#творческоесвидание номер 3. Едем в автобусе, спектакль #Червь Всеволода Лисовского на #фестивальтерритория. Марина Карлышева рассказывает о том, что такое счастье, а Людмила Корниенко - о червях, а червь, как известно, стал прообразом автобуса. Никита Щетинин только что вылез из гроба и поведал историю о двух подругах, по-разному относящихся к жизни. Сева велел нам всем положить под язык горькое - из пакетов, которые нам дали на входе. И я сейчас рассасываю, простите, горошину черного перца. Автобус двигается от Ленинского проспекта до метро Щукинская. Сева затянул "Вставай, проклятьем заклейменный..." Мой телефон садится. До зааавтра...
#всеволодлисовский
#всеволодлисовский
Те, кто читают меня с самого начала, могли заметить, как много внимания я уделяю Всеволоду Эдуардовичу Лисовскому и его театру. Собственно, если прочесть все по тегу #всеволодлисовский, то можно проследить историю становления комиссара, его взлеты и падения #пафос Правда, тег с его именем я завела не сразу, поэтому начальный период творческой биографии Лисовского может быть упущен для тех, кто присоединился недавно.
Время, в общем, подводить итоги. Нет, я не рассказала про все спектакли и эксперименты Лисовского и его команды, поэтому буду еще о нем писать. Сейчас же хочется отметить, что #Червь - это такое образцово-показательное событие в его духе, что именно на нем и хочется эти самые итоги (ряда записей о нем в этом канале) подводить.
Итак, практически всегда цель Лисовского в театре – создание экспериментальной ситуации, чему часто служит отказ от репетиций (ведь они почти исключают спонтанность, случайность). Ситуация также создается специфическим местом действия (городская среда, автобус, что угодно). К тому же – обязательна алеоторика, то есть большой элемент случайности, композиция из случайностей. Если и есть тексты (а чаще всего они есть), то они комбинируются, монтируются в свободном порядке здесь и сейчас. Как вы понимаете, актеры у Лисовского (это в последних проектах обычно одни и те же люди) должны быть гениальны именно в этом спонтанном управлении случайностями: взобраться вдруг на дерево, не грохнувшись, и оттуда прочесть монолог Чацкого, в нужный момент крикнуть «кор-роче говоря!», так, чтобы все вздрогнули, вдруг начать говорить так тихо, чтобы зрители перестали болтать и глазеть по сторонам, а вслушивались в бормотание актера, заговаривать зубы полицейским и охранникам – вот это вот все. Ну и конечно, постоянный обман зрительских ожиданий по поводу театра. «А сейчас у нас будет кульминация», - например, объявляется в «Черве». Далее предлагается съесть арахис (1 шт). И все. Что хочешь, то и думай про кульминацию.
Что же отличало «Червь» принципиально? Ну, помимо того, что были подключены вкусовые рецепторы зрителей, и они могли глазеть по сторонам и читать вывески во время длинного маршрута №1.
Обычно в театре режиссер не может влиять на, извините, автопоэзис «петли ответной реакции» (термин Фишер-Лихте, писала о нем тоже #ридинг), связывающей действия художников и отклик на них зрителей, здесь и сейчас, в акте сотворчества. Это возможно, только если он станет на место актера или зрителя. В этом главное отличие театрального художественного жеста от жеста художественного: в театре автор ситуации зачастую не способен непосредственно влиять на происходящее, он делегирует это актерам, а актеры – зрителям.
Комиссар Лисовский, наконец, ничего не делегировал в «Черве», а взял в руки микрофон и стал полноправным участником наравне с Мариной Карлышевой, рассказывающей разные философские концепции счастья, Людмилой Корниенко, как будто зачитывающей нам главу о червях из энциклопедии, Васей Березиным, что-то бормочущим о смерти и боли, и Никитой Щетининым, который с ласковой улыбкой объяснял, как надо жить, чтобы не страдать.
Лисовский же разными способами желал уважаемым пассажирам счастливого пути, читал подряд все вывески, рассказывал бессмысленные истории про пиявок, запевал «Интернационал», а потом извинялся за доставленные неудобства, командовал, когда класть под язык горькое, сладкое и соленое, просто что-то бормотал нрбрчв, говорил, как его волнует подагра и просил всех уступать друг другу место, а в финале считал до 106. Но это не было присутствие режиссера. Это художник вышел и начал убивать театр (театральные формы, конечно, имею в виду, и ожидания), дурачась.
Был момент, когда он проговорился, и это «проговорка» отлично характеризует его метод. Цитата не дословная, а как я ее запомнила. «Событием сейчас является перемещение с улицы Кравченко к больнице МПС. Событие – внутри каждого из вас. А что происходит в салоне? А хрен его знает».
Время, в общем, подводить итоги. Нет, я не рассказала про все спектакли и эксперименты Лисовского и его команды, поэтому буду еще о нем писать. Сейчас же хочется отметить, что #Червь - это такое образцово-показательное событие в его духе, что именно на нем и хочется эти самые итоги (ряда записей о нем в этом канале) подводить.
Итак, практически всегда цель Лисовского в театре – создание экспериментальной ситуации, чему часто служит отказ от репетиций (ведь они почти исключают спонтанность, случайность). Ситуация также создается специфическим местом действия (городская среда, автобус, что угодно). К тому же – обязательна алеоторика, то есть большой элемент случайности, композиция из случайностей. Если и есть тексты (а чаще всего они есть), то они комбинируются, монтируются в свободном порядке здесь и сейчас. Как вы понимаете, актеры у Лисовского (это в последних проектах обычно одни и те же люди) должны быть гениальны именно в этом спонтанном управлении случайностями: взобраться вдруг на дерево, не грохнувшись, и оттуда прочесть монолог Чацкого, в нужный момент крикнуть «кор-роче говоря!», так, чтобы все вздрогнули, вдруг начать говорить так тихо, чтобы зрители перестали болтать и глазеть по сторонам, а вслушивались в бормотание актера, заговаривать зубы полицейским и охранникам – вот это вот все. Ну и конечно, постоянный обман зрительских ожиданий по поводу театра. «А сейчас у нас будет кульминация», - например, объявляется в «Черве». Далее предлагается съесть арахис (1 шт). И все. Что хочешь, то и думай про кульминацию.
Что же отличало «Червь» принципиально? Ну, помимо того, что были подключены вкусовые рецепторы зрителей, и они могли глазеть по сторонам и читать вывески во время длинного маршрута №1.
Обычно в театре режиссер не может влиять на, извините, автопоэзис «петли ответной реакции» (термин Фишер-Лихте, писала о нем тоже #ридинг), связывающей действия художников и отклик на них зрителей, здесь и сейчас, в акте сотворчества. Это возможно, только если он станет на место актера или зрителя. В этом главное отличие театрального художественного жеста от жеста художественного: в театре автор ситуации зачастую не способен непосредственно влиять на происходящее, он делегирует это актерам, а актеры – зрителям.
Комиссар Лисовский, наконец, ничего не делегировал в «Черве», а взял в руки микрофон и стал полноправным участником наравне с Мариной Карлышевой, рассказывающей разные философские концепции счастья, Людмилой Корниенко, как будто зачитывающей нам главу о червях из энциклопедии, Васей Березиным, что-то бормочущим о смерти и боли, и Никитой Щетининым, который с ласковой улыбкой объяснял, как надо жить, чтобы не страдать.
Лисовский же разными способами желал уважаемым пассажирам счастливого пути, читал подряд все вывески, рассказывал бессмысленные истории про пиявок, запевал «Интернационал», а потом извинялся за доставленные неудобства, командовал, когда класть под язык горькое, сладкое и соленое, просто что-то бормотал нрбрчв, говорил, как его волнует подагра и просил всех уступать друг другу место, а в финале считал до 106. Но это не было присутствие режиссера. Это художник вышел и начал убивать театр (театральные формы, конечно, имею в виду, и ожидания), дурачась.
Был момент, когда он проговорился, и это «проговорка» отлично характеризует его метод. Цитата не дословная, а как я ее запомнила. «Событием сейчас является перемещение с улицы Кравченко к больнице МПС. Событие – внутри каждого из вас. А что происходит в салоне? А хрен его знает».
#чтениенаночь короткое. Чехов писал, что, мол, русские драматурги начиняют свои пьесы ангелами, подлецами и шутами. Как ридер многих драматургических конкурсов (любимая подработка) могу сказать, что и сейчас драматурги начиняют пьесы ангелами, демонами, а иногда и Бога вставляют. Обычно такие пьесы написаны в стихах, содержат больше ста страниц, и обычно ридеры отправляют их в корзину после первой страницы. А мне подумалось, никто сие явление не хочет исследовать? Пишут же люди, долго пишут, стараются... И будут писать. Может, это #тенденция, а мы просто не догоняем.
Итак, #трансформатордок #лабораториясмерти и художник Дмитрий Хворостов, который учился в "Базе" у Анатолия Осмоловского, как и я, и, как многие "базовцы", работает с картиной как объектом.
В действии, обозначенном им как «спектакль в двух действиях с антрактом» «От слов к делу», монтажники (сотрудники ММСИ) под радио строят стену: сначала сетку из алюминиевых профилей, потом зашивают эту конструкцию гипсокартоном, т.е. делают минималистский объект в режиме реального времени, при этом подразумевается, что они возводят музейную стену.
Здесь важны несколько моментов. Один из них – привлечение сотрудников институций, труд которых обычно скрыт от глаз зрителей (стены делают до открытия выставки, декорации строят до премьеры). Демонстрация невидимого труда могла бы стать интересным сюжетом, если бы не длительность. Действие заняло практически два часа.
Постепенно зрители, функция которых в театре часто сводится к внимательному смотрению, устали, несмотря на интересные детали (монтажники использовали разные инструменты и приемы, с которыми аудитория могла быть не знакома), и начали общаться между собой. По сути, зритель был вынужден нарушить театральную конвенцию, которую он готов был исполнять, зная, что будет смотреть спектакль, и стать зрителем выставки, где он сам управляет своим вниманием.
Спектакль «От слов к делу» постепенно превратился в вернисаж, тем более автором был заранее приготовлен небольшой фуршет. Зрители пили, болтали, стена для них стала просто объектом, а монтажники – перформерами.
Сам этот показ – жест, который я бы назвала метафорическим, так как здесь очень важно то переносное значение, которое он несет. «От слов к делу» можно интерпретировать как призыв перейти, наконец, от концепций и концептуального – к физическому труду, работе – и их сделать предметом искусства. Ясная метафора также – «стена» как четвертая стена театра: из воображаемой линии между актёрами и зрителями в традиционном театре она здесь становится зримой и осязаемой, более того – непреодолимой: она отделяла зрителей от сцены, выполняя функцию монументального занавеса. Чтобы избавиться от четвертой стены, аудитории нужно было перестать быть зрителем театра.
Однако в то же время возведение этой конструкции может интерпретироваться и как возникшая «пятая стена». Хотя этот термин используется для обозначения невидимой стены между зрителями и вымышленным миром (во время чтения, просмотра телевизора и т.п.), в этом контексте можно говорить о стене между зрителем и объектом выставки, где эта стена и сам объект совпадают.
Во время второго акта, который занял всего 15 минут, те же монтажники просто разобрали стену, вернув аудиторию в состояние «театральной» публики, где они были вынуждены наблюдать за чужим, обычно невидимым трудом.
В действии, обозначенном им как «спектакль в двух действиях с антрактом» «От слов к делу», монтажники (сотрудники ММСИ) под радио строят стену: сначала сетку из алюминиевых профилей, потом зашивают эту конструкцию гипсокартоном, т.е. делают минималистский объект в режиме реального времени, при этом подразумевается, что они возводят музейную стену.
Здесь важны несколько моментов. Один из них – привлечение сотрудников институций, труд которых обычно скрыт от глаз зрителей (стены делают до открытия выставки, декорации строят до премьеры). Демонстрация невидимого труда могла бы стать интересным сюжетом, если бы не длительность. Действие заняло практически два часа.
Постепенно зрители, функция которых в театре часто сводится к внимательному смотрению, устали, несмотря на интересные детали (монтажники использовали разные инструменты и приемы, с которыми аудитория могла быть не знакома), и начали общаться между собой. По сути, зритель был вынужден нарушить театральную конвенцию, которую он готов был исполнять, зная, что будет смотреть спектакль, и стать зрителем выставки, где он сам управляет своим вниманием.
Спектакль «От слов к делу» постепенно превратился в вернисаж, тем более автором был заранее приготовлен небольшой фуршет. Зрители пили, болтали, стена для них стала просто объектом, а монтажники – перформерами.
Сам этот показ – жест, который я бы назвала метафорическим, так как здесь очень важно то переносное значение, которое он несет. «От слов к делу» можно интерпретировать как призыв перейти, наконец, от концепций и концептуального – к физическому труду, работе – и их сделать предметом искусства. Ясная метафора также – «стена» как четвертая стена театра: из воображаемой линии между актёрами и зрителями в традиционном театре она здесь становится зримой и осязаемой, более того – непреодолимой: она отделяла зрителей от сцены, выполняя функцию монументального занавеса. Чтобы избавиться от четвертой стены, аудитории нужно было перестать быть зрителем театра.
Однако в то же время возведение этой конструкции может интерпретироваться и как возникшая «пятая стена». Хотя этот термин используется для обозначения невидимой стены между зрителями и вымышленным миром (во время чтения, просмотра телевизора и т.п.), в этом контексте можно говорить о стене между зрителем и объектом выставки, где эта стена и сам объект совпадают.
Во время второго акта, который занял всего 15 минут, те же монтажники просто разобрали стену, вернув аудиторию в состояние «театральной» публики, где они были вынуждены наблюдать за чужим, обычно невидимым трудом.
Forwarded from посттравматический театр
И еще про Театр.doc — у театра в Москве, как вы знаете, сегодня стартует фестиваль «Охота за реальностью», и прямо сейчас в «Доке» читают дневники журналиста Али Феруза. Фестиваль продлится до 31 октября, его тема — «Сопротивление». Вот тут программа: http://www.teatrdoc.ru/news.php?nid=710
В этой программе есть несколько очень любопытных историй. Во-первых, завтра в «Доке» — показ анимации, посвященной вопросам защиты прав человека, от Дины Годер. Вход на показ свободный, а Дина — замечательная, и показ будет проходить в лекционном формате: Дина будет говорить об анимационных фильмах и отвечать на вопросы зрителей (http://teatrdoc.ru/proj.php?id=25).
Во-вторых, двухдневная программа презентаций заявок на документальные спектакли, которые в рамках «Охоты» на конкурсной основе традиционно собирают в «Доке» — показы эскизов.
В первый день, например, помимо историй про то, как кандидаты в муниципальные депутаты общаются с потенциальными избирателями, люди по разные стороны телеэкрана говорят о чеченских войнах, а европейские мужчины встречаются с русскими женщинами, заявлен, среди прочего, отрывок под названием «Этапом из Твери» — собственно, про малую родину Михаила Круга; в режиссерах числится создатель фильма «Эликсир» Даня Зинченко, и это обещает многое.
Среди заявок на второй день — спектакль про трудоголизм, «разговоры во дворике СИЗО Бутырка» (судя по всему, a la Айгель Гайсина), дневники стриптизерши, истории этнических русских, вернувшихся в страну из бывших после распада СССР, и — внимание — «этюды к зомби-фильму Петра Верзилова и Александра Расторгуева по мотивам репортажа "Медиазоны"», что бы это ни значило.
В-третьих, на фестивале будут показаны несколько фрагментов готовящихся спектаклей. Про названия «Уроки музыки» и «Смертельный случай» я, к сожалению, ничего не знаю, а вот про проект «Бурсаки» очень наслышана — это докспектакль о семинаристах православно-духовных училищ из 90-х. Драматурга и автора идеи Юрия Шехватова я не знаю, увы, зато знаю молодого композитора Леонида Именных и актрис «Дока» Марину Ганах, Марину Карлышева и Людмилу Корниенко — должно быть интересно.
Ну и, наконец, в-четвертых — фестиваль завершится премьерой спектакля Заремы Заудиновой «Подельники» 31 октября. Спектакль — о том, как сегодня живут наши с Заремой ровесники, узники «6 мая», осужденные после Болотной и вышедшие на свободу. Мне кажется, это очень важная история, и я на эту премьеру еду — надеюсь, встретимся там: http://teatrdoc.ru/events.php?id=223
В этой программе есть несколько очень любопытных историй. Во-первых, завтра в «Доке» — показ анимации, посвященной вопросам защиты прав человека, от Дины Годер. Вход на показ свободный, а Дина — замечательная, и показ будет проходить в лекционном формате: Дина будет говорить об анимационных фильмах и отвечать на вопросы зрителей (http://teatrdoc.ru/proj.php?id=25).
Во-вторых, двухдневная программа презентаций заявок на документальные спектакли, которые в рамках «Охоты» на конкурсной основе традиционно собирают в «Доке» — показы эскизов.
В первый день, например, помимо историй про то, как кандидаты в муниципальные депутаты общаются с потенциальными избирателями, люди по разные стороны телеэкрана говорят о чеченских войнах, а европейские мужчины встречаются с русскими женщинами, заявлен, среди прочего, отрывок под названием «Этапом из Твери» — собственно, про малую родину Михаила Круга; в режиссерах числится создатель фильма «Эликсир» Даня Зинченко, и это обещает многое.
Среди заявок на второй день — спектакль про трудоголизм, «разговоры во дворике СИЗО Бутырка» (судя по всему, a la Айгель Гайсина), дневники стриптизерши, истории этнических русских, вернувшихся в страну из бывших после распада СССР, и — внимание — «этюды к зомби-фильму Петра Верзилова и Александра Расторгуева по мотивам репортажа "Медиазоны"», что бы это ни значило.
В-третьих, на фестивале будут показаны несколько фрагментов готовящихся спектаклей. Про названия «Уроки музыки» и «Смертельный случай» я, к сожалению, ничего не знаю, а вот про проект «Бурсаки» очень наслышана — это докспектакль о семинаристах православно-духовных училищ из 90-х. Драматурга и автора идеи Юрия Шехватова я не знаю, увы, зато знаю молодого композитора Леонида Именных и актрис «Дока» Марину Ганах, Марину Карлышева и Людмилу Корниенко — должно быть интересно.
Ну и, наконец, в-четвертых — фестиваль завершится премьерой спектакля Заремы Заудиновой «Подельники» 31 октября. Спектакль — о том, как сегодня живут наши с Заремой ровесники, узники «6 мая», осужденные после Болотной и вышедшие на свободу. Мне кажется, это очень важная история, и я на эту премьеру еду — надеюсь, встретимся там: http://teatrdoc.ru/events.php?id=223
Первого ноября состоится public talk с режиссерской группой из Бельгии Ontroerend Goed. Это авторы Smile Off и "Твоей игры", о которых я уже писала и которые в Москве показывал Федор Елютин. В этом сезоне привезли их "Кандидата". Модератор встречи - театральный критик Алексей Киселев. Вечером напишу о его спектакле в рамках "Лаборатории смерти" - одно из наиболее радикальных театральных событий за последний год.
#иммерсивныйтеатр
#новости
Регистрация на событие по ссылке. Я планирую быть.
https://newspacemoscow.timepad.ru/event/598296/
#иммерсивныйтеатр
#новости
Регистрация на событие по ссылке. Я планирую быть.
https://newspacemoscow.timepad.ru/event/598296/
newspacemoscow.timepad.ru
Феномен фламандского театра / События на TimePad.ru
Public talk с режиссерской группой Ontroerend Goed
#трансформатордок #лабораториясмерти #редукция
Наиболее радикальной на сегодняшний день редукцией театральной структуры я считаю «спектакль-сенсацию», комедию «Настоящее время» критика Алексея Киселева. Автор использовал жанровые обозначения для определения своего представления, однако отказался от актеров, режиссеров, декораций, сюжета, действия, слов, музыки и прочих театральных составляющих, сконцентрировавшись на работе со временем.
Безусловно, театр – это всегда о времени, длительности, при этом спектакль всегда реализуется именно в настоящем времени. Киселев в своем эксперименте довел это проживание до нуля. Его спектакль длится мгновение, и это мгновение и есть спектакль.
Зрители сидели напротив открытого ноутбука, установленного на большом столе. На экране шел обратный отсчет времени, до начала спектакля. Когда отсчет достигал одной секунды, раздавался звук лопнувшего шарика, в этот момент зрителей снимала камера на ноутбуке – тут же обратный отсчет, не останавливаясь, переходил в прямой отсчет – это начинался отсчет со времени окончания представления.
Тем зрителям, кто оставил свои адреса электронной почты, автор затем разослал фото с письмом, сообщающим: «Спектакль «Настоящее время» прошел в Москве в пространстве «Трансформатор.doc» 21 декабря ровно в 20 часов 15 минут 0 секунд. Спектакль продлился ровно 0 секунд. Вы стали свидетелями этого спектакля. Во вложении – документальное подтверждение. Спасибо за внимание!» – можно сказать, что фотография и видеодокументация оказываются единственной адекватной формой представления этого художественного жеста в рамках театра, что роднит его с перформансами, акциями и хеппенингами. Однако это именно спектакль, потому что он выстроен на работе с театральной рамкой: зритель платит за вход, ожидает увидеть «комедию», томительно ожидает начало представления, получает мгновение эмоционального аффекта (испуг от звука лопнувшего шарика), который одновременно и катарсис, и развязка в данном случае. Из театрального зрителя он стал свидетелем жеста – и это его личный экзистенциальный опыт.
А вот ссылка на этот самый отсчет. Он продолжает отсчитывать время с момента начала-окончания спектакля:
https://www.timeanddate.com/countdown/generic?iso=20161221T2015&p0=166&msg=%D0%A1%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B0%D0%BA%D0%BB%D1%8C+%C2%AB%D0%9D%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%8F%D1%89%D0%B5%D0%B5+%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D1%8F%C2%BB&font=cursive
Наиболее радикальной на сегодняшний день редукцией театральной структуры я считаю «спектакль-сенсацию», комедию «Настоящее время» критика Алексея Киселева. Автор использовал жанровые обозначения для определения своего представления, однако отказался от актеров, режиссеров, декораций, сюжета, действия, слов, музыки и прочих театральных составляющих, сконцентрировавшись на работе со временем.
Безусловно, театр – это всегда о времени, длительности, при этом спектакль всегда реализуется именно в настоящем времени. Киселев в своем эксперименте довел это проживание до нуля. Его спектакль длится мгновение, и это мгновение и есть спектакль.
Зрители сидели напротив открытого ноутбука, установленного на большом столе. На экране шел обратный отсчет времени, до начала спектакля. Когда отсчет достигал одной секунды, раздавался звук лопнувшего шарика, в этот момент зрителей снимала камера на ноутбуке – тут же обратный отсчет, не останавливаясь, переходил в прямой отсчет – это начинался отсчет со времени окончания представления.
Тем зрителям, кто оставил свои адреса электронной почты, автор затем разослал фото с письмом, сообщающим: «Спектакль «Настоящее время» прошел в Москве в пространстве «Трансформатор.doc» 21 декабря ровно в 20 часов 15 минут 0 секунд. Спектакль продлился ровно 0 секунд. Вы стали свидетелями этого спектакля. Во вложении – документальное подтверждение. Спасибо за внимание!» – можно сказать, что фотография и видеодокументация оказываются единственной адекватной формой представления этого художественного жеста в рамках театра, что роднит его с перформансами, акциями и хеппенингами. Однако это именно спектакль, потому что он выстроен на работе с театральной рамкой: зритель платит за вход, ожидает увидеть «комедию», томительно ожидает начало представления, получает мгновение эмоционального аффекта (испуг от звука лопнувшего шарика), который одновременно и катарсис, и развязка в данном случае. Из театрального зрителя он стал свидетелем жеста – и это его личный экзистенциальный опыт.
А вот ссылка на этот самый отсчет. Он продолжает отсчитывать время с момента начала-окончания спектакля:
https://www.timeanddate.com/countdown/generic?iso=20161221T2015&p0=166&msg=%D0%A1%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B0%D0%BA%D0%BB%D1%8C+%C2%AB%D0%9D%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%8F%D1%89%D0%B5%D0%B5+%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D1%8F%C2%BB&font=cursive
Timeanddate
Спектакль «Настоящее время»
Counting time since 21 Dec 2016 20:15. Showing days, hours, minutes and seconds counting up
#новости
Когда я начинала как художник, от художников-преподавателей про театр я слышала только негативное. "Это слишком театрально", ровно как и "Это литературно" - было самым худшим, что можно было услышать на просмотрах и значило "это не искусство". Время шло, и то, что местами происходило в театре, было гораздо интереснее и актуальнее герметичных выставок современного искусства.
Теперь открылся ХМАТ - Художественный междисциплинарный антитеатр. Рассказывает художник и куратор Катя Бочавар.
https://daily.afisha.ru/brain/7177-v-hmat-mozhet-voyti-kto-ugodno-v-moskve-otkryvaetsya-antiteatr-hudozhnikov/?utm_source=fb&utm_medium=socialsharing&utm_campaign=v-hmat-mozhet-voyti-kto-ugodno-v-moskve-otkryvaetsya-antiteatr-hudozhnikov
Когда я начинала как художник, от художников-преподавателей про театр я слышала только негативное. "Это слишком театрально", ровно как и "Это литературно" - было самым худшим, что можно было услышать на просмотрах и значило "это не искусство". Время шло, и то, что местами происходило в театре, было гораздо интереснее и актуальнее герметичных выставок современного искусства.
Теперь открылся ХМАТ - Художественный междисциплинарный антитеатр. Рассказывает художник и куратор Катя Бочавар.
https://daily.afisha.ru/brain/7177-v-hmat-mozhet-voyti-kto-ugodno-v-moskve-otkryvaetsya-antiteatr-hudozhnikov/?utm_source=fb&utm_medium=socialsharing&utm_campaign=v-hmat-mozhet-voyti-kto-ugodno-v-moskve-otkryvaetsya-antiteatr-hudozhnikov
Афиша
«В ХМАТ может войти кто угодно»:
в Москве открывается антитеатр художников
в Москве открывается антитеатр художников
Художник и куратор Катя Бочавар объявила об открытии Художественного междисциплинарного антитеатра на базе галереи «ГРАУНД Ходынка». «Афиша Daily» публикует манифест новой московской платформы художественного эксперимента.
Ilmira Bolotyan:
Те, кто читал меня сначала, довольно много узнали о деятельности комиссара Лисовского. И пока Всеволод Эдуардович создает новые хиты, у меня к вам опрос. О чем вы хотели последовательно (т.е. регулярно и по порядку) читать в этом канале? Вот, что могу предложить:
▪️ Документальный театр (в основном, про Театр.doc)
▫️ Движение "Новая драма" (кто и что)
▪️ Разбор пьес, документальных и "новодрамовских"
▫️ Спектакли, которые вы уже не увидите (как помню их я, со ссылками, если есть записи)
▪️ Больше про современное искусство, акции, перформансы и т.д.
▫️ Не нужно последовательно, просто пиши о том, что видела недавно
▪️ вариант: продолжать вести несколько линий и выбирать из них в зависимости от настроения
Те, кто читал меня сначала, довольно много узнали о деятельности комиссара Лисовского. И пока Всеволод Эдуардович создает новые хиты, у меня к вам опрос. О чем вы хотели последовательно (т.е. регулярно и по порядку) читать в этом канале? Вот, что могу предложить:
▪️ Документальный театр (в основном, про Театр.doc)
▫️ Движение "Новая драма" (кто и что)
▪️ Разбор пьес, документальных и "новодрамовских"
▫️ Спектакли, которые вы уже не увидите (как помню их я, со ссылками, если есть записи)
▪️ Больше про современное искусство, акции, перформансы и т.д.
▫️ Не нужно последовательно, просто пиши о том, что видела недавно
▪️ вариант: продолжать вести несколько линий и выбирать из них в зависимости от настроения
По результатам опроса выше победил вариант "просто пиши о том, что видела недавно". Второе место разделили "спектакли, которые вы уже не увидите" и "про современное искусство". На третьем - Движение "Новая драма". Все учту. И сегодня просто напишу о том, что видела недавно)
Сейчас еще идет фестиваль документальных проектов Театра.doc "Охота за реальностью". К сожалению, я смогла быть только на двух событиях, но каких.
Первое - лекция-променад Антона Хитрова "Это не театр" в "Цветном". Гуляли по универмагу, катались на лифтах, бродили по парковке, а Антон рассказывал, как режиссеры работают с нетеатральными пространствами и почему это нравится зрителю.
И вот важная вещь, которую я вынесла из этой лекции - сайт-специфик театр подключает магическое сознание человека, только здесь зритель не столько пытается управлять средой, сколько дает среде быть полноправным участником действия. Антон этого не говорил, если что. Это мой вывод из того, что я услышала. А говорил он, например, о том, что такой тип театра работает не с сопереживанием, а с переживанием. Театр в случае сайт-специфик ставится фактом личной биографии. Потому, как я уже писала, и анализировать такой театр сложно, так как исследователь может описать только свой личный опыт.
Еще важные слова - в таком театре "мир становится значительнее". Это как раз о магическом сознании - когда режиссер/команда/мы сами включаем в себе кнопку и начинаем замечать то, чего не замечали раньше, видеть знаки, испытывать сильные эмоции - при этом мы можем находиться в очень тривиальных местах, в автобусе, в магазине, на улице. Но театр меняет наше восприятие пространства. Антон называет это "эффект жадного зрителя" - когда мы тратим какой-то свой ресурс (время, деньги), мы хотим получить все сполна. Я бы назвала это "эффектом магического мышления".
Антон потом еще сказал про то, что сайт-специфик театр - это, по сути, уличные игры (кого в детстве пускали во двор погулять, тот поймет, что имеется в виду). Когда палка становится мечом (у нас сестрой простая палка долгое время была "бычком", которого мы выгуливали на поводке и кормили), стол - домиком, шишка - гранатой и т.д. То есть сайт-специфик театр - это такие легальные игры для взрослых.
Еще мне показалось важным осознать, как легко можно управлять человеческим вниманием и восприятием. Например, Антон, когда мы шли мимо продуктовых рядов, сказал: "Смотрите на красное мясо". Как выяснилось позже, он сказал это просто потому, что увидел мясо в упаковке, и ему понравилось, как оно выглядит. Но все участники лекции тут же стали всматриваться, задаваться вопросом, что же это значит. Я так вообще вместо "масло" прочитала "мясо" - хотя Антон вообще не планировал такого эффекта, но это довольно легко смоделировать, что и делают режиссеры сайт-специфик театра.
Тогда, конечно, встает вопрос, насколько свободен зритель в таком театре. На что Антон точно заметил, что речь не о полном освобождении (оно невозможно), а о сокращении иерархии внутри театра. #сайтспецифик #театрдок
Сейчас еще идет фестиваль документальных проектов Театра.doc "Охота за реальностью". К сожалению, я смогла быть только на двух событиях, но каких.
Первое - лекция-променад Антона Хитрова "Это не театр" в "Цветном". Гуляли по универмагу, катались на лифтах, бродили по парковке, а Антон рассказывал, как режиссеры работают с нетеатральными пространствами и почему это нравится зрителю.
И вот важная вещь, которую я вынесла из этой лекции - сайт-специфик театр подключает магическое сознание человека, только здесь зритель не столько пытается управлять средой, сколько дает среде быть полноправным участником действия. Антон этого не говорил, если что. Это мой вывод из того, что я услышала. А говорил он, например, о том, что такой тип театра работает не с сопереживанием, а с переживанием. Театр в случае сайт-специфик ставится фактом личной биографии. Потому, как я уже писала, и анализировать такой театр сложно, так как исследователь может описать только свой личный опыт.
Еще важные слова - в таком театре "мир становится значительнее". Это как раз о магическом сознании - когда режиссер/команда/мы сами включаем в себе кнопку и начинаем замечать то, чего не замечали раньше, видеть знаки, испытывать сильные эмоции - при этом мы можем находиться в очень тривиальных местах, в автобусе, в магазине, на улице. Но театр меняет наше восприятие пространства. Антон называет это "эффект жадного зрителя" - когда мы тратим какой-то свой ресурс (время, деньги), мы хотим получить все сполна. Я бы назвала это "эффектом магического мышления".
Антон потом еще сказал про то, что сайт-специфик театр - это, по сути, уличные игры (кого в детстве пускали во двор погулять, тот поймет, что имеется в виду). Когда палка становится мечом (у нас сестрой простая палка долгое время была "бычком", которого мы выгуливали на поводке и кормили), стол - домиком, шишка - гранатой и т.д. То есть сайт-специфик театр - это такие легальные игры для взрослых.
Еще мне показалось важным осознать, как легко можно управлять человеческим вниманием и восприятием. Например, Антон, когда мы шли мимо продуктовых рядов, сказал: "Смотрите на красное мясо". Как выяснилось позже, он сказал это просто потому, что увидел мясо в упаковке, и ему понравилось, как оно выглядит. Но все участники лекции тут же стали всматриваться, задаваться вопросом, что же это значит. Я так вообще вместо "масло" прочитала "мясо" - хотя Антон вообще не планировал такого эффекта, но это довольно легко смоделировать, что и делают режиссеры сайт-специфик театра.
Тогда, конечно, встает вопрос, насколько свободен зритель в таком театре. На что Антон точно заметил, что речь не о полном освобождении (оно невозможно), а о сокращении иерархии внутри театра. #сайтспецифик #театрдок
Телеграфирую со встречи с бельгийской театральной группой Ontroerend Goed (по-русски вроде бы это звучит "Онтроэнд Год"). Сами они рассказывают про себя так: "Хотим людям рассказывать о мире так, чтоб они чувствовали что-то реальное. Мы делегируем им ответственность, и они начинают задумываться над тем, что они делают". Как верно заметил модератор встречи критик Алексей Киселев, такими словами мог описать свой театр и любой традиционалист (тут он, конечно, слишком хорошо думает о традиционалистах).
Они, конечно, считают себя #иммерсивныйтеатр. Появился он 16 или 17 лет назад. Его организовали два студента, которые любили писать стихи и обсуждать их между собой. Первое, что они сделали - трилогию, в которой пытались объединить порно, поэзию и хоррор - "Поррор". It was really weird, - как рассказала одна из участниц.
Две части трилогии, Smile Off и "Твоя игра", сделал в Москве Елютин Федор (я о них писала где-то в начале своего канала).
Они с этой трилогией выступали в барах, потом к ним присоединились другие участники, потом они получили приз. Сначала играли в подвалах при свечах. Никто про них ничего не знал. Раздавали флаеры на улицах. Потом повезли спектакль на Эдинбургский фестиваль, и понеслось. Сейчас они гастролируют по всему миру. Елютин обнаружил их случайно, в эдинбургском театре Travers.
Елютин, кстати, называет Smile Off театральным спа, потому что на полчаса зритель оказывается без телефона, наедине со своими ощущениями. Все вокруг зрителя и для него.
Этой группе и на родине говорят, что то, что они делают, не совсем театр, так что проблема восприятия иммерсивного театра существует везде.
Думаю, что для Европы, где понятие privacy чрезвычайно важно, сделать спектакль, где человеку завязывают глаза и прикасаются к нему, к разным частям тела, это сильно. Как говорят создатели, они потратили очень много времени, чтобы понять, как именно касаться к человеку, как сажать его в кресло, как его оттуда поднимать, чтобы это получился действительно спектакль про доверие и близость и чтобы позволить людям чувствовать себя комфортно. Не скажу, что в русской версии это удалось (я писала, что у меня было ощущение нарушения моих границ).
Самое сложное было, по мнению бельгийцев, научить русских актеров задавать вопросы зрителям так, чтобы в них не звучало их мнение. Потому что спросить "как ты думаешь, она одинока?" - ну вы представляете, как об этом может спросить русский актер. На свои спектакли бельгийцы ищут не столько актеров, сколько, как они сказали, людей с высоким уровнем интеллекта. Выступающие затем наши актеры зачем-то стали демонстрировать, что таковым не обладают. Ох #актеры
Upd. Спектакль "Кандидат" этой группы будет проходить в универмаге "Цветной". С 3го ноября.
Они, конечно, считают себя #иммерсивныйтеатр. Появился он 16 или 17 лет назад. Его организовали два студента, которые любили писать стихи и обсуждать их между собой. Первое, что они сделали - трилогию, в которой пытались объединить порно, поэзию и хоррор - "Поррор". It was really weird, - как рассказала одна из участниц.
Две части трилогии, Smile Off и "Твоя игра", сделал в Москве Елютин Федор (я о них писала где-то в начале своего канала).
Они с этой трилогией выступали в барах, потом к ним присоединились другие участники, потом они получили приз. Сначала играли в подвалах при свечах. Никто про них ничего не знал. Раздавали флаеры на улицах. Потом повезли спектакль на Эдинбургский фестиваль, и понеслось. Сейчас они гастролируют по всему миру. Елютин обнаружил их случайно, в эдинбургском театре Travers.
Елютин, кстати, называет Smile Off театральным спа, потому что на полчаса зритель оказывается без телефона, наедине со своими ощущениями. Все вокруг зрителя и для него.
Этой группе и на родине говорят, что то, что они делают, не совсем театр, так что проблема восприятия иммерсивного театра существует везде.
Думаю, что для Европы, где понятие privacy чрезвычайно важно, сделать спектакль, где человеку завязывают глаза и прикасаются к нему, к разным частям тела, это сильно. Как говорят создатели, они потратили очень много времени, чтобы понять, как именно касаться к человеку, как сажать его в кресло, как его оттуда поднимать, чтобы это получился действительно спектакль про доверие и близость и чтобы позволить людям чувствовать себя комфортно. Не скажу, что в русской версии это удалось (я писала, что у меня было ощущение нарушения моих границ).
Самое сложное было, по мнению бельгийцев, научить русских актеров задавать вопросы зрителям так, чтобы в них не звучало их мнение. Потому что спросить "как ты думаешь, она одинока?" - ну вы представляете, как об этом может спросить русский актер. На свои спектакли бельгийцы ищут не столько актеров, сколько, как они сказали, людей с высоким уровнем интеллекта. Выступающие затем наши актеры зачем-то стали демонстрировать, что таковым не обладают. Ох #актеры
Upd. Спектакль "Кандидат" этой группы будет проходить в универмаге "Цветной". С 3го ноября.