Разочарование сезона - спектакль казанского театра "Угол", о котором я слышала много восторженного. Речь о "Свидетелях" (реж. Семен Серзин, текст Нияза Игламова), который позиционируется как иммерсивный.

Действительно, формально это проход с улицы внутрь театра, по его комнатам, в темноте, с точечным светом, с вовлечением зрителей в чтение протоколов и писем репрессированных. И все это было сделано хорошо: перформеры, которые водили нас, указывая табличками, что делать - "Идите", "Стойте", что читать (зрителям раздали номерки текстов), сам материал - репрессированные во времена террора татары (не крымские, а проживавшие в Татарстане). Есть даже подобие сюжета - история разлученных сына и матери, объявленной врагом народа. Письма сына написаны на больших листах и озвучиваются заранее записанным детским голосом.

Так что же не так?
- Удручающее однообразие приемов: прошли, прочитали или прослушали, пошли дальше, снова прочли и послушали. Даже если это было задумано для того, чтобы показать типичность дел врагов народа, не было выдержано достаточное соотношение документов и писем, а, может быть, выборка материала была не очень точной. Я уверена, что каждый из вас легко сможет предположить, что мог писать в письмах мальчик своей матери и что было написано в документах.

- Видимо, чувствуя это, создатели спектакля добавили элементы костюма (на читающих зрителей могли надеть платок, кожанку) - и это было здорово. Но зачем-то в одной сцене актер изображал монаха и читал отрывок из Евангелия, но читал так, как читают алтарники молитвы, которые надо быстро пробубнить. Ребята, если используете "авторитарный текст", а Евангелие - это такой текст, то поймите сначала, как с ним надо работать. Это сложно, это не все умеют. Для сцены о репрессированной монахине достаточно было церковной люстры и запаха ладана. Хотя и без этого хорошо бы сработало. Короче, опять не хватило чувства меры - тут перебрали.

- Про материал. Почему речь только о татарах? Из желания выделить эту группу репрессированных как отдельную? Непроясненный никак в спектакле момент.

- Зачитываются также письма репрессированных, из которых они предстают людьми неоднозначными. В заблуждениях и иллюзиях относительно своего положения и всей ситуации. Почему, опять же, такая выборка?

- В финале спектакля на экране появляются списки репрессированных, которые идут по алфавиту. В какой-то момент перформер показывает табличку "Идите". Зрители начинают выходить, а кто-то решает остаться до конца, досмотреть весь список. И вот тут случается главный прокол - зрителям не дают побыть в этой длительности перечисленных татарских имен полностью. Список сокращен! Просто, условно говоря, после буквы Д сразу идет П. Ну и до буквы Я. Вот как так?! Зачем это все тогда? Этот список - самое ценное в этом спектакле, а мне предлагают имитацию, редукцию репрессированных. Я зла. Как можно так не чувствовать материал?

- И якобы табличка "Идите" здесь провокация. Мол, для выбора зрителя. Выйдет он или останется. Ну, осталась. И что? На урезанный список смотреть?

Если меня читают авторы спектаклей, не делайте так. Если вы зрители, оставляйте гневные отзывы на такую нечувствительность.
#иммерсивныйтеатр #регионы

Помните, я ругала спектакль "Свидетели" казанского театра "Угол"? Можно найти по тегу #регионы Особенно меня возмутил финал. Там на экране по алфавиту шел список татар, репрессированных в сталинские времена, и в какой-то момент список явно выглядит сокращенным.

Лена Гордиенко обнаружила, что часть списка действительно была утеряна! Это не злой и не глупый умысел режиссера.

Ну раз так, то нужно это указать прямо в тексте спектакля. Это ведь тоже примета времени - уничтожать расстрельные списки, вырезать лица репрессированных из фотографий.

Эх, всему учить надо.