Сахарные-пшеничные, я позавчера сразу с поезда поскакал в ЦИМ на премьеру «Абьюза» Ивана Комарова по тексту Наташи Зайцевой, после показа долго обнимал Зайцеву, сегодня договорился с редактором, что напишу текст, поэтому поста длинного не будет, просто покажу своё наконец-то совместное фото с Ковальской с фуршетика, а также скажу две ключевые вещи про этот спект, на который надо идти. (Впрочем вот Настя Николаева, которая запустила недавно «Театралий», говорит, что я ангажирован (я так и не понял, к кому, правда), ей не понравилось и прежде всего со стороны режиссуры, так что это тоже нужно иметь в виду.)

1) Наташа Зайцева лично для меня возвращает текст в современный театр. Вот я же такой типа постдрама-ла-ла-ла, чем меньше текста тем лучше, а вот посмотрел Siri по её пьесе и вот теперь «Абьюз» и это как бы алло. Оттуда можно вообще всё убрать, кроме текста, такую предельную редукцию сделать. Потому что это абсолютно свежий кристально европейский текст про важное.

2) Не знаю, какие претензии у Николаевой и других, кому не понравилось, к режиссуре, но я себя на спекте чувствовал в модусе «так плохо, что хорошо». То есть это очень страшный спектакль, который создаёт в зале пространство определённости и, следовательно, несвободы, путём разговора о вот этих семейных темах. То есть отсутствует расстояние, ты как бы оказываешься сам внутри семьи с абьюзивным членом. И мне действительно очень хотелось уйти, просто чтобы снова оказаться в пространстве неопределённости. Я так подозреваю, что конкретно у меня это произошло на фоне усталости и недосыпа последних недель, психика немножко истончилась и, я полагаю, критический барьер исчез, я смотрел как зритель, потому что в меня давно спектакулярные щупальца так не проникали беспрепятственно. Это тоже следует иметь в виду, то есть может быть я просто переутомился и видел всё не так и теперь нахваливаю плохой спектакль. Если так, то извините, но мне очень-очень-очень понравилось.

Уважаемые товарищи, а вот немножко аудио вам. I've heard some shit, что называется. Во-первых, наши корреспонденты из Афин нам прислали беседу с Богомоловым после премьеры его «Бесов» в греческом театре.

Во-вторых, наконец-то выкладываем первую лекцию с нынешнего форума «площащка» в Петербурге: Глеб Ситковский рассказывает про бум иммерсивного театра в России. (Откровенно говоря, есть уже и видео, которое довольно просто найти, но вдруг кому-то нужно слушать.)

Вот приятного удовольствия всем.
https://vk.com/wall-129481581_1612

Я пять дней назад, 22-го, был на спектакле «Мартин Лютер Пропагандапис» швейцарского чувака Бориса Никитина, который показывали в рамках NET, а летом показывали в рамках «Точки доступа» в Питере, где как-то чудовищно перевели его название на русский.

Устроен спектакль следующим образом: вот есть перформер Мальте Шольц (он также принимал участие в написании текста) и есть хор (хор подбирается специально в каждом городе, тут было сказано, что в спектакле занят хор Школы драматического искусства — абсолютно чудесный). Хор в основном сидит на стульях позади перформеров и вступает в дело всего раза четыре или пять.

Значит чего нас с княжной Таракановой генеральным образом смутило. По этому спекту предельно очевидно, что у режиссёра этого есть очень хороший вкус, — такого рода вкус, который обычно не подводит. Но в этом спектакле был такой текст, что как бы алло. Не то чтобы это было претенциозно — ну нет. Но это был вполне себе такой разомкнутый графоманский вольготный текст про то, что человечеству нужно воспрянуть и что его спасёт любовь. В кульминационном моменте Шольц натурально начинает орать про любовь-любовь-любовь, а потом подуспокаивается и предлагает всем зрителям повернуться к своему соседу/соседке и признаться ему/ей в любви. Мы с Таракановой договорились, что будем признаваться в любви к русскому театру.

Ну и это всё к чему: совершенно непонятно, «чё хотел сказать автор». Спектик сделан в жанре проповеди, и я, конечно, вспоминал передачи из церкви Свидетелей Иеговы в детстве по телевизору, где пастор Дарбинян (по совместительству отец двух моих одноклассников) неистово орал про любовь бога к людям. Но к чему это всё — непонятно. Ну просто тяжело поверить, что спектакль задумывался чисто для вот этого странного проповедования очевидных вещей.

Ну хор заебатый, конечно, абсолютно.

Друзья, не знаю, как вам сказать об этом, но у меня только что вышел текст с заголовком «Не могу абьюзить, у меня лапки» про премьеру сами понимаете какого спектакля в ЦИМе.
https://dailystorm.ru/ne-mogu-abyuzit-u-menya-lapki

ПИЗДЕЦ ЕБАНЫЕ РУССКИЕ

Слушайте, я отложил всё что не должно было быть отложенным и вот пишу этот постец: только что пришел с «Волшебной горы» Константина Богомолова.

Это какой-то кромешный ад. Это великий спектакль о том, что русские ебанутые обезьяны и не умеют вести себя в театре, а также о том, что в 2017 году есть зрители, которые уверены, что в театре им чем-то обязаны.

Уже все кто хотел написали рецензии, поэтому проспойлерить трудно: первые сорок минут спектакля Богомолов сидит в углу, а Морозова кашляет сначала тихо, затем надсадно, три раза меняя позиции и зачитывая три коротких стихотворения. То есть по понятиям истерической русской драмы можно сказать, что «ничего не происходит», хотя эмоциональная плотность самой этой сцены с кашлем в тишине — максимальная, но это отдельный разговор. И естественно, блять, что нувориши возмущены: они купили билет за 7к, оторвали, считай, от сердца, а тут такое непотребство. С первых минут всё начинается, реплики из зала во весь голос: «и так полтора часа, гыгы», «давайте споём!», «слушайте, ну рефлексировать я и дома люблю, а тут-то чё». Потом им приходит в голову, что классно и весело начать кашлять вместе с перформерами. И зал заливается в кашле, а когда кто-то чихает или сморкается, все безудержно хохочут. Кто-то громко уходит етс етс етс. Ебаный контактный зоопарк.

Про сам спектакль мы договорились уже что у меня выйдет текст на вилладже, поэтому писать тут не буду, но господи, как же хорошо и волнующе.

И ебаные зрители, просто кошмар. Зрители это мразь, это вошь, зрители это чёрная чума и кусок сухого говна, это раковая опухоль на теле театра, зрители это сифилис, гонорея и СПИД, зрители должны быть заблокированы, уничтожены, арестованы и посажены. Театр должен избавиться от ебучих зрителей, чтобы не сдохнуть.

Так, милые, фестиваль NET продолжается естественным образом и я сегодня в 18:00 сходил на генпрогон «Солнечной линии» в ЦИМе (про него завтра напишу), а в 20:00 вот пошёл на спектакль «By Heart» Тьяго Родригеса.

Что такое в спектакле происходит: Родригес сам на сцене вместе с десятью пустыми стульями, он рассказывает кое-что вначале, а потом просит 10 человек, которые понимают английский и говорят по русски, спуститься на сцену: им предстоит выучить текст. Как выясняется далее, они учат тридцатый сонет Шекспира на русском в переводе Маршака.

Десять человек учат вместе первые четыре строки, а потом каждый из них — ещё по одной. Попутно он рассказывает историю о своей бабушке, которая к концу жизни слепла и захотела выучить одну книгу наизусть, зачитывает свои письма к Джорджу Стайнеру, рассказывает литературоведческие байки и цитирует куски из Брэдбери. Это весьма условно связано между собой, но, естественно, сплетается в цельное ощущение.

У Родригеса всё идеально со вкусом и чувством юмора, он предельно правильно на сцене себя ведёт, хорошо читает и вообще всё ок. Но спектакль, несмотря на новацию в форме, не просто целиком построен на тексте, он сам — про текст, про его запоминание и распространение; это такая лирическая работа про литературу, очень конвенциональной интонации для такого рода произведений.

Это всё близко очень к стендапу, как и другой НЕТовский спектакль, на котором я недавно был, — «Мартин Лютер Пропагандапис». Из этого, конечно, можно понять, что у НЕТа туговато с деньгами, но всё-таки кажется, что на планете Земля можно было бы отыскать дешёвые спектакли чуть большей изобрательности, обращающиеся к чуть более неконвенциональным модусам чувственности. На худой конец, привезли бы «Attends, attends, attends...» Фабра — было бы громкое имя. Но в качестве трогательного времяпрепровождения вечером — более чем окей. Люди в зале завороженно молчали и трогательно охали. Ну и так далее.

this is how it works