⚡️ «Они ни в чем не виноваты, но я уже завелась»: колумнистка Ира Зезюлина — о трудных ночах, крике и работе над собой

Рассуждение о том, как сложно воспитывать своих детей — и себя.

В темноте спальни я тянусь за телефоном, чтобы узнать, который час. С первого раза не получается, ведь моя грудь во рту у другого человека (и это не Адам Драйвер). Дочь, у которой режется зуб, проснулась в пятый раз в поисках моего соска, я измотана, моя спина ужасно болит, и очень хочется увидеть на часах хотя бы семь утра. Голубой экран смартфона зажигается, разъедая глаза ярким светом — два часа ночи.

Два часа ночи. Значит, до семи мне придется еще заснуть и проснуться как минимум раз пять. Если ад существует, то, кажется, я в нем.

Утром я злая и срываюсь на детей. Старшая слишком медленно собирается в садик, младшая ноет и снова обкакалась. Они ни в чем не виноваты, но я уже завелась. Как говорилось в одном фильме, процесс необратим. И это, конечно, полное говно.

Недавно я собирала материал из комментариев наших читателей о насилии в детстве. Многих родители избивали до крови, унижали, грозились покалечить, но даже под такими душераздирающими откровениями нашлись те, кто одобрял такое родительское поведение. Мол, зато людьми выросли, не то, что нынешнее поколение, которое взрослых вообще ни во что не ставит. Как остроумно заметила моя коллега Аня Кухарева в своем тексте: «А во что они должны ставить взрослых? В вазу?».

А еще были те, кто не одобрял, но как бы оправдывал: «Время было такое, ни психологов, ни книг, ни стиральных машинок» (прямо карманный набор современного родителя). Так вот, что я хочу сказать: НИЧТО В ЭТОМ МИРЕ НЕ ОПРАВДЫВАЕТ НАСИЛИЕ. Ни сложное время, ни тяжелое материальное положение, ни отсутствие поддержки, ни Луна в Стрельце. Вообще ничто! А еще НИКТО НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ БЫТЬ ИЗБИТЫМ! Даже если «сам виноват», «довел» и другие слова, которыми пользуются взрослые, чтобы оправдать побои.

Я не бью своих детей, но порой кричу на них. Я срываюсь на крик — ровно так же, как кричали в детстве на меня. И да, это тоже насилие, только другого порядка. Мои трудные ночи с младенцем — не повод срываться на всю семью. Я здесь взрослая и должна искать другие способы канализации собственной агрессии.

Я знаю, многие меня поймут, потому что такая работа над собой, черт возьми, очень сложна. Кто-то выходит из комнаты и колотит подушку, кто-то использует специальные дыхательные техники, а я думаю о смерти.

Что? От очередного «всплеска эмоций» меня спасает мысль о том, что эти две девочки будут вспоминать обо мне, если прямо сейчас меня не станет.

Нет-нет, это не суицидальные мысли, а что-то вроде способа заглянуть в будущее, где я не имею возможности оправдаться. Мол, тяжело было, мир рушился, здоровья не было и все такое. Меня нет, оправданий нет, и что же они вспомнят? Очень не хочется, чтобы самыми яркими воспоминаниями обо мне стал этот чертов крик, который накрывает меня в острые моменты. И вот это меня останавливает. Не всегда, но изменение глубинных установок — штука непростая. Я работаю над этим!

Кроме этого, конечно, нужно заботиться о себе, делегировать, давать себе право на себя. Вот недавно я взяла на работе пару дней отгула и смотрела сериалы, пока меня от них не стало тошнить. Забила на прогулки с ребенком, наконец дочитала книгу и перечитала материалы коллег, до которых никак не доходили руки.

С вами была Ира Зезюлина. Спасибо, что выслушали! Пойду посплю, пока ребенок спит. Всем спокойных ночей и крепкой психики. И помните: работа над собой — это непросто, но возможно. Берегите себя и детей.

⚡️ Старшая дочь — это всегда немного «принц на белом коне», а еще — Атлант с небом на плечах, Моана, Покахонтас и Василиса Премудрая в одном лице. Словом, гордость родителей, надежда и опора.

Она была первой, ее очень ждали и заранее любили, радовались ее появлению на свет. А еще на ней тренировались быть мамой и папой, с ней чаще всего ошибались. Когда она родилась, у родителей еще были неуемная энергия, строгость и требовательность. Это потом, с другими детьми они выучили мантру: «Все разные, у каждого ребенка свой темп развития». Ее же воспитывали по книгам и лекциям, поэтому она перевернулась и поползла в срок, начала ходить и произнесла первое слово, когда положено, вписалась во все «ребенок должен». На нее рассчитывали, надеялись, ею гордились, а она всегда оправдывала ожидания.

На старшую дочь полагались, когда младшие дети чудили, ведь она уже переросла все возрастные кризисы (а может, и не позволяла их себе в силу статуса). Она всегда была на подхвате, если младшие болели или у родителей возникали проблемы (ведь она-то уже большая, все понимает и многое умеет). За нее не надо было переживать и волноваться, ведь казалось, что она родилась сразу мудрой и сознательной.

Казалось. Взрослым.

На самом деле все, конечно же, было не так...