Года 3-4 назад был бум театральных подкастов. Я была спикером в двух. И одним из них — «Против театра» — очень горжусь и ни одного слова назад не возьму.

Самый лучший подкаст про театр эвер называется «Только наш». Он посвящен педагогу Зиновию Корогодскому и его театральному наследию, но, конечно, это исследование про советский театр вообще, про связь времен (почему мы такие и откуда), историю, которая только будет написана. Придумали и сделали его Ваня Демидкин и Артем Томилов.

«А что сегодня?», — подумала я и пошла слушать.
Первым был подкаст «Увидимся в театре», который ведут создательницы канала «Артохолик». Я выбрала выпуск с молодым режиссером Аскаром Галимовым, выпускником курса Крымова-Каменьковича в ГИТИСе. К слову читала им маленький курс по современному театру в прошлом году. Но, кажется, все зря).
«Зеленая травка-муравка» прости господи. Час на скорости 1,5, но я все равно еле выдержала. Набор банальностей, приправленный словами «гениальный», «свобода», «рецепт вдохновения», «позвали в Вахтангова на новый сезон». Все счастливы — спикер, ведущие.
Процитирую одного очень уважаемого мною коллегу, немного переврав, что вообще говорить/отвечать/иметь мнение и высказывать его на все и всегда необязательно.

Чтобы срочно прийти в себя, я послушала камерный подкаст «Дефицит синдрома театра». В описании говорится, что это подкаст для тех, кто устал от «экспертной экспертности». На самом деле это та самая экспертность и есть, просто завернутая в классную обертку и поданная внятным, интересным, ироничным языком. Одна из соведущих — Галя Шматова, культуролог, театровед, умнейший человек, который всегда отличает стоящее от всякой шляпы. Подкаст делает вид, что он исторический, но на самом деле очень современный.

(Пойду готовить арахисовую пасту и пересматривать «Каренину» Джо Райта).

слушал на днях выпуск «Петербургского театрального подкаста», где у Димы Крестьянкина спросили, что важнее в театре — процесс или результат. и тут я кааак понял

что на «Хрупком» это разделение проходит совершенно не в том месте, где я привык

все работы мы делаем в первую очередь как продукт, не сильно фокусируясь на процессе подготовки. это во многом связано с ограниченностью ресурса: у нас нет ни бюджета, ни стационарной площадки, художники работают с нами удаленно, так что впервые мы по-настоящему видим работы со зрителями во время показа. в таком поп-ап формате просто нет места для процессуальности при создании. да и лично у меня нет тяги к ней: когда готовлю свой «Путевой очерк», даже думаю: «как же я буду счастлив те полтора часа, что идет спектакль». остальное — за скобками

НО течение самого фестиваля построено как одно большое произведение — процессуальность здесь проявляется в ситуативном связывании работ друг с другом. фестиваль «Хрупкий» — это специально организованное время, сшитое воедино из множества не связанных между собой работ. нооо, оказавшись в одном контексте, времени и месте, при посредничестве нас с Артемом, эти работы начинают взаимодействовать друг с другом. во всяком случае, нам так говорят)) поэтому многие приходят смотреть не один проект, а переживают время «Хрупкого» в максимальном объеме

пользуясь случаем, напомню про наш текст о фесте: https://syg.ma/@vnchkaa/kak-my-delaem-festival-hrupkiy

Недавно сходил на ВЕЛИКИЙ перформанс Жени Зайцева «Кружение», где он БУКВАЛЬНО переживал искусство до ГОЛОВОКРУЖЕНИЯ 🥵🥶🤩🤯🤪

Женя, уже почти три года не занимающийся творчеством, в августе оказался на фестивале «Хрупкий». Как я понял, это был для него трансформирующий опыт. Женя сказал: «“Хрупкий” побудил перепридумать себя как художника». Когда мы с Артемом слышим такое, думаем: «ого, это что правда мы делаем». И вот Женя сделал перф!

Мне нравится ходить в музеи, но почти всегда я чувствую, что меня там не ждали. У меня накопилась довольно длинная череда таких походов в музей. Поэтому с некоторых пор я воспринимаю почти любой музей как пространство занятых мест.

Мне бывает трагически трудно подключиться к переживанию прекрасного в музейных залах. Потенциально живое пространство для встреч с искусством и друг с дружкой отчуждено строгими правилами: стой и смотри.

Однако хочется утечь с поля критики. Еще и поэтому я обещал себе, что в этом тексте не будет слов “партиципаторный”, “реляционное”, “соучастие”, “междисциплинарный” и так далее. Согласитесь, есть некоторая усталость, а я просто хочу, чтобы от искусства кружилась голова

Женя планирует повторить «Кружение» в Стамбуле, Москве и Петербурге. Так что если вы там и хотите сходить, переходите по ссылке!

Думаю, все уже в курсе, что Наиля Аллахвердиева ушла с поста директорки Музея современного искусства PERMM. В прошлом месяце в музее и у Наили дома прошли обыски. Не хочу, чтобы этот кейс быстро потерялся в общем информационном потоке, поэтому поделюсь кое-чем

Я прожил в Перми всего год, но какой — это был 2022. Переехав в марте по любви, я оказался в городе, где у меня практически не было знакомых. И я был совершенно разочарован в каких-либо возможностях искусства влиять на реальность, прежние стратегии и ценности работы казались ложными и провальными

Наиля была одной из первых и в целом немногих, кто откликнулась на мой приезд — приглашала в музей, много и долго общалась, делилась книгами и каталогами и в принципе за короткое время так погрузила меня в богатый и прежде незнакомый мне культурный контекст, что на этих энергиях я еду до сих пор (об этом в спектакле «Путевой очерк» целая глава). Благодаря этому погружению я нашел такие сюжеты и методы, которые сонастроили меня со временем и вернули к чувству, что культурная деятельность имеет смысл. Так я стал делать в PERMM свои первые события — то лекции, то экскурсии, то еще что. Наиля откликалась на все мои предложения и даже предлагала то, к чему я сам еще не был готов. Это был очень, ОЧЕНЬ важный для меня год, в том числе благодаря поддержке Наили

У меня есть много разных мыслей и гипотез, что может быть с PERMM дальше, но сейчас я думаю об одном: надеюсь, у Наили, ее семьи и других сотрудников музея есть те, кто будут готовы помочь сориентироваться в турбулентном пространстве, как когда-то мне с этим помогла Наиля 💔

сегодня в разговоре с Ваней Боуден вспомнил о нашей с Мариной Дмитревской беседе, опубликованной в «ПТЖ» еще в 2021 году!

так вышло, что за три года я так и не рассказал о ней здесь, а надо: я неиронично считаю, что по этой беседе можно реконструировать один из слоев того, что происходило на излете жирных 2010-х в российском театре. во всяком случае, у одной из его волн

но не по тому, что мы говорим и думаем о театре или какие ценности отстаиваем, а по тому, как на протяжении всего разговора мы не можем найти ни одной точки соприкосновения и какой желчью наполнена наша беседа. я видел, как в течение всего 2021 года в таких ситуациях оказывались многие мои друзья и коллеги, как болезненно происходили выходы за пределы собственных баблов и сколько энергии уходило в попытках отстаивать свое право на называние театром того, что хочешь

эта тенденция разрешилась никак — в 2022 году поверх прежних травм и обид просто стали наслаиваться новые, но уже по другим вопросам

искренне благодарен Марине Дмитревской за этот текст! он великий — всем приятного чтения 🤪

Мы встретились в редакции. Кажется, Ваня Демидкин волновался, а я уж точно: племя молодое и опасное, да и не каждый день вступишь в диалог с исследователем… От волнения я даже сморозила вначале: «Не спрашивайте только, Ваня, видела ли я Щепкина в роли Матроса…» Вот надо было догадаться так пошутить… Ваня Демидкин аж застыл, он просто ничего не понял из набора моих слов. А дальше мы начали беседовать. Конечно, был соблазн опубликовать все 100 000 знаков нашего диалога, но сострадание к читателю никто не отменял. И попытка понять — «кто пришел», какова лексика, каково сознание тех, кто нынче умеет все: читать лекции, исследовать, курировать и практиковать, — уложилась в несколько меньший объем.

https://ptj.spb.ru/archive/105/look-who-has-come/eto-poziciya-neznaniya-no-mne-kazhetsya-chto-tolko-tak-segodnya-i-vozmozhno-sushhestvovat/

с 25 по 28 декабря Витя Вилисов будет бесплатно показывать многие свои работы последних лет, в том числе «il grande dolore / большое горе» — перфолекцию, которая была сделана на первом фестивале «Хрупкий» в феврале 2024 года. воспользуюсь этим сюжетом, чтобы кое-чем поделиться!

когда мы только планировали фестиваль, я искренне думал, что мы сделаем классную и нужную, но достаточно закрытую на себе историю — что работы увидят немногие, а прокатная история проектов кончится на самом фестивале

поэтому я каждый раз удивляюсь, когда следы «Хрупкого» проявляются где-то еще. на фестивале «большое горе» увидели 150 человек, но потом Витя сделал онлайн-трансляцию, и уже несколько тысяч человек посмотрели работу. есть и другие примеры: на фестивале в августе эни кто сделал перф «Комната для взрослых», а после он повторился в Тбилиси; на том же фесте Женя Зайцев был зрителем спектакля «это все сон» Юли Арсен и Насти Николаевой, вдохновился и сам провел показ этой работы в Тбилиси

про кейсы эни и Жени отдельно: подумал, что ставка на радикальную мобильность проектов, которая изначальна была продиктована отсутствием ресурсов (денег, людей и видимости), отсутствием времени на площадке и другими внешними по отношению к самим проектам вещами, то есть контекстом, так вот эта ставка дала еще один эффект. свободу распространения и адаптации того, что было сделано в одних условиях, к любым другим. я думал, драйверами этого процесса будем мы с Темой, но круто, что в этом процессе участвуют и авторы, и зрители

присоединяйтесь к фесту Вити!

премьера перфолекции «il grande dolore / большое горе» с первого «хрупкого» прошла, и витя выложил текст работы вместе с видео.

ставь лайк, если ждешь, когда я выпущу книгу с партитурами всех спектаклей и перформансов, произошедших на всех «хрупких»!!