но это не так-то просто. Тем более в момент, когда достиг апогея слепой, поддержанный высочайшим авторитетом ИНТЕЛЛЕКТА, покрывающим и мудрых, и глупых, - ПОВСЕМЕСТНЫЙ АВАНГАРД".
Это отрывок из манифеста Кантора 1973 года. И речь, конечно, идет о критике концептуализма. Удивительно, но его критика все еще актуальна. Дальше он рассказывает о том, как решился отказаться от приемов концептуализма, и про то, как и почему он пришел к манекенам.
Мне, как художнику, важны еще вот эти его слова: "Всякий новый период всегда начинается с малозначительных, малозаметных шагов, обходных, ничего общего не имеющих с признанными направлениями; шагов личных, интимных, я бы даже сказал, стыдливых. Неясных. И трудных! Но это самые чарующие и самые важные моменты творчества".
Из этих обходных путей всегда рождаются новые вещи, которые затем усваиваются магистральными линиями или же они сами становятся основными. Но как сложно отказаться от простых рецептов, особенно тем художникам, которые учились в наших арт-школах.
Умные мысли напишу позже.
#ридинг #тадеушкантор #чтениенаночь
Добавлю про роль зрителя в театре Кантора. Большинство театральных концепций 20 века своей задачей ставили лишить зрителя функции зрителя. Освободить его, передать ему ответственность, спровоцировать на действие. Театр Кантора и Гёббельса против такой постановки задачи. Для Кантора между сценой и зрительным залом - неизбежная граница. Актеры находятся в пространстве смерти, а зрители - в пространстве жизни. Это, конечно, утопическая модель, но мне она нравится тем, что возвращает зрителю право быть наивным и невзыскательным. Язык Кантора необычен, но очень демократичен.
Вот цитата: "Нужно вернуть искренное значение отношению: ЗРИТЕЛЬ - АКТЕР.
Нужно возродить первоначальную силу воздействия того мига когда напротив человека (зрителя) впервые встал человек (актер), поразительно похожий на нас, и все же бесконечно чуждый, стоящий по ту сторону барьера, который нельзя перейти".
Добавлю про роль зрителя в театре Кантора. Большинство театральных концепций 20 века своей задачей ставили лишить зрителя функции зрителя. Освободить его, передать ему ответственность, спровоцировать на действие. Театр Кантора и Гёббельса против такой постановки задачи. Для Кантора между сценой и зрительным залом - неизбежная граница. Актеры находятся в пространстве смерти, а зрители - в пространстве жизни. Это, конечно, утопическая модель, но мне она нравится тем, что возвращает зрителю право быть наивным и невзыскательным. Язык Кантора необычен, но очень демократичен.
Вот цитата: "Нужно вернуть искренное значение отношению: ЗРИТЕЛЬ - АКТЕР.
Нужно возродить первоначальную силу воздействия того мига когда напротив человека (зрителя) впервые встал человек (актер), поразительно похожий на нас, и все же бесконечно чуждый, стоящий по ту сторону барьера, который нельзя перейти".
#всеволодлисовский #молчаниеназаданнуютему #театрдок
Как появился мой канал. Я написала большую статью в "Художественный журнал" про разного рода театральные события, основное место в которой занимали эксперименты Всеволода Эдуардовича Лисовского. Так это оказалось интересно, что захотелось поделиться. Статью, ясное дело, сократили, но уж тут я ничего не упущу. Однако я сильно отвлеклась от театра Лисовского, поэтому исправляюсь.
И следующий его проект - это «Молчание на заданную тему» (2016), где актер и зрители вместе молчат целый час.
Обычно у спектакля есть тема: например, «Что делать?» или «Кто и как должен (и должен ли) понижать количество энтропии в нашем мире?». Озвучиваются правила, суть которых — по возможности не пользоваться гаджетами и не вступать в физический контакт с актером/актрисой. Предполагается, что все коллективно думают на обозначенную тему.
Здесь напрашивается аналогия с перформансами, где актер/актеры представляют собой живые скульптуры, но тут важнее другое: редуцирование событий и действий актерского существования до минимума.
Лисовский обычно рассказывает про так называемую «тактику крокодила»: это животное может долго лежать неподвижно и, если за ним наблюдать, тот момент, когда крокодил моргнул, можно считать событием.
Переосмысляется здесь и такой прием, как сценическое молчание. Из просто равноправного элемента представления оно становится основным его содержанием: здесь молчание — зримо явленный голый театральный прием, настолько зримый, что легко рискует быстро стать скучным. (В другом проекте состояние скуки Лисовский еще выведет на первый план), а в «Молчании» аудитория быстро преодолела это состояние. Когда вопросы и темы в спектакле начали записывать, у зрителей появилась возможность временно меняться ролями с актерами — они выходили на сцену и писали свои мысли, иногда знакомились друг с другом с помощью записей, создавали свой спонтанный спектакль.
Ну вот театр это или уже перформанс? Я считаю, такие представления все еще относятся к театральным, потому что конфликт в них возникает между ожиданиями, связанными с театром, и тем, что зрители видят по факту.
Но и к перформансу это близко, так как создаются специфические условия взаимодействия. Есть отказ создателей и участников контролировать ситуацию, и актеры предоставляют публике возможность действия, в том числе на сцене. Это обстоятельство не позволяет аудитории чувствовать себя пассивными наблюдателями. Они понимают, что несут ответственность за происходящее. В этом случае актер оказывается в ситуации, сравнимой с положением перформера - довольно уязвимой, так как зрители получают много свободы. #редукция
Как появился мой канал. Я написала большую статью в "Художественный журнал" про разного рода театральные события, основное место в которой занимали эксперименты Всеволода Эдуардовича Лисовского. Так это оказалось интересно, что захотелось поделиться. Статью, ясное дело, сократили, но уж тут я ничего не упущу. Однако я сильно отвлеклась от театра Лисовского, поэтому исправляюсь.
И следующий его проект - это «Молчание на заданную тему» (2016), где актер и зрители вместе молчат целый час.
Обычно у спектакля есть тема: например, «Что делать?» или «Кто и как должен (и должен ли) понижать количество энтропии в нашем мире?». Озвучиваются правила, суть которых — по возможности не пользоваться гаджетами и не вступать в физический контакт с актером/актрисой. Предполагается, что все коллективно думают на обозначенную тему.
Здесь напрашивается аналогия с перформансами, где актер/актеры представляют собой живые скульптуры, но тут важнее другое: редуцирование событий и действий актерского существования до минимума.
Лисовский обычно рассказывает про так называемую «тактику крокодила»: это животное может долго лежать неподвижно и, если за ним наблюдать, тот момент, когда крокодил моргнул, можно считать событием.
Переосмысляется здесь и такой прием, как сценическое молчание. Из просто равноправного элемента представления оно становится основным его содержанием: здесь молчание — зримо явленный голый театральный прием, настолько зримый, что легко рискует быстро стать скучным. (В другом проекте состояние скуки Лисовский еще выведет на первый план), а в «Молчании» аудитория быстро преодолела это состояние. Когда вопросы и темы в спектакле начали записывать, у зрителей появилась возможность временно меняться ролями с актерами — они выходили на сцену и писали свои мысли, иногда знакомились друг с другом с помощью записей, создавали свой спонтанный спектакль.
Ну вот театр это или уже перформанс? Я считаю, такие представления все еще относятся к театральным, потому что конфликт в них возникает между ожиданиями, связанными с театром, и тем, что зрители видят по факту.
Но и к перформансу это близко, так как создаются специфические условия взаимодействия. Есть отказ создателей и участников контролировать ситуацию, и актеры предоставляют публике возможность действия, в том числе на сцене. Это обстоятельство не позволяет аудитории чувствовать себя пассивными наблюдателями. Они понимают, что несут ответственность за происходящее. В этом случае актер оказывается в ситуации, сравнимой с положением перформера - довольно уязвимой, так как зрители получают много свободы. #редукция
Сегодня пятница, лень, никому не до театра, поэтому добавлю немного про #молчаниеназаданнуютему Всеволода Лисовского. В других вариантах этого же проекта несколько актеров молчат определенное произведение, например, первый, второй и третий акты трагедии Шекспира «Гамлет». В этом случае на стене проецировался текст пьесы. И вот тут зритель вполне в традиционной своей роли: ограничен в своих действиях, читает текст, смотрит на актеров. Это скорее челлендж для исполнителей - молчать "Гамлета".
https://www.youtube.com/watch?v=3vNNq4EJDGY
https://www.youtube.com/watch?v=3vNNq4EJDGY
YouTube
Театр .DOC "Молчание на заданную тему"
Спектакль Театра .DOC "Молчание на заданную тему".
Тема - 1, 2 и 3 акты трагедии Шекспира "Гамлет".
Автор и режиссер проекта - Всеволод Лисовский.
Оператор - Павел Емелин, монтажер - Надежда Бушуева.
Тема - 1, 2 и 3 акты трагедии Шекспира "Гамлет".
Автор и режиссер проекта - Всеволод Лисовский.
Оператор - Павел Емелин, монтажер - Надежда Бушуева.
Сегодня надеюсь посмотреть "Инопланетное вторжение" Яши Каждана и Ксении Перетрухиной. Еще очень хвалят спектакль в троллейбусе Александра Вартанова, но туда, видимо, попасть без вариантов. Поэтому я продолжу о своем.
#всеволодлисовский #редукция #никтоничегонеузнаетникогда
Как уже писала я выше, Всеволод Эдуардович Лисовский любит такой прием, как редукция - как истинный авангардист.
Практика редуцирования традиционных театральных ролей и форм продолжилась в его спектакле-«трагедии» «Никто ничего не узнает никогда», где идет работа с традиционной для театра иерархией знания. Обычно в театре устроено так: автор текста обладает максимальным знанием о произведении; он делегирует режиссеру донести это знание до публики; режиссер в рамках своего понимания интерпретирует текст и дает свою интерпретацию актерам, которые также в меру своих способностей и возможностей показывают ее зрителям. В свою очередь, зритель воспринимает увиденное и интерпретирует для себя.
В проекте Лисовского автор, он же режиссер, используя невербальные средства, прямо на сцене перед зрителями дает установку каждому из актеров; актеры играют то, что они поняли; после нет никакого обсуждения или рефлексии – каждый остается с тем уникальным знанием, которое он получил/достроил сам.
В какой-то степени все действо напоминает контактную импровизацию, где движение одного тела задается импульсом, переданным движением тела другого участника, но в контактной импровизации импульс партнера все же считывается (у него есть сила, энергия или, наоборот, он вялый, слабый), а в спектакле Лисовского импульс режиссера можно только интерпретировать.
#всеволодлисовский #редукция #никтоничегонеузнаетникогда
Как уже писала я выше, Всеволод Эдуардович Лисовский любит такой прием, как редукция - как истинный авангардист.
Практика редуцирования традиционных театральных ролей и форм продолжилась в его спектакле-«трагедии» «Никто ничего не узнает никогда», где идет работа с традиционной для театра иерархией знания. Обычно в театре устроено так: автор текста обладает максимальным знанием о произведении; он делегирует режиссеру донести это знание до публики; режиссер в рамках своего понимания интерпретирует текст и дает свою интерпретацию актерам, которые также в меру своих способностей и возможностей показывают ее зрителям. В свою очередь, зритель воспринимает увиденное и интерпретирует для себя.
В проекте Лисовского автор, он же режиссер, используя невербальные средства, прямо на сцене перед зрителями дает установку каждому из актеров; актеры играют то, что они поняли; после нет никакого обсуждения или рефлексии – каждый остается с тем уникальным знанием, которое он получил/достроил сам.
В какой-то степени все действо напоминает контактную импровизацию, где движение одного тела задается импульсом, переданным движением тела другого участника, но в контактной импровизации импульс партнера все же считывается (у него есть сила, энергия или, наоборот, он вялый, слабый), а в спектакле Лисовского импульс режиссера можно только интерпретировать.
Истории искусства все-таки угодно было, чтобы я попала сегодня на спектакль La Fin du Cercle конец века/ конец круга. Режиссер Александр Вартанов. И, если вдруг его будут повторять, очень рекомендую. Впечатления сильнейшие гарантированы, а все потому что это как раз случай простого гениального.
Что делает режиссер? Автобус едет по Садовому кольцу, зрители сидят/стоят в наушниках, в которых транслируются последние 17 лет истории страны. Репрезентация реалий дается так, как мы обычно ее и получаем - новости, репортажи, программы, хиты - т.е. дается монтаж телевизионной "документалки" (она в кавычках, потому что язык не поворачивается называть документальным то, что исходит из телевизора).
Спойлерить все содержание не буду, отмечу только, что начинается аудио с прощальной речи Ельцина.
А дальше я могу написать только эссе. И это будет единственным способом показать, что именно происходит во время этого спектакля, потому что конфликтная ситуация возникает исключительно внутри каждого зрителя, и эта тайна уходит вместе с ним.
Механизм такого эффекта, как я уже отметила, гениально прост. Монтаж происходит на трех уровнях: аудио, то, что зритель видит за окном, и то, что всплывает в его памяти. Этот спектакль запускает такой маховик воспоминаний, что особо впечатлительные могут травмироваться.
Приведу немного примеров (собственных, у вас будет совсем другое, свое). В аудио я слышу репортаж о том, как фанаты устроили погром в центре города после матча Россия - Япония, жгли машины, били витрины и друг друга. Ок, было такое. Только сейчас я вспоминаю об этом с удивлением, потому что в тот день мы со знакомым из Минска гуляли как раз по центру среди этих фанатов, потом сели в кафе на Тверской и уже там услышали по радио о беспорядках прямо рядом с нами. Мы просидели в кафе пару часов, а потом пошли смотреть побоище. Ясно было, что это был некий эксперимент. Во время трансляции матча крутили рекламные ролики, в которых чувак громил машину, а у фанатов вдруг с собой оказались зажигательные смеси. Мы шутили, что, если бы эту толпу направить в верное русло, то она бы захватила власть. Потом мы попрощались и больше никогда не виделись. Не знаю, где он и что с ним.
Или в аудио я слышу новость о задержании Ходорковского. И испытываю жгучий стыд. Дело в том, что в то время я работала на радио "Эхо Москвы" и... Не знала, кто такой Ходорковский. Ровно как и о многих др политиках и вообще, что за радио, на котором я работаю. Я пришла рано утром, все стояли на ушах и сбивали друг друга в коридоре. И только я чувствовала себя спокойно и безмятежно. Я была после тяжелой болезни и православной неофиткой в то время, арест Ходорковского меня никак не взволновал.
Или. Мы проезжаем вдруг мимо конторы "Падва и Эйнштейн", и я вспоминаю мою дорогую подругу, родственницу Падвы. Как мы в 2007-08 снимали фильм о выпускнице коррекционного интерната, талантливой Гале, которая, несмотря на дефекты рук, ног, лица и пребывания среди реальных инвалидов, была необыкновенно умной, мудрой, веселой. Подруга уехала, фильм мы не досняли. А Галя сейчас живет в Италии...
Или. Проезжаем Зубовский, я вижу здание, в котором раньше был канал Рен-тв и в котором я проработала 8 (!) лет, редактируя развлекательные сериалы, а по аудио передают новости про защиту Химкинского леса и песни Шевчука. И я вспоминаю наше грустное болотце. Каким был канал и чем он стал, не без нашего участия.
Или. Передают песню Димы Билана, а я вспоминаю, как на заре его карьеры один друг презрительно называл его Быдлан и доказывал мне, что это ничтожество никогда не пробьется. Друг считал себя гораздо талантливее и где он сейчас?
Об этом спектакле точно написала моя знакомая, театральный продюсер Надя Фролова: это "трагедия без катарсиса, движение без конца, история без финала".
В финале много-много раз повторяются слова Ельцина: "Россия никогда не вернется в прошлое". Под эту мантру мы приезжаем туда, откуда начали свой путь, в прошлое, но уже другими - наверное, примерно так мелькает жизнь перед глазами накануне смерти.
#фестивальтерритория #александрвартанов #конецвека
Что делает режиссер? Автобус едет по Садовому кольцу, зрители сидят/стоят в наушниках, в которых транслируются последние 17 лет истории страны. Репрезентация реалий дается так, как мы обычно ее и получаем - новости, репортажи, программы, хиты - т.е. дается монтаж телевизионной "документалки" (она в кавычках, потому что язык не поворачивается называть документальным то, что исходит из телевизора).
Спойлерить все содержание не буду, отмечу только, что начинается аудио с прощальной речи Ельцина.
А дальше я могу написать только эссе. И это будет единственным способом показать, что именно происходит во время этого спектакля, потому что конфликтная ситуация возникает исключительно внутри каждого зрителя, и эта тайна уходит вместе с ним.
Механизм такого эффекта, как я уже отметила, гениально прост. Монтаж происходит на трех уровнях: аудио, то, что зритель видит за окном, и то, что всплывает в его памяти. Этот спектакль запускает такой маховик воспоминаний, что особо впечатлительные могут травмироваться.
Приведу немного примеров (собственных, у вас будет совсем другое, свое). В аудио я слышу репортаж о том, как фанаты устроили погром в центре города после матча Россия - Япония, жгли машины, били витрины и друг друга. Ок, было такое. Только сейчас я вспоминаю об этом с удивлением, потому что в тот день мы со знакомым из Минска гуляли как раз по центру среди этих фанатов, потом сели в кафе на Тверской и уже там услышали по радио о беспорядках прямо рядом с нами. Мы просидели в кафе пару часов, а потом пошли смотреть побоище. Ясно было, что это был некий эксперимент. Во время трансляции матча крутили рекламные ролики, в которых чувак громил машину, а у фанатов вдруг с собой оказались зажигательные смеси. Мы шутили, что, если бы эту толпу направить в верное русло, то она бы захватила власть. Потом мы попрощались и больше никогда не виделись. Не знаю, где он и что с ним.
Или в аудио я слышу новость о задержании Ходорковского. И испытываю жгучий стыд. Дело в том, что в то время я работала на радио "Эхо Москвы" и... Не знала, кто такой Ходорковский. Ровно как и о многих др политиках и вообще, что за радио, на котором я работаю. Я пришла рано утром, все стояли на ушах и сбивали друг друга в коридоре. И только я чувствовала себя спокойно и безмятежно. Я была после тяжелой болезни и православной неофиткой в то время, арест Ходорковского меня никак не взволновал.
Или. Мы проезжаем вдруг мимо конторы "Падва и Эйнштейн", и я вспоминаю мою дорогую подругу, родственницу Падвы. Как мы в 2007-08 снимали фильм о выпускнице коррекционного интерната, талантливой Гале, которая, несмотря на дефекты рук, ног, лица и пребывания среди реальных инвалидов, была необыкновенно умной, мудрой, веселой. Подруга уехала, фильм мы не досняли. А Галя сейчас живет в Италии...
Или. Проезжаем Зубовский, я вижу здание, в котором раньше был канал Рен-тв и в котором я проработала 8 (!) лет, редактируя развлекательные сериалы, а по аудио передают новости про защиту Химкинского леса и песни Шевчука. И я вспоминаю наше грустное болотце. Каким был канал и чем он стал, не без нашего участия.
Или. Передают песню Димы Билана, а я вспоминаю, как на заре его карьеры один друг презрительно называл его Быдлан и доказывал мне, что это ничтожество никогда не пробьется. Друг считал себя гораздо талантливее и где он сейчас?
Об этом спектакле точно написала моя знакомая, театральный продюсер Надя Фролова: это "трагедия без катарсиса, движение без конца, история без финала".
В финале много-много раз повторяются слова Ельцина: "Россия никогда не вернется в прошлое". Под эту мантру мы приезжаем туда, откуда начали свой путь, в прошлое, но уже другими - наверное, примерно так мелькает жизнь перед глазами накануне смерти.
#фестивальтерритория #александрвартанов #конецвека
Вчера после показа La Find du Cercle #конецвекаконецкруга встретили Дмитрия Волкострелова и решили дождаться следующего автобуса со зрителями, чтобы посмотреть на их выражения лиц. Заодно узнали, что повторов не будет - это, конечно, еще один способ превратить показ в произведение, уникальное и неповторимое. Причем документация тут невозможна. Ну не считать же документацией фото людей в наушниках в автобусе? Такие фото ни о чем не будут говорить, пример чему прикладываю. Извините за плохие фото, но суть от этого не меняется.
Ну и заодно спросила, где были найдены все эти аудио. Оказалось, все взято с Youtube - подготовка заняла всего 1,5 месяца.
Что касается выражения лиц, то они были прекрасны. Увидела также живого Вилисова. Очень мил.
Ну и заодно спросила, где были найдены все эти аудио. Оказалось, все взято с Youtube - подготовка заняла всего 1,5 месяца.
Что касается выражения лиц, то они были прекрасны. Увидела также живого Вилисова. Очень мил.