Футуристический экстаз, который любят дамы: https://goo.gl/u9Pv2A.

Это «Триадический балет» Оскара Шлеммера 1922 года, поставленный в Баухаусе, а видео – реконструкция, кажется, семидесятых.

Нашёл об этом небольшой текст на английском: https://goo.gl/3XcrVS, а вот фотографии: https://goo.gl/hje1Br.

Как пишет Вита (@westsidestory), один из костюмов Дэвида Боуи был явно этим вдохновлён: https://goo.gl/ZbUV9q.

С сегодняшнего дня веду прямую трансляцию с Context'a на вилисовской платформе: http://apollonia.today/live/context/, так что да.

Погружаюсь в танцевальный контекст, как могу, поэтому иногда в исторический-патетический формат уходить буду, чтобы точнее выразиться.

В качестве задания отсмотрел «The Old Man And Me» Ханса Ван Манена, что поставлено на NDT III (к слову, ныне распущенная труппа для великовозрастных танцовщиков): https://vimeo.com/120515858

Как по мне, правильная работа с материалом: упор на актёрской игре, а не на хореографии. Логично, что, строя на этом миниатюру, Ван Манен без дальнейшего ущерба избегает физически сложных элементов, а танцовщики оказываются по-прежнему чудесны.

Прочитал в интервью автора: «музыка – это основа, на которой я строю балет», что мне, конечно, мало импонирует. Получилось, что она максимально совпадает по настроению и стилистике с хореографией, отчего создаётся оттенок простейшей иллюстративности, когда резкая смена музыки полностью меняет строение танца.

Три части: блюзовый Кейл, вполне энергичный Стравинский и лирико-драматический Моцарт оказываются идентичны по фактуре и настроению с хореографией, условный сюжет которой тоже тройной.

К вопросу о том, работает ли актёрская манера танцовщиков: есть запись 2014 года, где миниатюру исполняет Диана Вишнёва. Думаю, что изначальная установка на артистов NDT III была оправдана, как минимум, из-за возрастной харизмы.

Слышал много разных мнений, а своё не вставил. Был на «Нижинском» Марко Гекке, так что манифестирую: там сконцентрировано всё, за что можно по-настоящему ценить современный театр, вот.

Прежде всего, установка: тоталитарная иерархия искусства мертва, как и её апологеты. Ситуация, где зритель подчинён хореографу/режиссёру, а музыка, например, только иллюстрирует действие/движение – это идейная нищета. Об этом и Леман пишет, и Курляндский, чтобы авторитетно было.

Так вот в «Нижинском» этого нет: Гекке, как и, например, Уилсон, создаёт герметичную среду, не похожую ни на что, эстетику, работающую ассоциативно. От реального жизнеописания Нижинского остаются википедийные справки в микрофон, а в остальном лишь худ. высказывание Гекке.

Драматургия построена вокруг сексуального-эротического: поцелуи, маскулинные/фемининные движения танцовщиков, касания друг друга языком, как минимум, резонируют. У нас, сами знаете, такое «способствует размыванию традиционных российских духовно-нравственных ценностей».

Как по мне, за этим ещё филологический кейс. Есть у Дмитрия Александровича Пригова такое понятие - «высокий пародизм». Суть в том, что «стилистика описания предмета отрывается от самого предмета описания», а если проще, то реальное лицо и образ не тождественны.

Нижинский – это миф, на который молятся девочки-театроведы, поэтому Гекке утрирует стереотипный образ со всей его гомосексуальностью. Это приём, позволяющий задуматься о настоящей сущности Нижинского, а не слёзно выть об оскорблении образа.

На сцене у нас, если что, выставлен белый пандус, уменьшающей периметр сцены. Парадоксально, но нет, что это создаёт новые комбинации для существования танцовщиков. Например, только полуголо-молодой Нижинский танцует вне смоделированного пространства. Один момент за весь спектакль, что не случайно.

Для понимания хореографии отсмотрел ещё «Убитый» с Дианой Вишнёвой и кое-чего другое. Так вот у Гекке вполне сформированный хореографический язык: ломаные конвульсии, нервные движения, проработанные линии рук, а не просто от ущербности номера похожи. Есть повторяющиеся мотивы, лексическое самоцитирование, что свойственно языку.

Мне предельно импонирует хореография. Здесь, как и в «Asunder» Гойо Монтеро или «Все пути ведут на север» Карин Понтьес идея реализуется не в нарративе, как переходе от начальной точки А к финальной Б. Сама структура хореографии: битые и сломанные элементы, надрыв определяют черты шизоидного Нижинского.

Я до музыки педант, хотя и не разбираюсь. Как по мне, Шопен и Дебюсси были окей. Думаю, суть в самом выборе: она не предполагает какого-то готового настроения, остаётся в предельном нуле, сама по себе.

«Убитый» Дианы Вишнёвой тут: https://goo.gl/KtqHqn;

А о Д. А. Пригове почитать у М. Ямпольского тут: https://lit.wikireading.ru/47555;

Я, кстати, переместился в Петербург, откуда продолжаю вести трансляцию с Context'a.

Здесь буду на двух мастер-классах, двух встречах (Розита Буассо и Алессандра Ферри), "Нижинском" и гала-закрытии фестиваля (может, ещё на прогонах последних)

http://apollonia.today/live/context/

Ещё в Москве отсмотрел балеты Стравинского под производством Самодурова – Варнавы – Мирошниченко. Будем ценить в точном порядке их демонстрации.

1) Про «Поцелуй феи» Вячеслава Самодурова написано: «балет-аллегория», что в таковом варианте не работает. В основе – сюжетные мотивы «Ледяной девы» Андерсона, но пунктирно абстрактные, отчего я ощутил ничего.

Одно дело, когда из работы, не носящей строгой сюжетности, можно ассоциативно что-то вынести, тогда да, но здесь событийная отвлечённость отторгала и не включала.

Опять-таки, совершая абстракцию, верно сделать хореографию пушечной, чтобы оправдать и компенсировать, если требуется, сюжетную недостачу. Но она в своей «математической выстроенности» оказалась вычурно стерильной, а не точной.

При этом, хорошо проработанный свет, насыщенный, а декорации, как стикеры, скорее приём-обозначение. С таким худ. решением, наверное, можно поработать где-то, но тут в нечто цельное не складывается.

Короче, мне не ясно, в каких тут что отношениях находится. Из зала вышел с приятным ничто.


2) Эфемерной вещью оказался «Петрушка» Владимира Варнавы, где многое уже не работает.

Например, начало: из партера выходит дирижёр, запрыгивает в оркестровую яму, даёт старт действию. Правда, на премьере в Перми это был Курентзис, а здесь не медийный Артём Абашев (кажется, он). Без узнавания театр в театре срабатывает не так мощно, но окей.

Или, например, если поролоновые уточки в ванной были аллюзией к Навальному, то поздно. Спустя полгода оно уже не считывается, как тогда.

Мне в принципе не хватило карнавала, чего-то грязного в духе Рабле. В «Петрушке» всё хорошо – это факт, но так комфортно хорошо, что по головке погладить.

А вот всё, что по части Гали Солодовниковой, по части визуального – это прекрасный пропорциональный андеграунд, которого хотелось.

Ещё здесь вполне себе продуманная драматургия: взаимодействие Петрушки и его Смерти закольцовывает балет.

Хореография была хороша лишь в нервически-ломаных связках Петрушки, вот.


3) «Жар-птицу» Алексея Мирошниченко ждал меньше, но смотрел с интересом, хотя вещь топором проходная.

В начале вбрасывает В. Я. Проппа: «что значит конкретно исследовать сказку...», но дальше не развивает, то есть не ясно, зачем он здесь вообще.

В чём суть: Мирошниченко ставит балет-ссылку, в котором прячет танцевальный XX век. Это, конечно, были не ссылки, а плагиат, где вместо худ. адаптации неуклюжее цитирование связок и формы.

Вообще, удобно: скудоумие целого прикрыть элементом узнавания, оттеняющим необходимость собственной работы.

Декорации совсем непонятного советского наследия с их железными формами, что усиливает отвращение ко всей эклектике.


Люблю прикреплять материал, поэтому:

Лонгрид об истории трёх балетов: https://goo.gl/QnHARw;

Текст Ольги Манулкиной про музыку в «Поцелуе феи»: https://goo.gl/8VMqSS;

Интервью с Владимиром Варнавой: https://goo.gl/aS7MCC;

Кратким опусом расскажу про гала-концерты Context’а, чьи программы почти идентичны.

Отрывок из «FAR» Уэйна МакГрегора был первым на гала-открытии. Ожидал чего-то синтетического, прочитав про междисциплинарный подход хореографа, но нет. Двадцать минут телесного цвета танцовщики что-то делали при неизменном свете и пустой сценографии. Хореография – сложная и выделанная (плюс), но абстрактная, что уснул (минус).

Того же Уэйна МакГрегора из «Witness» исполняли Г. Корнехо и А. Ферри (богине, на минуточку, 54 года). Это очень сексуально выверенное высказывание, сбалансированное по своей подаче: минимум света, сдержанная, но экспрессивная хореография, отсутствие пошлого – да.

Открывал гала-закрытие «Фортепианный концерт №1» Алексея Ратманского, от которого ждал чуда, потому что мужчина умнейший. По цветам: красно-серый русский колорит, а по сценографии: адаптированная геометрия фигур, то есть ясно, куда его рефлексия ведёт. Отсюда, как по мне, своей строгой красивостью выпала хореография, но окей.

До крайности вторичен «Сарказм» Ханса ван Манена после его «The old man and me» (о нём писал выше). Здесь всё так же, впечатления все те же: два танцовщика, примитивная любовная игра, хореографию определяет музыка. Если в этом ключе и работал сарказм, то нет, не работал: https://goo.gl/bB4jfu.

О «Chutes and Ladders» Джастина Пека не мог ничего вспомнить, а это показательно. Вполне рядовая постановка про отношения, в которой провисает драматургия, поэтому не ясно, к чему всё сводится. Условно танец делился на несколько частей, которые начинались одинаковой связкой, скучно вторя циклам музыки.

С поп-культурным «I will fall for you» был Сиди Ларби Шеркауи, которого у Виты смотрели. Ожидал чего-то мощного, как «Sutra», а получил нечто вроде клипа Woodkid'a. Просто милая текущая работа без претензии на гениальность: https://goo.gl/rtNSFJ.

Три полуголых парня из Gauthier Dance / Dance Company Theaterhaus Stuttgart исполнили что-то экстравертно тупое под джазово-эстрадного Дина Мартина. Милые тела, милая музыка, милые движения – видели сотни раз.

«Green Bride» BODYTRAFFIC’а похож на ярмарочный косплей «Вируса Наарина» своей локальный музыкой и провоцирующим текстом, правда, совсем не впечатляющими. Некоторые связки по хореографии хороши, но в целом очень печально выглядит от избитости.

Оба гала-концерта заканчивал Пермский театр с «Asunder» Гойо Монтеро. В общем, здесь всё, что люблю: отсутствие нарратива и надрывного драматизма, работа с пространством и светом, умная хореография. Там о коллективном/индивидуальном, где постоянно сменяется ритм, темп и конфигурации танцовщиков, и, как правило, один всегда выпадает.

На самом деле, всё не так плохо, а в сравнении со многими гала-концертами даже хорошо, но как-то грустно, если таков передовой современный танец.

Так получилось, что по приглашению отсмотрел в БДТ «Когда я снова стану маленьким» Евгения Ибрагимова по текстам Я. Корчака, то есть это: https://goo.gl/jc5wUL.

У меня к детским спектаклям, к тому же кукольным, такой банальный скепсис, если честно: в тех, что видел, либо дидактический мусор, либо заигрывание с аудиторией.

А здесь хорошо. Ну, то есть хорошо, если принять во внимание, что спектакль – детский, сюжет – советский, да про вечные, простите, ценности.

И ещё драматический донельзя со всем следующим за этим ассоциативным рядом: бесконечный реквизит столов-стульев-чемоданов, ну и кукол, а ещё актёр, текст, короче, всё по списку.

р у с с к о е
д р а м а т и ч е с к о е – это мой большой триггер, в особенности, после надрывного «Контрабаса» с Хабенским.

Здесь этого нет: в моменты, когда ожидаешь такой тупой игры в драму, происходит снижение, выход на комическое, чтобы включить детей. Лучше так, чем по-русски.

Да, о включении. Ясно, что детское внимание сложно удержать внутри спектакля, поэтому здесь постоянная смена фабулы, реквизита, места и действия, то есть полного существования всего. Предельно хорошо, мне не было скучно.

Кажется, это самый разумный подход к детскому спектаклю (из традиционно драматического), что я видел.

Думал, что скину какие-нибудь тексты о спектакле, но из источников – ПТЖ и «Московский комсомолец», так что, пожалуй, не сегодня.

Никак не могу вспомнить, откуда узнал об этом чудо-источнике, но вот: http://www.ubu.com.

Здесь хорошие авангардные штуки: множество текстов (поэзия, история, музыка), записи танцевальных спектаклей и перформенсов.

Если у кого-то есть подобное – делитесь.

На прошлой неделе МАСМ исполнил «P est a. iss O ex glo ae» Владимира Раннева, что уже лежит в сети: http://bit.ly/2kwMjfV. Послушайте девять минут современного академического.

На музыку я совершенно туп, но так меланхолично. Правда, оно таковое, потому что знаю, откуда всё пошло. Раннев рассказывал на паре про разрушенные церкви, их мозаики – вот туда всё, благодать.

Остальное рассказывать не буду, хотя и не знаю, что тут работает, если не знать исходного материала и концепта. Надеюсь, что считывается в самой форме.

К слову, у нас как-то МАСМ лекцию проводил на тему авторства в современном искусстве, где эту работу разбирали в качестве кейса. Суть в том, чтобы выработать какие-то механизмы понимания «авторского» в случае переработки исходного муз. материала, а не создания нового.

Им бы, конечно, ещё на штатив скинуться, а то кому-то с камерой в руке пришлось дергаться.

Здесь ощущение времени настолько эфемерное, что расскажу о спектакле, который смотрел 25 ноября – «Ливия, 13» Михаила Патласова, где про подростковую сексуальность, агрессию, идентичность.

Механика замороченная: перед зрителями белый стол с игрушками, за который режиссёр приглашает несколько подростков-участников из зала. Их просят дублировать куклами то, что играют рядом актёры. Сам режиссёр снимает это на айпад, а видео транслирует на экран позади сцены, а ещё, как я понял, в перископ.

Как по мне, самой включённой частью оказалось такое форум-театральное обсуждение после спектакля с детальным разбором каждого персонажа, того, как можно изменить ситуацию, иногда с конкретным предложением реализовать всё сказанное на актёрах.

Всё, что осталось вне диалога, небрежно разваливалось: видео запаздывало, игрушки падали, режиссёр напоминал участникам, что нужно в них играть. Вот этот спектакль по своей специфике и сложной структуре требует быть вычищенным и отточенным, но такого не происходит.

Единственное, к чему не возникает особого вопроса, так это к строго нарративному тексту от Кристины Риндеркнехт. Все эти «подрочил» и «отсосала» в подростковом лексиконе совершенно общее место, но во мне вызывают отторжение и реакцию, что хорошо. И вот они же, – отторжение и реакция, – сразу снижаются тем, что актёры взрослые, их нелепым заигрыванием по поводу подростковой моды, какой-то мнимой крутости.

В целом не могу понять, на что тут всё. Есть текст, который силён своей топорной действительностью, но в чём смысл ставить – вопрос. Ясно же, зачем здесь стол, игрушки, актёрское существо, но оно всё такое небрежное, что бессмысленно лишь усложняет и прячет историю.

Оставить бы текст печатный, в крайнем случае читку, тогда да. Здесь режиссёрские штуки заигрывают с современностью, но в каком-то донельзя конформистском ключе. Всё причинно-следственно, ясно, но так небрежно, что сводится в ничто.

Обсуждение оказалось гораздо круче: у всех столько вопросов, комментариев и идей, как поступить на месте Ливии, что столько же вопросов, комментариев и идей в ответ. Выходишь с абсолютным отсутствием какого-либо устроенного ответа, потому что его нет.

Можно почитать дельное интервью с драматургом: https://www.colta.ru/articles/swiss_made/7666.

Великодушные! Простите, что не пишу ничего, у меня паралич мозга, сессия и собственная перформативность.

Вышла пара с eNsemble на Новой сцене, диалог:

– Это говно, это говно, это говно, это – говно. Может, конечно, я чего-то не понимаю...
– Современное искусство.
– Но это говно. Как такое вообще музыкой назвать можно? Это говно. Это говно. Ты есть хочешь?

Вчера на Новой сцене был плотный на события синтетический вечер, посвящённый выпуску воспоминаний Филипа Гласса «Слова без музыки», за что реверанс Издательству Ивана Лимбаха. И, да, читать этот текст нужно, понимая и принимая, что до музыки я тупой, если кто забыл.

В общем, сначала была лекция Алексея Мунипова (@fermate), которая называлась «Филип Гласс. Портрет в 12 частях», то есть красивой реминисценцией на его «Музыку в 12 частях».

К слову, организаторы с чудовищным дизайном, то есть проект «Эшколот», уже выложили прямую трансляцию, но, кажется, через пару дней мне отдадут запись, сделанную театром, где и звук, и видео качественнее.

Смотрели несколько отрывков, чтобы понять, как, в частности, способна строится его музыка. Можете отслушать сами:

1. «Two Pages», 1968: https://goo.gl/apTnyv;

2. «1+1», 1967: https://goo.gl/dzMptg;

3. «Music in Similar Motion», 1969: https://goo.gl/sd69Mg;

После лекции был концерт {instead} ensemble, где они исполнили три безопасные и комфортные вещи: «Mad Rush», 1979; «String Quartet No. 5», 1991, а ещё «Etude For Piano No. 2», кажется, 1994. Они таковые, то есть безопасные и комфортные, если рассматривать в перспективе всего творчества Гласса.

Есть у него, например, электронная музыка, то есть мощнейший такой рейв, как, грубо говоря, «Эйнштейн на пляже». И здесь же множество акустических работ, пусть даже обработанных, пропущенных через усилители. В сущности, всё куда сложнее, но поляризация позволяет говорить.

Со вторыми, естественно, мне легче, потому что не вызывают серьезного неприятия, как минимум, в силу историко-культурного знания. Если ты неподготовлен, то хотя бы стоически ощущаешь нечто, что вписывается в привычный муз. вокабуляр.

А вот с первыми, то есть электронными массивами, обратное. У меня опыт встречи с таким минимален, отчего и не знаешь, с чем соотносить, куда встраивать и вообще. Здесь же, наверное, и больший интерес, пространство для восприятия, если подумать.

Если нет, то остаётся как пяти зрителям вокруг меня – уходить, либо спать.

Ну, наконец что-то хорошее под конец года. Не материал, а чудо!

Посмотрите, как хорошо: https://m.youtube.com/watch?v=CoAtxDCC7h8

И, продолжая предыдущий пост, сделал прекрасную вещь (со звуком, да): https://coub.com/view/11bh3c;

У меня по-прежнему паралич мозга, так что держите хорошие лекционно-музыкальные вещи, которые никто не смотрит.

Записи есть (уже спасибо), но пора бы театрам / проектам адекватно работать с медиа. Просмотров на двух лекциях вместе меньше, чем у одного моего поста, ну смешно же.

Вообще, благодарить за такое – скверно, потому что практика уже должна быть усвоена, ну, хотя бы прогрессивными системами, которые работают с аудиторией.

1. «Филип Гласс. Портрет в 12 частях» Алексея Мунипова: https://goo.gl/3MjqSC;

2. «Rothko Chapel: Мортон Фелдман и абстрактный экспрессионизм» Ольги Манулкиной: http://bit.ly/2lIG1H0;