#огнем_и_мечом Какой очаровательный зашквар — Арт-резиденции Творческого Союза художников России, на которые ТСХР выдали 2,3 миллиона рублей президентского гранта. По условиям 12 художников отправляются в Оренбург и Владивосток на 8 (а-а-а-а!) дней, по итогам чего они сделают свои проекты и представят их на выставке в Москве и Петербурге. Конкурс действует для Приволжского, Уральского, Дальневосточного федеральных округов и Москвы.

Во-первых, насмешили с форматом. Жду с нетерпением результатов!

Во-вторых, меня опять триггернуло описание: «В силу исторических обстоятельств художественная жизнь в регионах страны, включая удаленные, ориентирована на европейские центры развития культуры, в первую очередь Москву и Санкт-Петербург [стойте! это же там вы собираетесь делать отчетную выставку своих резиденций?]. Фактически одна из основных причин центроориентированности и, как следствие, провинциализации художественной жизни регионов восточнее Уральского хребта — разрывы в ресурсной мощности региональных художественных сред; недостаточность организационного и информационного обеспечения в наибольшей степени способствует маргинализации локального творческого контекста».

Да, знаю, это чистый формализм в контексте заявки на президентский грант, «операция по спасению» длиною в 8 дней.

Но!

Как же уже затрахали с этой провинциализацией художников, которые живут в регионах (но могут работать где угодно при этом!). Что ни неделя, то кто-нибудь да отправляется спасать нас, бедных провинциалов, прозябающих в глубинке экзотических зверюшек, смелых маленьких воинов современного искусства, вылезающих из своих дыр и осмеливающихся заниматься чем-то.

С одной стороны, защитники заявляют (с интонацией колонизаторов): «В регионах столько талантов, но мы их не видим. Давайте сгоняем и посмотрим». В целом это хороший посыл, заявка на коммуникацию и узнавание.

Но, с другой стороны, ведь эти защитники же предлагают по факту не сотрудничество, не уважительное и равное отношение, не приглашения на выставки и образовательные инициативы, а прежде всего выделение художников в отдельную региональную касту, в резервацию, где они стоят в очереди у проволоки в ожидании ресурсов.

Сколько раз видела такое отношение у людей из Москвы, вполне приятных мне (даже художников!); этот микс из симпатии и превосходства, снисхождения и поощрительного похлопывания по плечу: «Ты такая умница, что-то делаешь, живя в своем регионе!»

Как я чертовски устала от этого. Как мне чертовски не хватает участия в таких проектах, где мои коллеги-художники и я оказываемся не потому, что мы авторы из регионов, а потому, что делаем работы, которые могут быть интересны в рамках той или иной концепции, идеи, направления; потому что мы можем быть вписанными в контекст на равных, а не по региональной квоте исключительно. В последние года два таких серьезных проектов стало больше, но и «операции по спасению» не убывают, а даже прибавляются! И они, считаю, обесценивают работу тех, кто не имеет планов на переезд из места, которое любит и в котором создает проекты вообще не про регионы и даже не про страны.

Какой возможный выход я вижу: готова топить за тревел-гранты для кураторов, искусствоведов и исследователей (не только москвичей!), которые бы ездили по стране и общались с авторами, налаживали бы контакты, узнавали бы наши проекты, зазывали в свои, писали бы статьи, книги, диссертации — да что угодно. И в то же время я не знаю, как сделать так, чтобы отношение к таким поездкам было не колониальное. Что, нужно обязательно придумать для участников таких грантов какой-то тест типа “Check your colonialism“?

Феноменальная переписка в комментариях у художника Ильи Федотова-Федорова. Шел 2020-й, а кураторка никак не может в голову взять, зачем же художникам платить гонорар за участие в проектах, ведь художник получает символический капитал, который потом — когда-нибудь! — может конвертироваться в продажи работ. Цитирую: «Куратор не создает предметы, которые можно продать [поэтому его работа оплачивается]. А выставка — реклама продукта художника и его личного бренда, в том числе как бы создание прибавочной стоимости продукта».
Удивительный довод, не поспоришь! Даже если помрешь от голода в процессе накопления такого капитала, все равно останешься в выигрыше. Ведь на тот свет денег и еду не взять, а вот слава-то, слава вся твоя будет и после смерти.

Вообще, фейсбучные срачи отнимают много времени на стадии их развития, но в дальнейшем хорошо это время экономят: не тратишь его на сотрудничество с такими персонажами. #огнем_и_мечом

Так получилось, что я сейчас доделываю сайт Ассоциации арт-резиденций России, и у этой моей подработки два профита: во-первых, вывожу себя на новый уровень работы с версткой на «Тильде», а во-вторых, параллельно изучаю вопрос отечественных резиденций. Выводы, правда, не слишком-то утешительные.

По мере внесения информации в анкеты отмечаю для себя прежде всего такую специфическую особенность российского поля: чем меньше резиденция и ее институция-организатор предлагают, тем длиннее и противоречивее список требований к художникам они выдвигают. То есть в порядке вещей не платить за проезд (но поддержать заявку на тревел-грант, ну спасибо), за питание и за работу над проектом (ведь авторы должны быть в восторге от самого процесса, а если они в восторге от труда, зачем за это получать что-то, верно?). На выходе же резиденции просят нередко весь комплекс отчетностей — и публичные встречи, и открытость мастерской, и презентацию, и выставку, и — что? — пожертвование произведения. (Самый ад, конечно, когда резиденция допускает участие литераторов, но с них требуется только при публикации текста строчкой указать место создания произведения, а художнику нужно отдать всю работу. Б — баланс.)

От этого пункта с пожертвованием меня выносит всякий раз, как я его вижу. Во-первых, потому что гонорар за резиденцию (если таковой есть) не равен стоимости конечного произведения, которое предлагается отдать. Во-вторых, требуя пожертвования работы, институция должна иметь прозрачный план действий в отношении собираемой коллекции. Как она будет работать? Показываться на выставках? Исследоваться? Пылиться за дверью? Пока что российский опыт не дает понимания того, как с изъятыми (это слово мне кажется более честным) произведениями поступают резиденции. В-третьих, по-хорошему, институция вообще-то должна не в дар просить работу, а выкупать ее в рамках отдельного бюджета. Кстати, наличие такого бюджета, как мне кажется, является признаком того, что у резиденции и ее учредителей есть некое представление, что делать с работами художников-резидентов (да хоть украсить офис!).

Насколько понимаю, у многих резиденций в России требование о пожертвовании работы появилось в списке обязательств скорее как последствие копипаста условий, выдвигавшихся первопроходцами резиденциального движения в стране. Но тот факт, что такой пункт продолжает там оставаться и не актуализируется новыми резиденциями, говорит ясно: учредители таких проектов не осознают до конца, чем они вообще занимаются и чем является резиденция. Смею сделать обобщение: вероятно, резиденция для них выступает форматом исключительно эксплуатационным по отношению к художнику. Список условий, которые авторам предлагают, подчеркивает: да, мы вас используем для решения своих частных и общих проблем, мы не можем обойтись без вас, без художников, но всем своим видом заявляем, как пренебрежительно относимся к вашему труду и создаем у вас представление, что это мы вас выбираем, а не вы — нас.

Как в случае с любой ситуацией укоренившегося дисбаланса, другая сторона процесса — собственно, художники, — видя только такое отношение к их работе, полагают это за норму по умолчанию. Сколько раз я слышала такое: ну и ладно, зато у меня выставка будет где-то, съезжу куда-то, а иначе меня никуда не позовут, да нормально все!

Не нормально это, дорогие мои.
Это не нормально.
#этобылаошибка #огнем_и_мечом