Сейчас у меня, наверное, самое лучшее время, чтобы осмыслить, а что я, вообще, делала как автор, и, хотя работу над ошибками провести не получится, можно хотя бы определиться, где и как я буду действовать дальше.

Помогает в этом случае прослушать курс лекций, семинаров, отмечая для себя: "это я, а это не я". Так у меня вышло и с курсом Марины Степновой Проза и стиль: как писать красиво, выбранный мной по рекомендации пишущей подруги. Мы подружились с CWS, в конце этого поста вы найдете для себя промокод и доступ на платформу, чтобы посмотреть, как она устроена.

Что я поняла, пока слушала Марину Степнову. Я не из тех авторов, которые контролируют письмо, если говорить про художественные тексты. Контроль включается только при редактуре. Во время письма я не говорю себе: "Ты описала сцену как визуал. Теперь добавь в нее звуки и запахи" - кто-то вообще так делает, кстати? Я не думаю над метафорами и не думаю над тем, как их деконструировать, не выискиваю у себя штампы и клише и не переживаю, если они там есть. А все потому, что я не литератор, а пишущий художник. И письмо мое скорее документальное, подслушанное, найденное, адаптированное под мои задачи.

Тем не менее, мне интересно соотнести свои тексты с тем, что говорит литератор, чей авторитет я, безусловно, признаю, и с этим связана одна личная история, которая столкнула меня с Мариной еще в 2000-х, когда она работала редактором журнала XXL (как-нибудь расскажу).

Я слушаю ее и анализирую, например, свой недописанный роман. Ага, Марина напоминает, что начало должно быть "убойным". Сейчас у меня там слово "самоубийство" - возможно, это слишком по нынешним временам. Ага, я тоже пишу большие вещи не от начала до конца, а кусками из разных мест. Ага, кольцевая композиция все еще имеет место быть. Ага, секс, по ее мнению, лучше не описывать. Надо проверить, что у меня на эту тему.

В общем, вы поняли. Это обучение-отталкивание, когда, слушая чье-то мнение, вы утверждаете свое и берете конкретные вещи для конкретного текста. Кто-то практикует?

Есть и другой, более традиционный способ обучения: вы слушаете курс, делаете задания и получаете обратную связь либо от сокурсников, либо, если выберете соответствующий тариф, от преподавателя. Заданий много, все интересные, и мне жаль, что я не успевала их делать. Сохранила себе на будущее.

Следующий набор уже идет, курс стартует 9 ноября.
Промокод BOLOTYAN2000 даст вам скидку на 2000 рублей на любой тариф.
По ссылке есть демодоступ, где можно попробовать курс бесплатно, посмотреть, как устроена платформа. Обратите внимание, что, помимо самого курса, открывается доступ на другие мини-курсы, интервью с писателями и прочие полезности.

#литература

Лоси, вышедшие сегодня перед нами в парке, напомнили мне об эпизоде из поездки в Швецию.

Я принимала участие в маленькой конференции в Кируне, и всем участникам предложили покататься на снегоходах в сопровождении гида саама. Во время веселой поездки по снежной пустыне (один куратор, в частности, уронил одного философа) мы увидели вдалеке фигурку животного. Тут же саам стал издавать звуки, которые я вряд ли смогу достоверно описать. Лось отозвался и стал приближаться к нам. Оказалось, саам имитировал призывы самки, однако elk был умен. Он быстро сообразил, что среди людей на снегоходах никакой самки нет, да и декабрь, полярная ночь.

Этот эпизод так меня впечатлил, что в моей работе в проекте Women in the North (часть 1) целый фрагмент я посвятила молодому лосю, бродящему в одиночестве по белому полю в непрекращающихся сумерках.

Сейчас в Кируне идет выставка Кайсы Зеттерквист - это 2-ая часть проекта. Про отношения с животными там тоже есть история, но уже не мной написанная. Еще расскажу.

#Швеция

Вчера нас вывезли в "Горки Ленинские" посмотреть паблик-арт фестиваль "Заповедное" - и это, конечно, был подарок, потому что самостоятельно добраться с маленьким ребенком в это место было бы тяжело - спасибо куратору Вере Ершовой!

Проект вырос из прошлогоднего "Быть здесь", выпускного студенческого показа, который сразу претендовал на событие большего масштаба. Среди экспертов фестиваля этого года - Виктор Мизиано и Станислав Шурипа. Более 30 художников, несколько локаций, практически разрушенные здания заповедника, куда приходилось подводить электричество, где нужно было латать дыры и сушить стены, сложные (и видно, что дорогие) инсталляции - масштаб удивляет, когда знаешь, что практически все придумано и сделано небольшой командой без грантов.

Название "Заповедное", конечно, идет в рифму с самим местом, но и со значением "хранимый в тайне, заветный". Попадая в Горки Ленинские, невольно проваливаешься в другое пространство и время, чему способствуют как ландшафт со свезенными из разных мест статуями вождей, так и контекст одного из последних сохранившихся музеев в честь В. И. Ленина. А еще здесь тут и там проглядывает история последней предреволюционной хозяйки усадьбы Зинаиды Морозовой, увлекающейся садоводством.

Художников отобрали по опен-коллу и распределили по трем зонам: выставкам в галерее "Конюшня" на месте бывшей конюшни, на самой территории вдоль одной из аллей и в лесу ("Лес чувств"). Работы как прямые по высказыванию (например, Павел Зуданов сделал гигантские надувные белые цветы), так и исследующие тонкие вещи (Алена Ковалли создала инсталляцию из десятков кварцевых часов, тикающих по-разному, чтобы помочь зрителю ощутить разные пласты времени).

Много внимания, конечно, привлекали интерактивные объекты: в инсталляции Сергея Катрана и Олега Макарова "Смейся во ржи" можно было опустить ноги в рожь, а в "Лесу чувств" каждая точка предполагала определенную практику (прочесть текст, вышитый на земле, Оксаны Афанасьевой, найти объекты Елены Тормышевой, покачаться в гамаке или разобраться в своей географии чувств).

Конечно, описать каждую работу не выйдет - их не просто несколько десятков, но каждая (за исключением "Леса чувств") показана таким образом, что получилось несколько десятков "выставок". При этом нельзя сказать, что у проекта нет цельного высказывания: он просто растворен в этом сложном многослойном пространстве, а это значит, что тот самый паблик-арт получился. Кажется, что и пальма из мусора (Princess Саши Нестеркиной), и огромный гонг на электрических столбах ("Сова кричала, самовар гудел" Дмитрия Чуйко и Ко), и красная дорожка, тянущаяся от пустого постамента в никуда ("Вечером в среду, после обеда..." Саши Кривошапкина) были здесь всегда.

"Заповедное", по моим ощущениям, получилось о безвременьи, зависании между разными эпохами, дискурсами, нарративами, о переходе из непонятно откуда в непонятно куда - только впечатление от этого не веселое постмодернисткое, а весьма печальное.

Работает до 28 сентября включительно.

#современноеискусство

Во время подготовки курса "Современное искусство и литература" (сейчас идет новый набор) был короткий период, когда дочь могла спать на мне, а я могла читать, наконец, бумажные книги. Это были "Пройти сквозь стены" Марины Абрамович, "Взрослый индиго" Кирилла Шаманова и сотня страниц "Уроков рисования" Максима Кантора. Поскольку этот чудный период довольно быстро кончился, Кантора я, видимо, уже не дочитаю. Поэтому речь пойдет про первые две книжки*, между которыми есть прямая связь, так как довольно большую часть книги Шаманова занимает "История великой и ужасной проклятой арт-группы Tadjiks-Art" - проекта, в котором силами гастарбайтеров предлагалось воспроизвести любой из известных перформансов по прайсу. И некоторые перформансы Абрамович действительно были воспроизведены, но мне хочется написать об этих двух "автобиографиях" не как о биографиях, выясняя, что там правда, что вымысел, а как о литературных образцах "литературы расширения", описание которой я сейчас формулируя, пользуясь тем, что написано о "живописи расширения".

Если коротко, то "расширенная живопись" выходит за рамки холста и становится больше, чем просто поверхность, образуя различные сети с самыми разными носителями, медиумами, контекстами. В "расширенной литературе" текст полноценно работает, если читатель в курсе описанного, что-то видел своими глазами, находится внутри контекста и может отрефлексировать все линии, выходящие из слов в пространство.

Если мы уберем то самое "расширение", то получим только "автобиографию" Абрамович и "художественную автобиографию" Шаманова. Разница между ними как образцами автобиографий прежде всего в том, что у Абрамович был более-менее строгий редактор, а у Шаманова, скорее всего, нет. Абрамович - художник архетипический, а Шаманов - архетипический трикстер, использующий свой текст для разных целей: помимо литературных это могут быть троллинг, сведение счетов, удовлетворение личной потребности в восстановлении исторической правды (извините)) и так далее.

Что делает автопрозу литературой? Многое: от сюжета (художник-трикстер входит в среду современного искусства и ведет себя "неправильно") до очень простого приема, когда имена известных художников слегка изменяются, чтобы видно было к ним отношение и героя, и автора (так Шурипа становится Шурюпой, например).

Сюжетная разница, конечно, и в акцентах: если для Абрамович основной линией становится, как ни странно, не искусство, а ее личные отношения и то, как они влияли на ее творчество, то для Шаманова - это, прежде всего, борьба с московским изводом современного искусства, что насыщает его текст чертами классического авантюрного романа, где персонажи четко делятся на героев и злодеев, а главный герой постоянно попадает в неожиданные или комичные ситуации, требующие от него нестандартных ответов и решительности (=наглости). Начало романа про секту Иллариона здесь предваряет длинное и витиеватое путешествие героя в мире "совриска", а его посвящение в шаманы как будто зарядило его на эту борьбу.

Интересно сравнить финалы. Героиня Абрамович, столкнувшись с серьезными проблемами со здоровьем, уезжает на аюрведический ретрит на юге Индии, где 30 дней молчит, медитирует и питается только маслом гхи. Герой Шаманова, узнав, что больше не болен и будет жить дальше, прощается с современным искусством словами: "Искусство потеряло смысл" - и углубляется в цигун и психологию. Жизнь побеждает.

*Пост не является рецензией, это рабочие заметки для моего курса "Современное искусство и литература".