Из истории театральной критики. Надеюсь, я не доживу до возвращения подобных опусов в СМИ, хотя в этой заметке уже сейчас напрашиваются параллели с сегодняшним днем.

"Дело органов репертуарного контроля и всех работников нашего театра - следить, чтобы под маской советского человека не получил слово враг. Ведь был такой случай, когда вредитель Рубинштейн, подвизавшийся также в качестве драматурга, смог беспрепятственно ставить свои двуличные, двоедушные пьесы, пока не был разоблачен как отравитель рыбных консервов. Можно привести и другие примеры, не менее убедительные".

Журнал "Театр", 1939, ноябрь

Коллеги действуют

И о важном: мы тут с ребятами собрались и написали письмо в поддержку всех, кого преследуют по делу «Седьмой студии». Я понимаю, что от агитации и политики все устали, но если вам есть дело до этого дела, айда подписывать с нами — там уже почти 500 человек, и компания достойная. Ждем не только тех, кто связан с кино и театром, но вообще всех, кто сегодня работает в культуре, занимается творческой работой и не хочет, чтобы в России за это сажали.
Если вы расскажете об этом письме на своих каналах, будет здорово.
free7studio.tilda.ws/

Мнение Вилисова поддерживаю, но свое письмо он не составил, поэтому подписываем то, что есть

#режиссервилисов

Пять дней назад Лёша Киселёв добавил меня в закрытую группу на ФБ, где собирали это письмо. Его долго и страшно редактировали, а теперь опубличили и можно подписать.

Я, очевидно, ни в коем случае такое письмо подписывать не буду, но абсолютно серьёзно призываю всех имеющих отношение поставить подпись. Я знаю, что меня тут читает великая куча театральных деятелей из регионов — вас эта просьба особенно касается.

Я же, извините за мнение, считаю, что любое подобное письмо в текущей ситуации без идиотничанья на тему «возмущены» должно состоять из трёх простых пунктов:

— Выражение гражданского недоверия Следственному комитету РФ и ФСБ, а также всей судебной системе этой страны

— Требование отставки человека по фамилии Мединский с поста министра культуры

— Освобождение всех политических заключённых и заключённых, посаженных по экономической статье по очевидным политическим мотивам, ну, и как частность, конечно, полное прекращение дела вокруг «Седьмой студии».
http://free7studio.tilda.ws

А вот давайте я с разрешения покажу вам фото из спектакля "Неявные воздействия" (из архива "Трансформатора.doc"). А то я много про них писала выше, но не показывала. Если кто еще не дошел, то дойдите - в этом можно только физически участвовать. Никакие видео и фото не помогут - в этом суть такого рода спектаклей.

#всеволодлисовский

#riminiprotokoll От “Неявных воздействий” как-то логично перейти к "Remote: Moscow", московской версии спектакля группы немецкой театральной компании Rimini Protokoll. Я пока не нашла информации, когда был запущен первый Remote (в Москве он появился в 2015 году), но вот кое-что об их предшественниках (скорее всего, идеи развивались параллельно, как обычно).

В 2005 году Музей и сад скульптур Хиршхорна заказал художнику по звуку Дженет Кардиф разработать 33-хминутную аудиопрогулку “Слова, нарисованные на воде” по Американскому молу в Вашингтоне. Экскурсанты надевали наушники, и Кардиф инструктировала их, шаг за шагом, куда идти. “Слова, нарисованные на воде” сочетали в себе точные указания и вымышленный нарратив, и в результате участники вступали в тесное взаимодействие с целым рядом объектом. Это был принципиально одиночный, очень личный опыт. Кардиф добавила странные звуки - нарастающее жужжание пчел, топот солдатских сапог, - которые сопровождали посетителей по музеям и садам скульптур…”
Из книги Нины Саймон “Партиципаторный музей”.

#иммерсивныйтеатр #riminiprotokoll В "Remote: Moscow", как вы поняли (а кто-то уже участвовал), зрители в наушниках ходят по разным маршрутам города. Начинается все обычно с кладбища, потому что нужен вот этот эффект погружения в вечную тему смерти.

Москва здесь не исключение, все начинается на Миусском кладбище. Электронный женский голос - Милена - предлагает выбрать могилу, представить, что за человек в ней похоронен, подумать о своей смерти. С кладбища мы прошли во двор церкви, там тоже подумали о вечном по команде робота, а далее двинулись в сторону Савеловского рынка. Голос сообщает, что вместе мы стая, кто-то идет первым, кто-то последним, кто-то прикрывает тех, кто оказался в центре. Включает нам ритмичную музыку - и все ускоряются. Все это действие наглядно показывает, как легко порой управлять человеком - достаточно дать команду или ускорить темп работы его сердца.

В какой-то момент наша стая остановилась перед входом на рынок. “Тишина, пожалуйста, - попросила Милена, - начинается спектакль”. Вот и первый перевертыш: стая клоунов в одинаковых наушниках, на которых глазели все прохожие, в одну секунду превращается из актеров в зрителей, а реальные зрители - случайные прохожие - становятся для нас актерами. Голос Милены провоцирует нас подумать об этих людях как об актерах, об их мотивации, реквизите в их сумках. “Первый акт закончился, аплодисменты”. Стая действительно аплодирует тем, кто ничего не играл для них, и спускается в переход. Привычное передвижение под землей благодаря Милене превращается в квест наподобие компьютерного...

#чтениенаночь #Леман #постдраматическийтеатр
А давайте я вам Лемана "Постдраматический театр" поцитирую с комментариями. Вот уже в предисловии он пишет об отличии театра от других видов искусств. Здесь есть, над чем подумать.

"...театр в значительной степени определяется через "материальность коммуникации". В отличие от других форм художественной практики, он определяется вполне существенной весомостью своих материалов и художественных средств. По сравнению с карандашом и бумагой поэта, масляными красками и холстом художника, он требует гораздо большего: постоянной активности живых людей, поддержания в надлежащем состоянии сцены, организации, администрации и ремесленной работы, а также чисто материальных требований различных искусств, которые уже внутренне присутствуют в самом театре".

Ну, тут понятно, что здесь Леман говорит о традиционном театре. Большинство спектаклей, которые он же описывает дальше, не нуждаются во всей этой громоздкой структуре. Как современный художник не нуждается теперь в холсте и красках. Вся вот эта машинерия, организация сейчас в большей степени к кинопроизводству относится. Вот там все еще сложно и очень дорого.

Дальше очень точно про #повседневность - не могу сказать, что именно имел в виду Леман. Я это читаю и как то, что актер своим присутствием задает ощущение реальности, и как то, что зритель в показываемых ему сценах видит отображение той самой повседневности (своей прежде всего).

"Театр - это не просто место тяжелых тел, но также и место реального собирания воедино, где происходит уникальное пересечение эстетически организованной и вместе с тем повседневной реальной жизни".

Дальнейшая часть определения прекрасно подходит для определения перформансов и некоторых партиципаторных практик.

"Театр означает: временой отрезок жизни, проводимый совместно в этом сообща вдыхаемом воздухе пространства, где происходит театральная игра и акт восприятия (смотрения). Произведение и восприятие знаков и сигналов происходят одновременно. Театральное представление [...] позволяет возникнуть некоему общему тексту, даже если при этом вслух не произносится никаких речей. А потому адекватное описание театра непременно связано с чтением этого совместного текста".

Последнее - это уже и про исследования и критику такого рода явлений.

Продолжение про московский Remote. #иммерсивныйтеатр #riminiprotokoll В этом действии, если не знать о его технической составляющей, поражает, конечно, удивительная синхронность - совпадения, которые озвучивает электронный голос. Вы идете в толпе и вдруг Милена говорит о едущей навстречу машине - машина действительно едет. Только на третьем светофоре начинаешь догадываться, что Милена управляема людьми собственно из стаи. Но, в свою очередь, она продолжает управлять вами. В метро на эскалаторе предлагает изображать балерин у балетного станка, в вагоне - потягиваться и зевать. Незнакомые друг с другом люди становятся сообщниками, делая эти маленькие жесты, и подмигивают друг другу. Случайные зрители делают вид, что ничего не происходит.

Для московской версии был подобран свой ряд песен. Это и “Мир не прост, совсем не прост…”, и песня Высоцкого, которая начинает звучать, конечно, у памятника Высоцкому.

В трапезной монастыря, куда вас заведет Милена, перекусить и выпить чашку компота, она внезапно трансформируется в Юрия. Теперь уже мужской голос попросит встать. Те, кто успел - идут вместе с ним. Кто нет - остаются сидеть в тягостной тишине. Напоследок Юрий сообщает нам, что мы теперь элита и к нам будет элитное отношение.
#remotemoscow

После этого я нарушила правила игры. И когда со своих мест поднялись несколько иностранцев, пошла вместе с ними, хотя никакой команды в наушниках не прозвучало. Так, я оказалась в группе, в которой не должна была оказаться. Специальная версия для иностранцев на английском языке. Не то, чтоб она отличается сильно, но имена у роботов другие (Милену, например, звали Рейчел), да и группа была совсем маленькой (5 человек вместе со мной), поэтому слова об избранности и элитизме воспринимались острее.

В этой группе техническая сторона вышла на поверхность. Я быстро вычислила тех, кто управлял голосом, кто нес на себе оборудование - кстати, их вычислить легко: очень мрачные у них выражения лиц, для них это не развлечение и не получение нового экзистенциального опыта, а работа.

Дальше будут и игра в баскетбол, и танцы, и променады по центральным улицам. Очень ярким мне показалось шествие мимо главного здания МВД, где каждый достал какую-то вещь, которая так или иначе его идентифицирует (у меня это был пропуск на работу, ну не паспорт же доставать или губную помаду), и подняв ее высоко, гордо пронес мимо окон Петровки, 38, как бы в каком-то политическом шествии. Вот это “как бы” тут важная вещь, именно поэтому мы говорим здесь о театре, а не о политической акции. И это все-таки не флешмоб, хотя очень напоминает - в силу того, что цели другие.

Конечно, все это действие еще и об иллюзии, и об утопии. Собственно, нам предлагается попасть в недалекое будущее, когда электронные голоса в нашей голове станут реальностью, и попробовать вот это взаимодействие: Милена и Юрий могут воспользоваться нашими телами, а мы - тем, что у них тела нет, то есть они бессмертны и совершенны в рамках своей программы. Тем не менее, взаимодействие это получается вполне человеческим - и на этой способности человека наделять антропоморфными качествами любую неживую, но говорящую материю (хотелось написать “дрянь” в значении - “безделушку”), строятся работы некоторых современных художников. Про Siri лучше промолчу, я не пользователь Apple. Но про художников позже. Продолжу о лирике.

Так вот, завершается все на одной из смотровых площадок Москвы - там вы, конечно, задумаетесь о вечном и вам даже создадут условия, чтобы вы оказались в облаках (ну то есть на небесах), это будет очень трогательно и это, безусловно, изменит ваше состояние, и это будет ощущаться как нечто эксклюзивное - специально для вас - эффект, который так все любят в иммерсивном театре.

#чтениенаночь #remotemoscow
Интрига! Мне выслали магистерскую работу Инны Афанасьевой, написанную в ВШЭ, на тему "Партиципаторные и иммерсивные практики в театре начала XXI века". В предвкушении, потому что научная руководительница - исследовательница Ольга Рогинская, которая была когда-то одним из рецензентов моей работы, автор многочисленных статей, кандидат филологических наук и доцент школы культурологии.
Судя по оглавлению, рассмотрены подробно две вещи: Remote Moscow и "Норманск" Квятковского (для магистерской более чем). Я заинтригована тем, что Remote рассматривается именно как партиципаторная практика прежде всего. Разберусь, как и что, возможно, напишу подробнее. Просто знайте, что такая работа есть.