Для новых подписчиков поясню, а старым и верным напомню, что у меня есть рубрика: "Русский акционизм бессмысленный и беспощадный". Приемы активистов не так редко задействуют медийные персоны для привлечения внимания к себе, либо действительно какой-то проблеме, которая вдруг их взволновала (все мы люди). Смею надеяться, что сын Никаса Сафронова пианист Лука искренне переживает об остановке работы "Макдоналдса" больше, чем о своей медийности.

Еще из примет времени: недавно мне написали из одного СМИ просьбу прокомментировать выставку Никаса Сафронова. Если это и есть наше с вами будущее, деятели культуры, то я, пожалуй, вернусь к плану "работать в стол".

#русскийакционизмбессмысленныйибеспощадный #24февраля

И коротко #променя #новости #24февраля
Болею; потеряла связь с родственниками в Украине (ищу); помогаю спасать архив важного театра; продолжаю писать роман о художественном сообществе 2010-х (теперь уже точно "в стол", что очень освобождает); делюсь бессмысленными советами с теми, кто уезжает, и теми, кто остается (но важен сам факт общения, налаживания связей); в фейсбук и инстаграм пока не вернулась; заглянула во В контакте и решила делать это как можно реже; здесь подписалась, на кого успела, и спрятала пока в папку Архив.

Из планов: если будут силы, возобновить рубрику #спектакликоторыевынеувидите - потому что совсем недавно я посмотрела "Меморию" и "Русскую смерть" в ЦИМе - и они тут же, за несколько дней, стали исторически важными.

Продолжать информационную поддержку Театра.doc и других независимых площадок, которые все это время делали огромную работу по изобличению преступлений режима, освещению противоположных точек зрения, демократизации и раскрепощению зрителя.

Возможно, проведу опрос среди деятелей культуры, что они сейчас делают и что рекомендуют делать.

Для эксперимента при случае прикручу комментарии.

Писем с кэнселингом мы много видели последние дни.

Письмо солидарности из Польши всем тем, кто протестует в России, на польском, английском и русском языках.
#солидарность #24февраля

https://monde-diplomatique.pl/list-poparcia-dla-protestu-w-rosji/

Отвечая на вопрос, что сейчас могут делать художники (в широком смысле).
#этическое #эстетическое #24февраля

Shortparis и хор ветеранов ВОВ и военной службы им. Ф. М Козлова.
Фортепиано, хормейстер – Петр Гайдуков
Музыка, слова – Shortparis.

"Яблонный Сад"

О, печаль моя
Здесь я не был
Где предел, края?
Кто видел?
И чья теперь ты, чья?
И чья теперь ты, чья?

Спит большая страна
Вечным кажется вечер
Над собором Кремля
Поднимается ветер

Рыба ищет сетей
Тело ищет событий
Пуля стала умней
В ходе кровопролитий

Как на улочке солдат
Булочку ест, сладкому рад
Он тебе и сын и брат
Мёдом цветёт яблонный сад

О, печаль моя
Кто ответит
Где предел, края?
Кто видел?
Куда ползёт змея?
Кто видел?
И чья теперь ты, чья?

Спит родная земля
Вечер изувечен
Над собором Кремля
Подымается пепел

Как на улочке солдат
Булочку ест, сладкому рад
Он тебе и сын и брат
Кровью цветёт яблонный сад

О, печаль моя
Здесь я не был
Где предел, края?
Кто видел?
И чья теперь ты, чья?
Теперь ты пепел

https://www.youtube.com/watch?v=12CsEuxN5vQ

После того как сотрудница Первого канала Марина Овсянникова 14 марта в прямом эфире развернула плакат со словами «No war. Остановите войну. Не верьте пропаганде. Здесь вам врут. Russians against war» (цитата), я, как и многие, наверное, подумала сначала (с огорчением), что это фейк, потом, осознав, что акция произошла в действительности, сразу вспомнила научную работу моей коллеги Татьяны Волковой, которая пишет диссертацию о российском арт-активизме и его трансформации в течение последних десятилетий. Ниже моя вольная интерпретация одной из идей Тани (согласовано с автором).

Оставим за скобками тот факт, что Овсянникова не художница ("Пусси Райот" тоже себя так не позиционировали), поскольку речь пойдет именно об активизме и искусстве, возникшем из него. Таня продолжает наблюдения, начатые ее научной руководительницей, искусствоведом Анджелиной Лусенто, в ходе которых стало очевидно, что эстетика в российском постсоветском перформансе постепенно, но верно менялась с маскулинного спектакля на эстетику с женскими маркерами.

Если кратко вспомнить акционизм 1990-х, то в нем, как писала Екатерина Деготь, осуществлялась актуализация "телесности, физической опасности и этики". По версии Мишель Майданчик, московские акционисты интегрировали акты насилия и секса в свои работы, потому, что понимали, что российская зарождающаяся капиталистическая экономика была связана с другими глобальными рынками через масс-медийный спектакль. Акционисты первыми стали работать с медиа-ресурсами, а медиа всегда охотно пишут о сенсациях, насилии и сексе. Именно эти жесты в свое время позволили перейти российскому искусству из "провинциальности" в более широкий контекст интернационального современного искусства.

Маскулинизированность была (и все еще есть) основным маркером власти и в 2000-е годы, и далее. На этом фоне появление женской арт-панк-группы “Pussy Riot”, которые вступили в прямую конфронтацию с Путиным, выглядело как резкий контраст с риторикой гипер-маскулинности. Политолог Джанет Элиз Джонсон писала, что появление “Pussy Riot” можно понимать как неизбежную реакцию на мужскую политику России. Лусенто добавляет, что феномен Pussy Riot был также реакцией на формы мужского акционизма 1990-х и 2000-х годов.

Развитие акционизма она видит в перформансах Катрин Ненашевой. Например, часть ее проекта “Наказание”, где художница как медсестра меняла повязки на пролежнях своего друга, инвалида Дмитрия Жданова, на Красной площади в день России в 2016 году. (Согласитесь, сложно представить, чтобы такую - по сути, материнскую - акцию сделал мужчина-художник). Лусенто назвала подобные акции “перформативной политикой заботы”, построенной на “материнских аспектах коммуникации”.

Однако “феминистская” риторика значительно шире практик заботы. Она включает в себя борьбу за права женщин и всех миноритарных групп. Знаменитое “личное это политическое” воплощается в формах, где художницы говорят публично о личном, предстают слабыми и уязвимыми, берутся за сложные и опасные темы дискриминации и насилия, помогают угнетенным социальным группам, формируют горизонтальные коллаборации.

Жест Марины Овсянниковой на фоне пропавших вдруг знаменитых акционистов недавнего прошлого звучит именно как подтверждение линии умирания маскулинного перформанса и утверждения женского.

Уже позже Екатерина Шульман в прямом эфире ответила на вопрос "Складывается ощущение, что у антиспецоперационного протеста женское лицо... Скажите, это тренд?" Шульман соглашается и указывает на следующие причины усиления женского протеста: 1. демография; 2. возрастание социальной активности женщин; 3. женщины более защищены законом (например, матерей несовершеннолетних детей нельзя подвергать административному аресту); 4. все еще есть табу на избиение женщин мужчинами, тем более, публичное, тем более, если мужчина вооружен; 5. любые акции с участием женщин - демонстративно ненасильственные. Имеет ли это политический эффект? Шульман указывает, что пример Белоруси показал, что "не вполне".

#русскийакционизмбессмысленныйибеспощадный #жест #феминизм #24февраля

Марина Овсянникова явно внесла движение в застывшую безнадежную ситуацию, а ещё спасла честь всех редакторов телеканалов, у многих из которых, я думаю, расширился диапазон действий. Важная акция инициирована также вчера и сегодня феминистками, пригласившими женщин и всех желающих возродить всемирную антивоенную акцию «Женщины в чёрном». В 1988 году ее начали израильтянки, протестуя против военных преступлений в Палестине. Каждую пятницу женщины одевались в чёрную одежду и молча стояли на улицах и площадях своих городов в память о погибших от военных действий. В России 90-х годов «Женщины в чёрном» выходили на улицы российских городов, протестуя против войны в Чечне. Вчера я уже встретила женщин в черном и с белыми розами - спасибо вам 🖤

#новости #феминизм #24февраля

Все еще не могу начать писать про театр, даже ушедший. Но вчера провела занятие для подростков по написанию пьес, и герои, которых они выбрали, меня удивили и обрадовали: веган и вегетарианка спорят об уместности использования ГМО; футболист и тренер выясняют, кто из них важнее в команде; ребенок и послеродовая депрессия (!) пытаются договориться друг с другом; пара итальянцев расстается навсегда; Восток и Запад спорят, что важнее, традиции или прогресс; и, конечно, не обошлось без котика, который влюбляется в стоящий на подоконнике кактус, но случайно смахивает его лапой. Я на два часа окунулась в тот самый, старый мир, где обозначенные проблемы действительно могли быть единственными. #драматургия

Творить, беззаботно смеяться, изобретать, уважительно слушать друг друга - больше всего мне не хватало этих вещей, потому что я думала, что сейчас никто, и я тоже, уже не имеет на это права.

Вчерашний скриншот, который я запостила без объяснений (хотя это моя открытка именниникам), отражает, пожалуй, одно из самых болезненных ощущений в эти дни - полярность, противопоставление моих знакомых, близких и друзей, разделяющее нас, как кажется, неотвратимо. Два человека, которые интересны тебе одинаково, но которые никогда не сойдутся во взглядах, могут оказаться на одной странице и на одной книжной полке, в одном городе в один день в расписании твоих встреч, но придерживаться взглядов диаметриально разных. Быть нейтральным давно невозможно, но как оставаться терпимым к разным точкам зрения, в том числе, к тем, которые ты сам не можешь принять? Один из вариантов ответа на этот вопрос дальше.

Как я уже писала выше, для меня важно сформулировать причины произошедшего разделения, потому что я отношу себя к той части общества, которая последовательно отстаивала демократические и либеральные ценности, и, теперь уже очевидно, проиграла. (Поэтому я использую местоимение "мы", имея в виду эту группу людей, но не подразумевая, что было некое общее движение). Я остаюсь в России, и мне жизненно важно (то есть это вопрос выживания) понять, почему не получилось и как жить рядом с людьми, которые откровенно рады этому проигрышу. Для этого и заведена рубрика #24февраля

Благодарю куратора Оксану Полякову, предложившую посмотреть интервью Ирины Прохоровой. В нем есть некоторые ответы на вопросы, обозначенные выше. Они также пересекаются с постом о смене тренда в активизме. Ссылку прикладываю, а здесь - вольный пересказ фрагмента этого разговора:

Почему гражданское общество не может консолидироваться против авторитарного тренда? Винить себя - неправильная история. Мы не смогли найти альтернативную повестку, которую нельзя перехватить и которая оказалась бы созвучна представлениям, ожиданиям и надеждам большей части общества. И это не связано с активизмом.

Любые символические акции (начиная с белых ленточек до борьбы с коррупцией) легко перехватывались противоположной стороной. А значит, они не предлагали никакой достойной альтернативы.

Прохорова поделилась историей, как они с единомышленниками предприняли попытку создать большое общественное движение, сделав ставку на гуманистический "третий сектор" (собирательное название для разнообразных организаций и групп, участвующих в экономических процессах, но при этом не ставящих своей задачей получение прибыли). По ее мнению, у авторитаризма и тоталитаризма есть только одна ахиллесова пята - патологическое неприятие гуманизма и милосердия. Это то, что оно как раз не может перехватить. В качестве примера Ирина привела "Марш матерей" - к ним можно добавить все движения, которые свидетельствовали, что общество хочет мира и нормальной жизни. Однако у этой инициативы не случилось продолжения: "не были готовы", - пояснила Ирина.

Относительно существующего сейчас жесткого разделения Прохорова считает, что в России всегда есть большой разрыв между риторикой и жизненной практикой. И то, что кто-то с агрессией тебе что-то доказывает, не значит, что он не живет демократическими ценностями. Политические убеждения могут быть разными, нужно смотреть на дела: человек, возможно, вам не близок политически, но, если он делает важные для общества вещи, политическое стоит оставить на втором плане.

Учитывая, что возможной альтернативной повесткой Прохорова видит гуманизм, любой человек, его жизнь и достоинство - самое главное. Это представление, по ее мнению, могло бы скрепить значительно большее количество людей поверх искусственных идеологических барьеров. Пропаганда - это всегда наносное. Наш проигрыш в том, считает Ирина, что мы не смогли предложить людям ни привлекательной модели прошлого, ни будущего. Империя же как идеал привлекательна для многих, потому что она традиционна и понятна. Титаническая сейчас задача - выработать иную модель. Что мы можем противопоставить империи?

Допустим, все, кто нам не нравятся наверху, исчезнут, что тогда? Легче всего сказать, что у нас народ "не такой". В итоге, народ не нравится ни государству, ни оппозиции. Мы не видим точек роста, наш фокус видения слишком узкий, поэтому нам не удалось и не удается привлечь большое число людей. В 1980-е годы Михаил Горбачев опирался на научно-техническую интеллигенцию, которая затем распалась, так как сильнее всего пострадала от реформ. Так новая власть лишилась поддержки и передала ее людям, далеким от ценностей той среды. И мы сейчас привычно обращаемся к среде, которой, возможно, просто нет.

27 день, утро. Прошу остановиться, прекратить, назначить выполненным, что признается незавершенным, прошу не действовать, не стрелять, не убивать. Прошу начать говорить, без обвинений, укоров, оскорблений, без ненависти. Прошу не ждать, не откладывать покаяние на потом, когда всё завершится, прошу молитв. Прошу отринуть от меня ярость, усмирить гнев, оградить от осуждения, прошу кротости, правды и мира.

Все-таки здесь не будет лайков и комментариев, извините. Понравилось, как на этот вопрос ответил писатель и математик Роман Михайлов.

"Телеграм разве сильно менее зашкварное гетто?" гораздо менее. когда здесь появится система лайков и комментариев, надо будет отсюда сваливать навсегда, а так, это просто мессенджер для переписки + группы типа этой для постов инфы. + фэйсбук еще цензурируется с явно понятной окраской

Никогда не отмечала Всемирный день театра, но в этом году хочу это сделать (хотя поводов для праздника нет), прочитав лекцию о спектаклях, которые вы никогда не увидите.

27 марта, в воскресенье, в 15 часов, в рамках образовательной программы "Знание" в павильоне "Рабочий и колхозница" поговорим о российском документальном театре, за развитием которого я наблюдаю с 2000 года. В то время про него писали, что «документальный театр чем-то похож на провокативную журналистику, на исследование, но только не на театр», однако за тридцать с лишним лет у него появились свои методы и приемы, повлиявшие на все культурное поле.

Многие драматурги, режиссеры и актеры пробовали себя в технике вербатим: Александр Родионов, Максим Курочкин, Евгений Сытый, Руслан Маликов, Александр Вартанов, Варвара Фаэр, Иван Вырыпаев - а кто-то, как Михаил Дурненков, удачно ее имитировал. Третьи же, как Всеволод Лисовский, и вовсе радикально использовали документальность в театре, превратив ее в ряд художественных жестов.

На лекции поговорим и об истории документального театра вербатим в России, и его методиках и самых ярких спектаклях, а также о том, почему сделать свой вербатим будет полезно каждому.

Приходите, увидимся. Вход свободный.

#документальныйтеатр #спектакликоторыевынеувидите

https://znanie.vdnh.ru/events/lektsiya-dokumentalnyy-teatr-tekhnika-primery-osobennosti

Это был один из лучших фестивалей современного театра и перформанса. #точкадоступа закрылась, видимо, навсегда 💔

#новости #24февраля

Точка доступа закрывается и остаётся верна себе до конца.
Зафиксирую себе и вам их прощальный текст в соцсетях:

«Точки доступа» больше не будет. На фоне происходящего такая новость не выглядит значимой. Но нам важно об этом рассказать.

Привет. Это Аня и Катя. Последние два года мы говорили от лица фестиваля. Впрочем, это были не только наши слова — это были слова всей команды. Так уж случилось, что несмотря на споры и разногласия внутри команды, возникающие в процессе плотной, очень плотной, совместной работы, в ключевых вопросах мы всегда совпадали. Наверное, нам повезло.

Сегодня мы показали спектакль «Симулятор школы», созданный Петром Куркиным для прошлой «Точки доступа» и номинированный на «Золотую Маску». Этот закрытый показ для жюри стал последним проектом в истории фестиваля. Всей командой мы приняли решение закрыть «Точку доступа». То, что мы делали, перестало иметь смысл 24 февраля 2022 года. Как институция мы где-то выбирали быть чуть тише, чтобы маленькими шагами приближаться к прекрасной России будущего, чтобы существовать дальше, чтобы голоса очень разных художников могли равноправно звучать. Но нашей ключевой ценностью всегда была свобода. Заниматься театром сегодня, закрывая глаза на насилие, цензуру, на то, что наши коллеги сидят в спецприемниках, значит признавать систему и подчиняться ей.

«Точка доступа» существовала семь лет. Мы жили этой работой и смогли собрать комьюнити единомышленников, которым гордимся. Мы очень любили «Точку». И очень хотели продолжать. Но реальность диктует свои правила. Мы надеемся, что такие связи не рвутся, и где бы мы с вами ни оказались, причастность к фестивалю может объединять и становиться основой для чего-то нового.

У нас нет никаких прогнозов. Но есть огромная благодарность зрителям и участникам, всем тем, кто помогал делать фестиваль. Спасибо, что были с нами, и берегите себя. Любовь обязательно победит 🖤

Напоминалка для тех, кто пропустил. Сегодня постараюсь добыть записи старых спектаклей. Не обещаю, но надежда есть.

#документальныйтеатр

Хочу поблагодарить всех, кто, несмотря на погоду, которая сейчас идеально подходит для того, чтобы представить происходящее внутри, пришел ко мне вчера на лекцию. Надеюсь, ваша вылазка в воскресный день обошлась без последствий. Я простудилась по дороге обратно, но уже готовлю следующие занятия и лекции. Анонсы будут позже. А пока подытожу сказанное вчера.

Хотя рассказывала я о спектаклях 2000-х, думаю, легко было заметить, насколько они все еще актуальны. «Сначала геологи… (Угольный бассейн)» кемеровского театра «Ложа» - о положении шахтеров в поселке Березовский - рассказывает нам о том, что в положении шахтеров, простите за тавтологию, ничего за 20 лет не изменилось. "Большая жрачка" Вартанова, Маликова и Копыловой о цинизме работников телевидения демонстрировала зачатки того, что мы видим (не смотрим, но знаем) на тв-каналах сейчас. И, конечно, «Солдатские письма» челябинской мастерской новой пьесы «Бабы» о чеченской войне сейчас перечитывать особенно больно.

Во время подготовки лекции стало ясно, что участники документального театра погружались в хтонь современной российской истории, умудряясь при этом не разрушаться и не отчаиваться. Большая часть спектаклей была сделана с юмором и искренними попытками разобраться в мотивах всех сторон. Вспоминаю "Двое в твоем доме" Михаила Угарова и Талгата Баталова о том, как к белорусскому оппозиционеру и его жене подселили в квартиру сотрудников ФСБ. Жертвы в спектакле быстро превратились в преследователей, да так, что ФСБ-шников было жаль. Вспоминаю это, удивляясь стремлению общества оставаться мирными даже в ситуации борьбы.

Тогдашние спектакли были полны надежд победить. Победить потому, что, как писала Дина Годер, "мы нормальные и свободные, мы победим без оружия, только смехом и тем, что не боимся". В случаях же, когда это было невозможно, предполагалось возмездие по ту сторону жизни, как мы видели это в "Часе 18" Елены Греминой, Баталова и Угарова, где был устроен суд над следователями, судьей, тюремщиками и врачами, которые не помогли Сергею Магнитскому.

Мы не победили, конечно, а позорно проиграли. Есть ли сейчас автор, который сможет сделать документальный спектакль, озвучив голоса украинцев и русских так, чтобы в них сохранилась та самая "ноль-позиция" (то есть предоставив зрителю возможность самому решать свой внутренний конфликт)? В "Сентябре.doc" Елены Греминой о событиях в Беслане это было возможно. Что возможно сейчас этически и эстетически?

#документальныйтеатр #этическое #эстетическое