Так получилось, что я сейчас доделываю сайт Ассоциации арт-резиденций России, и у этой моей подработки два профита: во-первых, вывожу себя на новый уровень работы с версткой на «Тильде», а во-вторых, параллельно изучаю вопрос отечественных резиденций. Выводы, правда, не слишком-то утешительные.

По мере внесения информации в анкеты отмечаю для себя прежде всего такую специфическую особенность российского поля: чем меньше резиденция и ее институция-организатор предлагают, тем длиннее и противоречивее список требований к художникам они выдвигают. То есть в порядке вещей не платить за проезд (но поддержать заявку на тревел-грант, ну спасибо), за питание и за работу над проектом (ведь авторы должны быть в восторге от самого процесса, а если они в восторге от труда, зачем за это получать что-то, верно?). На выходе же резиденции просят нередко весь комплекс отчетностей — и публичные встречи, и открытость мастерской, и презентацию, и выставку, и — что? — пожертвование произведения. (Самый ад, конечно, когда резиденция допускает участие литераторов, но с них требуется только при публикации текста строчкой указать место создания произведения, а художнику нужно отдать всю работу. Б — баланс.)

От этого пункта с пожертвованием меня выносит всякий раз, как я его вижу. Во-первых, потому что гонорар за резиденцию (если таковой есть) не равен стоимости конечного произведения, которое предлагается отдать. Во-вторых, требуя пожертвования работы, институция должна иметь прозрачный план действий в отношении собираемой коллекции. Как она будет работать? Показываться на выставках? Исследоваться? Пылиться за дверью? Пока что российский опыт не дает понимания того, как с изъятыми (это слово мне кажется более честным) произведениями поступают резиденции. В-третьих, по-хорошему, институция вообще-то должна не в дар просить работу, а выкупать ее в рамках отдельного бюджета. Кстати, наличие такого бюджета, как мне кажется, является признаком того, что у резиденции и ее учредителей есть некое представление, что делать с работами художников-резидентов (да хоть украсить офис!).

Насколько понимаю, у многих резиденций в России требование о пожертвовании работы появилось в списке обязательств скорее как последствие копипаста условий, выдвигавшихся первопроходцами резиденциального движения в стране. Но тот факт, что такой пункт продолжает там оставаться и не актуализируется новыми резиденциями, говорит ясно: учредители таких проектов не осознают до конца, чем они вообще занимаются и чем является резиденция. Смею сделать обобщение: вероятно, резиденция для них выступает форматом исключительно эксплуатационным по отношению к художнику. Список условий, которые авторам предлагают, подчеркивает: да, мы вас используем для решения своих частных и общих проблем, мы не можем обойтись без вас, без художников, но всем своим видом заявляем, как пренебрежительно относимся к вашему труду и создаем у вас представление, что это мы вас выбираем, а не вы — нас.

Как в случае с любой ситуацией укоренившегося дисбаланса, другая сторона процесса — собственно, художники, — видя только такое отношение к их работе, полагают это за норму по умолчанию. Сколько раз я слышала такое: ну и ладно, зато у меня выставка будет где-то, съезжу куда-то, а иначе меня никуда не позовут, да нормально все!

Не нормально это, дорогие мои.
Это не нормально.
#этобылаошибка #огнем_и_мечом