Документальному театру (вербатимному) в России 20 лет.

#Внезапно #документальныйтеатр

А вот статья Елены Гордиенко "О перформативности современного (пост)документального театра", которая прекрасно дополняет её доклад.
#документальныйтеатр #перформанс

http://www.pi-journal.com/index.php/pii/article/view/154/163

Круглый стол фиксирую частично, ибо силы на исходе, а ещё все давно не виделись и много ржут.

Варвара Фаэр делает спектакль "Большесрочницы" с отсидевшими рецидивистами и рецидивистками.

Ольга Тараканова рассказала о своих текущих проектах в ЦИМе #спектакливциме Я, правда, про них подробно пока не писала, коплю впечатления.

Андрей Стадников, драматург и режиссёр, сказал о сложностях, связанных с интерпретацией документов. Они никогда не однозначны.

Руслан Маликов, режиссёр, выделил из своей прошлой документальной практики четыре проекта: "Большая жрачка", "Манагер" (мой любимый из маликовского), "Прикасаемые" и "Бросить легко". Сейчас ему интереснее размышлять в сторону "нужного театра" (термин Перетрухиной) и проблем коммуникации.

Миша Дурненков, драматург, рассказал, что методы документального театра он использует в любом своём проекте. Однако сейчас это всего лишь метод. Доктеатр не стоит ни в какой оппозиции, как это было раньше. Это период обучения второго курса. Прикольная актёрская техника. И вот эти вещи можно описать. Но никакой революции документальным театром не сделаешь.

Саша Денисова, драматург, усилием воли открыла в себе второе дыхание. Сначала путем свидетельского театра, сейчас - вдохновившись Мило Рау и #riminiprotokoll, Саша ищет путь сложного игрового театра, в котором будут скрещены самые разные методы, но документальные - только частично.

Полина Бородина, драматург, рассказала о том, как от работы с чисто вербатимными вещами перешла к пониманию, что в документальных проектах она становится только рупором. Её, как художника, там практически нет. Для неё также важна была всегда этика, но сейчас важнее признать, что все драматурги (добавлю, что и художники) - это колонизаторы в кроссовках.

Аня Банасюкевич, театровед и куратор фестов, продолжила тему этики. Например, она возила "День города" Бычкова в Красноярск, докспектакль, который был поставлен конвенционально. Для неё самой этот спектакль не очень удобно было смотреть, как раз из-за того, что такой театр вроде как даже устарел, однако зрители восприняли его агрессивно. То, что мы тут в постдоке находимся, не значит, что остальная страна в нем.

#постдоквциме кончился, но Кристина Матвиенко и Настя Патлай планируют написать книгу о документальном театре. Аминь, да будет так.
#этическое
#документальныйтеатр

Конференция «Документальный театр: деколониальный поворот» в центре Мейерхольда сразу перетекла в Международный фестиваль-мастерскую им. Дмитрия Брусникина, полностью посвященному документальному театру. Открыл фест спектакль «Смерть на работе» Семена Александровского, выпущенного совместно с Pop-up театром (Санкт-Петербург), фестивалем «Балтийский круг» (Финляндия) и финским же TINFO – Theatre Info Finland. Художник – Ксения Перетрухина. Драматург – Юкка Хюде Хютти.

С каких пор я стала писать драматурга позади всех? (да и в афише так написано). С тех самых пор, когда режиссеры стали авторами концепций, а не спектаклей. По крайней мере, так они себя позиционируют.

Можно ли назвать концептуальным спектакль, где выступают не актеры, а реальные люди? Сомневаюсь. Но документальным его можно назвать стопроцентно. Могильщик, священник, кантор (церковная органистка) и служащая похоронного агентства (в прошлом – актриса) рассказывают о своей работе: как умирают и хоронят в Финляндии. Изредка они обращаются к залу с вопросами, давно ли те были на похоронах и приготовились ли зрители к собственной смерти.

Вопросы действительно интересные. Например, я забыла, что была на похоронах Елены Греминой, и не подняла руку. Память прекрасно прячет такие вещи как травматические, потому что смерть в культуре давно перестала быть событием обычным, бытовым. Тем ценнее рутинные рассказы сотрудников кладбищ и церкви об их повседневности.

И, наоборот, вспомнила, как мой дедушка перед смертью сам сделал себе простой деревянный гроб, который, в итоге, не подошел ему по размеру. Вопрос собственной смерти всегда острый, каким бы уровнем похуизма мы ни страдали, но еще острее – смерть близких. Об этом тоже сказано, но вскользь и вполне жизнеутверждающе. Служащая похоронного агентства рассказала, как однажды ее дочь с синдромом Дауна со страхом спросила: «Мама, неужели я когда-нибудь умру?» Ответ пришел как озарение: «Не беспокойся, ты проживешь всю свою полную жизнь». Отличное решение для каждого в зале.

Впрочем, смерть не единственная вещь, разбираемая в спектакле. Исполнители собрали у зрителей то, чему они желают конца. Назвали «капитализм», «сексизм» (продвинутый зал собрался), «тесную одежду», «потерянные носки» и даже «катышки», ну и «государство» тоже. Решили, что все это будет называться «глупость» и что сейчас-то мы ее и похороним. Священник составил две красивые речи, в которых благословил всех «Во имя матери, любовника и друга» и представил Бога как любовника – концепция известная, особенно, в католических кругах, но преподносилась как откровение. Проблема всех разговоров о Боге в театре в том, что это обычно пересказ каких-то теологических банальностей, преподнесенных как нечто новое. Аналогично случилось и в этом спектакле, однако есть надежда, что это сделано умышленно, а не из-за невежества. И что цель этой проповеди показать как раз невежественность нашего знания о Боге и церкви, и ее истории. Сам факт, что этот финский священник представил себя как первого в Финляндии, кто обвенчал гей-пару, конечно, добавляет его интерпретации Бога как любовника остроты в российском контексте.

А вот проповедь о кончине глупости получилась прекрасной. «Дорогая глупость, столько мы вместе прожили. Мир твоему праху». Больше вы не услышите ни о надеждах, ни о капитализме, ни о тесной одежде, ни о сексизме. Ни о государстве.
- Глупость, из земли ты пришла и в землю вернулась. Аминь.
Попрощались, посмеялись, даже пожалели Глупость, которую мы якобы еще не скоро увидим. И вернулись к похуизму, только окультуренному. В самом финале могильщик цитирует Фрэнка Заппу: «Относиться ко всему этому серьёзно - просто смешно», а кантор играет Заппу на органе.

Остальные исполнители расставили простые деревянные стулья на сцене, приставив к каждому по березке. Наши могилы нас заждались.

Мировая премьера прошла год назад на «Балтийском круге», а вот этот анекдот из спектакля вам в качестве бонуса:

Отец, Сын и Святой Дух обсуждают, куда им отправиться в путешествие.

- Я в Европу, - сообщает Святой Дух. - Что-то там церковь в упадке, нравы слишком свободные стали.
- А Я в Израиль, - говорит Отец. - К Моему народу. Что-то я Его подзабросил...
- А Я в Россию, - заявляет Иисус.
- Почему, Господи?!
- Да просто... Я же там ни разу не был.

#документальныйтеатр #брусфест #повседневность

Сериал "Мылодрама" Ильи Куликова мне сердце порвал. Так зло и смешно о работе на телевидении ещё никто не снимал. Хотя все сценаристы, режиссёры и продюсеры знают, что "театр о театре" и "кино о кино" зрителям не интересны, здесь авторы наплевали на это и сняли сериал о том, как обычно снимаются сериалы.

Если после "Мылодрамы" вы не захотите пойти работать на телек, то, значит, это просто я расчувствовалась по поводу своей проебанной тележизни. Спустя шесть лет после того, как я гордо ушла с канала, чтобы стать художником, я понимаю, что читать и монтировать сериальное дерьмище было великим делом, потому что это дерьмище реально нужно было людям! В отличие от современного искусства и даже современного театра, простите.

Не передать вам чувств, которые я испытывала, когда видела счастливые лица косметологов, таксистов, продавцов, учителей, узнававших, что я работала на их любимых сериалах. Они были частью их жизни. Значительной частью.

А как приятно было править самого Куликова, написавшего сериальные тома! Отбирать то, что увидят миллионы! Снимать то, что никогда не будет показано, потому что ещё до съёмок все было распилено. Спасать материал, который был снят левой ногой, вместе с профессиональными, обычно усатыми, монтажерами.

За время работы в современном искусстве ко мне несколько раз обращались за сценариями программ для проектов об искусстве, и ни один из них не был снят, потому что съёмки требуют больших денег и человеческих ресурсов. Ни одна институция современного искусства не вытянет по бюджету съёмки даже одной серии. То, что снимают музеи в качестве своих промороликов - это кровь из глаз и сплошное самолюбование. Как бы все ни ругали телевидение, оно, как ни странно, действительно человечно, оно думает о других, о большинстве - о том, что им будет действительно интересно. В элитарных искусствах, типа театра и изо, думают об интересах небольшой кучки людей. Именно поэтому ни у театра, ни у искусства никогда не будет больших бюджетов. Высокомерие этих видов искусства замыкает их на себе. И губит. #пафос
#променя #любимыеавторы #кино

Москвич Mag опубликовал хорошую заметку про нашу с Сергеем Шеховцовым выставку. Как обычно, о Москве любят писать и делать проекты немосквичи. Я родом из Чувашии и Украины, а Сергей - из Сальска. Ещё мы опросили ростовчан, художника Александра Сигутина и комиссара Всеволода Лисовского, про их восприятие города до переезда и после. Так что заходите смотреть на работу нас, провинциалов. Я ещё там целую газету написала про современную скульптуру, концептуальность (зачем она нужна) и про Сергея, конечно. Все оформили в виде барной карты. Оторвалась, короче. С 13 ноября. #выставки
https://moskvichmag.ru/gorod/v-rajone-belorusskoj-otkroetsya-vystavka-bar-moscow-land-ob-aktualnyh-gorodskih-mifah-i-imitatsii-krasivoj-zhizni/

Из моего общения с представителями pr-служб разных фестивалей и спектаклей. Это не новость, но многие не учитывают.

Все зависит от конкретного пиарщика/пиарщицы. Им, может, начисляют лишние рубли за каждую публикацию, но чего они только не обещают, пока пост не написан. А потом нередко меняют условия. Не отвечают на сообщения или в последний момент пишут "извините, но ничего не будет". И врут, конечно. Все это вопиющий непрофессионализм, и вот за такую непрофессиональную работу надо, конечно, наказывать. Я предпочитаю делать это без публичной огласки. Есть другие методы. И я их использую, если мне не лень и я действительно могу что-то сделать (я не всемогуща).

В общем, пока блогеров те же пиарщики вносят в чёрный список, я составляю свой чёрный список пиарщиков. Исключительно для личного пользования. Потому что это только мои личные профессиональные отношения с конкретным человеком. И с кем-то другим он будет исключительно хорош. В моем списке: врушки, многообещалки-сливалки и мстители. Последние просто тебя никуда не аккредитовывают, потому что ты им в прошлом году не так написала или ответила. Все понимаю, вопросов нет.

Ебучий человеческий фактор никуда не денешь.
#интригинашегогородка

Извините, сейчас в переписке с Олей Таракановой обсуждали "Норму" Диденко, и я почему-то вспомнила спектакль Юрия Грымова с Найком Борзовым. Абсолютно обдолбанный и не умеющий играть Найк "играл" Курта Кобейна. Его ещё в конце на кресте распинали. Я даже не помню, что это был за театр и как я туда попала (наверное, на Эхо Москвы билеты просто принесли, я там тогда работала), но я хорошо запомнила бордовые бархатные кресла с золотым декором. Такого богатства потом не встречала, но Оля говорит, на "Норме" есть такая возможность.
#моянорма

▪️ ИЛЬМИРА БОЛОТЯН ▪️ (@ilmira.bolotyan) • Фото и видео в Instagram
https://www.instagram.com/ilmira.bolotyan/?hl=ru

У меня в сторис и в записи прямого эфира в инстаграме можно посмотреть, как сейчас проходит #перформанс "Селфи-концерт" Иво Димчева в Московском музее современного искусства.

Мы не знакомы, но у меня есть ощущение, что стоит подписаться.
#любимыеавторы

#иммерсивныеситуации - это когда идёшь по городу и вдруг доносится:

- Иммерсивный, но не такой, как "Вернувшиеся". В них ты сам выбираешь, куда идти, а тут был проводник...

Краем глаза вижу парочку. Парень со знанием дела поясняет девушке про иммерсивный театр. Вы не поверите, но я пошла за ними, навострив уши. Про какой спектакль они говорили, я так и не поняла, но до меня долетели вот какие сведения:

- Сашке не зашло... Тут важно расслабиться... Без доверия ничего не будет...

Я даже зашла с ними в один вагон.

- Чем больше ты открыт, тем больше получаешь...

Дальше шум, толпа, ничего не слышно, они вышли.

Про великого и ужасного Иво Димчева хочу сказать, что он, конечно, невероятный человек-оркестр, свободный, нарциссический до неприличия и обаятельный. И это все и так знают. Но только на его перформансе я почувствовала себя обезьяной с гранатой. То есть со смартфоном. Что бы он там ни говорил в интервью про культуру селфи и про совместное существование со зрителем во время своего "Селфи-концерта", это все, конечно, не про то, а про зрителей-обезьян, которые жаждут поглотить артиста и сделать его частью своего контента.

Когда я сама делала селфи с Иво во время показа в ММСИ, я хорошо ощущала нарушение его границ и прочих конвенций. Делая селфи, человек сосредоточен прежде всего на своей морде лица, как он выглядит, и это хорошо видно во всех сторис, которые Димчев потом перепощивает у себя. Артист (мне только так хочется называть Иво) оказывается на заднем плане, что-то там поющим, а впереди мы видим кривляющиеся рожи, пытающиеся быть симпатичными. Вот такой рожей лично мне было быть неприятно. И я надеюсь, что именно на такой эффект Димчев и рассчитывал, а не на "совместное проживание" и вот это вот все.
#перформанс

ФОТО ДЛЯ МЕМОВ #интригинашегогородка

Новости современного искусства. Ученик Осмоловского на 5 дней отказывается от антидепрессантов и нейролептиков, называя это голодовкой против полицейского режима.

«Я специально отказываюсь от лекарств, чтобы отчетливей видеть ужасы этого мира и погрузить себя в них».

Вышла #Внезапно любопытная статья Анастасии Хаустовой про выставку #нематериальныйтруд По тому, как подробно описана каждая работа, какие авторы цитируются, наконец, по тому, что цитируется статья Егора Софронова из сборника «Термит», легко догадаться, что автор учится или училась в «Базе», а также состоит в базовской Лаборатории художественной критики. Лично мы не знакомы.

Критик тщательно проанализировала работы, однако где-то интерпретировала их так, как выгодно было ей под тот вывод, что она делает в конце: «Проект «Нематериальный труд» сложно назвать критическим или феминистским, он, скорее, издевается над теми, кто уже не может представить свою жизнь без постоянных трансформаций внешности».

Так, например, одноименный фильм Анастасия описывает как кастинг начинающих моделей и делает вывод, что я описываю «его (нематериального труда) трудность иронически, с помощью ужимок и нелепой сексуальности. Заявленное ощущение неловкости главных героинь передается зрителю и не покидает на протяжении просмотра всей экспозиции». Однако зафиксирован не кастинг, а подготовка к единственно возможной «звездной минуте» этих моделей – проходка по подиуму, которую они с треском проваливают, потому что а) занимались в школе от случая к случаю, а не регулярно; б) модельная походка просто тяжело им дается из-за анатомических различий между реальными моделями и женщинами обычного телосложения. Ужимки и нелепая сексуальность - это то, как эти женщины чувствуют и понимают сексуальность. Будьте добры уважать их понимание и их выбор, требуя от меня сочувствия к жертвам моды.

Ощущение неловкости – конечно, именно то идеальное ощущение зрителя, которого мы с куратором Оксаной Поляковой добивались. Оно возникло не случайно, не как побочный эффект, а из-за моего злого умысла. Критика Анастасии говорит мне, что выставка имела ровно те эффекты, которые я планировала. Ее утверждение, что я троллю жертв неолиберализма, вызывает у меня закатывание глаз к потолку, потому что я не считаю жертвами людей не из исключенных групп (а белых женщин среднего класса, имеющих достаточно средств на дорогие процедуры и курсы, я исключенными назвать никак не могу); более того, именно средний класс поддерживает своими ресурсами процветающие и сомнительные при этом области индустрии красоты, мотивационного коучинга и иже с ними.

Какой выход предлагает критик? «Вместо троллинга и утверждения господства неолиберальных клише стоило бы предложить возможность солидарности». Ну уж нет. Я не планирую солидаризироваться с теми, кто считает себя жертвами , ими при этом не являясь. Критерий простой: жертва - человек, пострадавший или погибший от чего-либо. Никто из участников и участниц моих партиципаторных проектов жертвами себя не считает. Более того, большинство из них отличаются активной жизненной позицией. И ни в коем случае я не буду предлагать зрителям эту пакость - сочувствовать взрослым самостоятельным людям. Пусть себе посочувствуют лучше.

«Недостаточная рефлексия критического понятия, вынесенного в заглавие, и аффирмативная работа со стереотипами выглядят как циничный и эгоистичный #жест в карьере художницы» - ну это без комментариев, просто прикольная интерпретация.

#партиципаторныештуки #этическое #выставки #современноеискусство #АПХ

Внезапно к троллингу женщин за их выбор присоединилась Ильмира Болотян с выставкой «Нематериальный труд». Об аттракционе стеба над жертвами моды читайте в рецензии Анастасии Хаустовой: https://spectate.ru/beautiful-troll/

«Курсы АПХ, по всей видимости, окупаются и собирают деньги на художественные проекты, но тем, кто в них участвует, обещают лишь эфемерный успех. В финансовой пирамиде имени себя деньги дураков трансформируются в символический капитал художницы-коуча. Аффирмация срастается с нематериальным трудом, а ирония становится частью игры и „виртуозности“, всего лишь изысканным притворством».