Наконец-то посмотрел первый в хиленькой своей жизни спектакль Пины Бауш. Пятидесятиминутную постановку «Кафе Мюллер» смотрел.
Милые! Как это прекрасно изумительно хорошо. Сразу становится понятно, чому Бауш все называют революционеркой хореографии. Это так не так, что сразу бросается в глаза. Она как бы переносит пластику повседневности в танец и с её помощью рассказывает, в общем, те же самые истории, которые рассказывает балет сколько-нибудь конвенциональный, художественный. Это выглядит безумно круто. Что ещё добавить — не знаю, потому что я идиот. Всем смотреть в обязательном порядке.
https://vimeo.com/118644761
Милые! Как это прекрасно изумительно хорошо. Сразу становится понятно, чому Бауш все называют революционеркой хореографии. Это так не так, что сразу бросается в глаза. Она как бы переносит пластику повседневности в танец и с её помощью рассказывает, в общем, те же самые истории, которые рассказывает балет сколько-нибудь конвенциональный, художественный. Это выглядит безумно круто. Что ещё добавить — не знаю, потому что я идиот. Всем смотреть в обязательном порядке.
https://vimeo.com/118644761
Так вот, про Бёртона. В связи с «Home for Peculiar Children» интересно перебросить пару слов про инклюзивность в массовом кинематографе (хотя об этом, особенно применительно к фантастике и фэнтези, кто только не писал).
Недавно по настоянию смотрел одну из серий стартрека 97 года, где доктор-голограмма делает голограмму из другого доктора, в ходе чего все узнают, что тот генетически модифицирован и запрещён к распространению на территории Российской Федерации. И вот там такой благостный мир тотально толерантного будущего: антропоморфная женщина с сиськами влюбляется в какого-то монстра с ужасными зубами, гигантскими ушами и покрытой роговицей головой, и все себя чувствуют ок по этому поводу — ну мало ли, любовь зла, етсетера. Я не знаю, было ли это в голове у создателей, но там реализовано торжество лояльности к отличиям: куча каких-то рас и типов существ (большая часть из которых, всё-таки обладает антропоморфной механикой тела — руки, ноги, голова), и все друг к другу хорошо относятся, если только кто-то не на стороне зла, — вот того нужно мочить, но это потому что он на стороне зла, а не потому что у него уши большие или он с водорослями ебётся. Это довольно топорная метафора борьбы с различиями в рамках человеческого вида: мы должны любить людей всяких — пусть у некоторых из них нет руки, ноги, глаза, некоторые слишком громко смеются, заикаются, картавят или любят есть сало.
У Бёртона — то же самое, только метафора, кажется, менее действенная, поскольку реализована на детях. И дети, за исключением парочки, вместе с этим, всё равно обладают абсолютно человеческой внешностью, а материал для инклюзивности заключается в обладании каждым какой-то сверхспособности. Чисто теоретически было бы интересно поговорить про то, как суперспособность символизирует инвалидность, но это, видимо, демагогия.
А в остальном фильм такой, странный. Во-первых, там штамп на штампе, да и сам фильм — один большой штамп, он ещё не начался, а я уже примерно мог себе вообразить фабулу, и ровно такой она и оказалась. Тут неоригинальность Бёртона накладывается на голливудские лекала, по которым он почему-то снимает. Были какие-то мощнейшие моменты, например, когда они все выходят во двор и бомба падает с самолёта, — вот это такая квинтэссенция серьёзности, и очень жаль, что бомба не долетела и была остановлена, за этим могло последовать что-то такое сардонически-крутое.
У Бёртона вообще в последних фильмах что-то странное происходит, первая треть или половина идёт ок, вынося за скобки всякое, а затем начинается такая жуткая дичь, что ты смотришь и уже думаешь: ну ёбать тебя в спину, сахарный ты мужчина, ну что это такое. То есть начинается какой-то ад, не обусловленный предыдущим показанным, как будто резко усиливается интенсивность развития сюжета, совершенно на пустом месте. В «Мрачных тенях» так было, вот тут, ещё где-то. Хотя, может быть, режиссёр просто так играется и хочет нам подмигнуть, мол, ну, раз в голливуде заперты, то давайте уже совсем по аду, шоб мало не показалось. Бог его знает.
И последнее, что интересно. Во многих его фильмах основной служит такой сюжетный ход: человек из реального мира попадает в параллельную реальность, проводит там время, а затем вынужден оттуда возвращаться домой: в «Алисе», «Эдварде», «Чарли и шоколадной фабрике», вот в этом «Доме», ещё где-то. Я не знаю, что это такое, но мне подумалось, что это отличная метафора искусства вообще: что-то, что существует параллельно нам, но куда нельзя в полном смысле слова попасть, зато после соприкосновения с чем человек из реальной жизни возвращается изменённым.
Недавно по настоянию смотрел одну из серий стартрека 97 года, где доктор-голограмма делает голограмму из другого доктора, в ходе чего все узнают, что тот генетически модифицирован и запрещён к распространению на территории Российской Федерации. И вот там такой благостный мир тотально толерантного будущего: антропоморфная женщина с сиськами влюбляется в какого-то монстра с ужасными зубами, гигантскими ушами и покрытой роговицей головой, и все себя чувствуют ок по этому поводу — ну мало ли, любовь зла, етсетера. Я не знаю, было ли это в голове у создателей, но там реализовано торжество лояльности к отличиям: куча каких-то рас и типов существ (большая часть из которых, всё-таки обладает антропоморфной механикой тела — руки, ноги, голова), и все друг к другу хорошо относятся, если только кто-то не на стороне зла, — вот того нужно мочить, но это потому что он на стороне зла, а не потому что у него уши большие или он с водорослями ебётся. Это довольно топорная метафора борьбы с различиями в рамках человеческого вида: мы должны любить людей всяких — пусть у некоторых из них нет руки, ноги, глаза, некоторые слишком громко смеются, заикаются, картавят или любят есть сало.
У Бёртона — то же самое, только метафора, кажется, менее действенная, поскольку реализована на детях. И дети, за исключением парочки, вместе с этим, всё равно обладают абсолютно человеческой внешностью, а материал для инклюзивности заключается в обладании каждым какой-то сверхспособности. Чисто теоретически было бы интересно поговорить про то, как суперспособность символизирует инвалидность, но это, видимо, демагогия.
А в остальном фильм такой, странный. Во-первых, там штамп на штампе, да и сам фильм — один большой штамп, он ещё не начался, а я уже примерно мог себе вообразить фабулу, и ровно такой она и оказалась. Тут неоригинальность Бёртона накладывается на голливудские лекала, по которым он почему-то снимает. Были какие-то мощнейшие моменты, например, когда они все выходят во двор и бомба падает с самолёта, — вот это такая квинтэссенция серьёзности, и очень жаль, что бомба не долетела и была остановлена, за этим могло последовать что-то такое сардонически-крутое.
У Бёртона вообще в последних фильмах что-то странное происходит, первая треть или половина идёт ок, вынося за скобки всякое, а затем начинается такая жуткая дичь, что ты смотришь и уже думаешь: ну ёбать тебя в спину, сахарный ты мужчина, ну что это такое. То есть начинается какой-то ад, не обусловленный предыдущим показанным, как будто резко усиливается интенсивность развития сюжета, совершенно на пустом месте. В «Мрачных тенях» так было, вот тут, ещё где-то. Хотя, может быть, режиссёр просто так играется и хочет нам подмигнуть, мол, ну, раз в голливуде заперты, то давайте уже совсем по аду, шоб мало не показалось. Бог его знает.
И последнее, что интересно. Во многих его фильмах основной служит такой сюжетный ход: человек из реального мира попадает в параллельную реальность, проводит там время, а затем вынужден оттуда возвращаться домой: в «Алисе», «Эдварде», «Чарли и шоколадной фабрике», вот в этом «Доме», ещё где-то. Я не знаю, что это такое, но мне подумалось, что это отличная метафора искусства вообще: что-то, что существует параллельно нам, но куда нельзя в полном смысле слова попасть, зато после соприкосновения с чем человек из реальной жизни возвращается изменённым.
Только что посмотрел «KILL» Тимофея Кулябина по Шиллеру. Милые! Какое это бесконечное чудо. Даю по порядку:
Спектакль бесконечно стильный, хотя и недорого совсем сделан, насколько можно судить. Тут есть художник-постановщик (стандартный для Кулябина Головко), а ещё художник по свету, Денис Солнцев, — и вот свет здесь — это что-то действительно такое страшно симпатичное. Я уж не знаю кто — Головко, Солнце или сам Кулябин, — но кто-то из них явно перед приступанием к делу сидел и насматривал Кастеллуччи, потому что ну очевидное сходство, прямо кидается в глаза — вот эти светящиеся фамилии с характерным звуком, вот эта музыка полу-духовная немного метализированная, голоса актёров в некоторых местах с характерным усилением, но без надрыва, — такое ощущение, что смотришь такой русский Inferno на другой мотив, эстетика бесконечно похожая. Я, впрочем, не думаю, что это очень плохо.
Актёры всё делают прекрасно, почти не стыдно, только в некоторых местах так немножко передёргивает от интонаций, но это издержки. С ними прекрасно поработали, они вообще не дёрганные, и говорят, в основном, стоя в одном положении, больше всего боком, — это тоже очень здорово и правильно, никакой русский псих.театр не вылазит и не царапает глаза.
Музыка прекрасная, два песни сахарного Мэнсона, я визжал как псина.
Но больше всего, конечно, ошарашивает сценография и свет: безупречно стильно, как будто в Берлинер Ансамбл попал, вообще не-дёшево выглядит. Все страшные молодцы, два часа удовольствия.
Я запись получил под текст в Buro по полублату в «Красном факеле», за что им бесконечное спасибо, но, к сожалению, не имею права никому её показывать и ни с кем делиться. Это можно понять, но вообще мне кажется жутко несправедливым положение, когда театры располагают записями спектаклей и не выкладывают их никуда. Практика показывает, что это только увеличивает ангажированность зрителей и их количество. Вон в Большом с 2005 года лежит техническая и премьерная записи «Детей Розенталя» Десятникова/Някрошюса, я не знаю, кем надо стать, чтобы эту запись получить. Не проходит дня, чтобы я про эту запись не думал, рыдая. И что? Она лежит мёртвым грузом в студии театра, спектакль давным давно не идёт и не планируется к возвращению, прошло почти 12 лет с премьеры — почему бы не дать её людям? Вот это прямо паскудство какое-то, надеюсь театры начнут понимать, что надо выкладывать видеозаписи, я уж не знаю, чем это в смысле авторских прав грозит и так далее, но бля, камон. Люди хотят смотреть. Режиссёры хотят, чтобы их смотрели. Не все новосибирцы могут приехать в Большой, и уж тем более не все москвичи могут приехать в «Красный факел». И уж конечно ни те, ни другие, не поедут массово на свежего Оливье Пи. Короче деструктивное положение, очень мне не нравится.
Спектакль бесконечно стильный, хотя и недорого совсем сделан, насколько можно судить. Тут есть художник-постановщик (стандартный для Кулябина Головко), а ещё художник по свету, Денис Солнцев, — и вот свет здесь — это что-то действительно такое страшно симпатичное. Я уж не знаю кто — Головко, Солнце или сам Кулябин, — но кто-то из них явно перед приступанием к делу сидел и насматривал Кастеллуччи, потому что ну очевидное сходство, прямо кидается в глаза — вот эти светящиеся фамилии с характерным звуком, вот эта музыка полу-духовная немного метализированная, голоса актёров в некоторых местах с характерным усилением, но без надрыва, — такое ощущение, что смотришь такой русский Inferno на другой мотив, эстетика бесконечно похожая. Я, впрочем, не думаю, что это очень плохо.
Актёры всё делают прекрасно, почти не стыдно, только в некоторых местах так немножко передёргивает от интонаций, но это издержки. С ними прекрасно поработали, они вообще не дёрганные, и говорят, в основном, стоя в одном положении, больше всего боком, — это тоже очень здорово и правильно, никакой русский псих.театр не вылазит и не царапает глаза.
Музыка прекрасная, два песни сахарного Мэнсона, я визжал как псина.
Но больше всего, конечно, ошарашивает сценография и свет: безупречно стильно, как будто в Берлинер Ансамбл попал, вообще не-дёшево выглядит. Все страшные молодцы, два часа удовольствия.
Я запись получил под текст в Buro по полублату в «Красном факеле», за что им бесконечное спасибо, но, к сожалению, не имею права никому её показывать и ни с кем делиться. Это можно понять, но вообще мне кажется жутко несправедливым положение, когда театры располагают записями спектаклей и не выкладывают их никуда. Практика показывает, что это только увеличивает ангажированность зрителей и их количество. Вон в Большом с 2005 года лежит техническая и премьерная записи «Детей Розенталя» Десятникова/Някрошюса, я не знаю, кем надо стать, чтобы эту запись получить. Не проходит дня, чтобы я про эту запись не думал, рыдая. И что? Она лежит мёртвым грузом в студии театра, спектакль давным давно не идёт и не планируется к возвращению, прошло почти 12 лет с премьеры — почему бы не дать её людям? Вот это прямо паскудство какое-то, надеюсь театры начнут понимать, что надо выкладывать видеозаписи, я уж не знаю, чем это в смысле авторских прав грозит и так далее, но бля, камон. Люди хотят смотреть. Режиссёры хотят, чтобы их смотрели. Не все новосибирцы могут приехать в Большой, и уж тем более не все москвичи могут приехать в «Красный факел». И уж конечно ни те, ни другие, не поедут массово на свежего Оливье Пи. Короче деструктивное положение, очень мне не нравится.
А вот совершенно шикарное выступление Ольги Рогинской, очень насыщенное теорией и анализом. Оно важное, как минимум, из двух мыслей: 1) традиционный театр не просто несовременен и этим плох, он плох главным образом тем, что врёт про современность, что его методом является ограничение; 2) важнейшей характеристикой современного театра является некомфортность при восприятии и вопросы при интерпретации, удивление. Всем смотреть обязательно, такая основополагающая вообще про совр.театр лекция.
https://www.youtube.com/watch?v=3dcQ_x3HxeM
https://www.youtube.com/watch?v=3dcQ_x3HxeM
YouTube
Ольга Рогинская: «Современность в сегодняшнем российском театре: как увидеть и чем измерить?»
Современный театр часто противопоставляют театру традиционному, классическому. К современному театру до сих пор относятся настороженно, с сомнением, предпочитая делать выбор в пользу надежного и проверенного временем. При этом само понятие современного театра…
Из диалога двух американских сценографов узнал про постановку «Мастера и Маргариты» британцем Саймоном Макберни. Запись найти не смог, зато фотокарточек полно. Там сценографом (stage designer, — не знаю, корректно ли это переводить как «сценограф») работала фантасмагорически клёвая баба Эс Девлин (такая дикая женщина — ставила шоу майли сайрус, канье уэста, мьюз, а вместе со всем этим — все самые смачные классические оперы). И че хочу сказать: я давно об этом думал, и читал все эти пошлые истории про попытки перенести «МиМ» на сцену и на плёнку и о том, что все они (в России) не удавались, даже у Виктюка что-то невыразительное, и я, в общем, довольно сильно был уверен, что это просто слишком стильная история для русских, книжка же такая дико красивая, даже пошло-красивая, и вот я всегда думал: блин, как клёво было бы посмотреть, как это сделано «у них». И тут посмотрел вот эти фотки, и действительно: это так катастрофически охуенно. Вот почти ровно так, как это должно быть сделано. То есть про драматургию мы не говорим, но сценография и костюмы, свет, видеоарт – по фотографиям просто фантастика какая-то. Ну, то есть справедливо совершенно, что русские нефть качают, а бензин делают уже где-то там, и правильно, и пускай делают, ихний бензин завсегда лучше.
Пока писал, нашёл видео с коротким интервью режиссёра, перебивающемся кусками с репетиции, и это прямо страшно хорошо — какие-то адовые партийные функционеры — карикатурные русские бомжи, адовый кот, но зато — зато! — фантастический Мастер, такой субтильный полугомосексуальный Вольтер. Вот это прямо что-то новое, потому что лично у меня Мастер ассоциируется с мужиком из чудовищного сериала Бортко или из какого-нибудь, я не знаю, спектакля театра «Арбат», а тут прямо такой тонкий и вообще, страшно хорошо.
https://www.youtube.com/watch?v=vP_3G_zy6ZI
Пока писал, нашёл видео с коротким интервью режиссёра, перебивающемся кусками с репетиции, и это прямо страшно хорошо — какие-то адовые партийные функционеры — карикатурные русские бомжи, адовый кот, но зато — зато! — фантастический Мастер, такой субтильный полугомосексуальный Вольтер. Вот это прямо что-то новое, потому что лично у меня Мастер ассоциируется с мужиком из чудовищного сериала Бортко или из какого-нибудь, я не знаю, спектакля театра «Арбат», а тут прямо такой тонкий и вообще, страшно хорошо.
https://www.youtube.com/watch?v=vP_3G_zy6ZI
YouTube
Simon McBurney & The Master (contains strong language)
Simon McBurney and Paul Rhys talk about Complicite's production of The Master and Margarita, featuring behind-the-scenes footage from the company's rehearsals.
Pushing the boundaries of theatre, dance, film, music and visual art, we are Europe's largest…
Pushing the boundaries of theatre, dance, film, music and visual art, we are Europe's largest…
Так вот, вчера был в НОВАТе на «Пиковой даме» Вячеслава Стародубцева. За час до спектакля в лекционном холле на третьем этаже вышел сам Стародубцев, нежный сахарный мужчина в жёлтом блейзере, и начал вещать необязательное. Что-то про Пушкина, Чайковского, етс етс. Походя поругал европейских актёров: они, мол, ни шагу не сделают поверх того, что прописано в контракте, и сразу собирают профсоюз. Он их в собственность что ли оформлять хочет? То-то у нас хорошо, феодализм, никто свои права не защищает. Потом ляпнул: «Я вообще не стремлюсь быть современным». Ну то есть привет, мужчина, какой ты блевотный. Я грешным делом подумал, что и постановка будет блевотная, но вообще радикально ошибся.
Спектакль шикардосный. Я надеюсь, смогу про него написать куда-то текст, поэтому здесь в общих чертах.
Во-первых, это абсолютный минимализм, что для русской постановки русской оперы вообще нехарактерно. На сцене два трапециевидных стенда из неясного материала, на которые делают проекцию видео и света и которые по ходу действия несколько раз съезжаются-разъезжаются и делаются прозрачными, когда на них контровым светом светят, выставляя силуэтно всё, что за ними творится (а там творится, да). Свет — изумительный, я такого в русских постановках не припомню вообще. Он в целом довольно вульгарный и топорный, но боже, это выглядит эффектно. Вот эти стенды огромные, в пять-шесть человеческих ростов, — когда на них светят синие, зелёные, серые прожектора — это просто безумие, сразу Уилсона вспоминаешь. Со светом правда очень хорошая работа сделана, долго описывать.
Во-вторых, пластика. Здесь много танцуют, это раз. Постановка вообще очень пластичная, это два. Хор не разбросан по сцене и каждый его участник не занимается чем-то своим, как это обычно им поручают режиссёры-дегенераты, — он сконцентрирован всё время в определённых местах сцены и производит впечатление визуально и пластически действительно хора, то есть чего-то большого, но цельного. С ними безумно хорошо поработали. Вообще сцена освоена исполнителями прекрасно. И потом: вся постановка сделана в духе такого итальянского маньеризма, о чем немножко ниже, так вот они делают вот эти барочные движения, низко кланяясь, изгибая ручки, ножки, — страшно круто, с ума сойти.
В-третьих, костюмы: всех, кроме Германа, Лизы и графини одели арлекинами, такой русский оммаж dell'arte. Я при всём этом вспоминал живопись Кости Сомова, такой пассеизм по несуществующей русской Флоренции, очень симпатично, хотя и, наверняка, вульгарно, если посмотреть отстранённо; мне, впрочем, не показалось.
В-четвёртых, Стародубцев же, ну, «актёр театра Виктюка», то есть, ну, мужчина сахарный, сами понимаете, и у меня только после первого антракта в голове сложилось: это же чисто гомосексуальная эстетика, ну, или маньеризм, апроприированный гомосексуальной эстетикой. Чего там версии строить: в сцене, когда графиня засыпает, огромный стенд справа делается прозрачным, а за ним на лесах шут в трико эротично раздевается, а затем танцует с не-гетеросексуальной манерностью; он же ближе к концу дёргается изломанно на игорном столе, достаточно мощно выглядит.
В целом: режиссёрского эксперимента здесь никакого нет, рассказывается конвенциональная история, без изменения временных моделей; это эксперимент скорее визуальный, постановка безумно красиво выглядит, тем более, для Новосибирска. После первого акта в коридор вышла пожилая женщина (https://www.instagram.com/p/BLi1xvmDxOQ) в цветочном платье и, не обращаясь ни к кому, закричала: «Никто на этот спектакль второй раз не придёт! Поломали всю «Пиковую даму»! Ни декораций нет, ничего. Всё испортили!» Слева от меня сидел бородатый мужчина в бабочке, повернулся в антракте и спрашивает: извините за вопрос, как вам? Оказался участником хора в «Аиде» и «Фаусте». Пришлось формулировать ему мнения по ряду вопросов; он высказывал удовольствие в связи с тем, что Кулябин прославился на скандале. Такое, в общем. А спектакль да, дико хороший. Так заебало «классическое прочтение» и его адепты, наблевал бы им всем на лицо. Формализм — вот что действительно хорошо.
Спектакль шикардосный. Я надеюсь, смогу про него написать куда-то текст, поэтому здесь в общих чертах.
Во-первых, это абсолютный минимализм, что для русской постановки русской оперы вообще нехарактерно. На сцене два трапециевидных стенда из неясного материала, на которые делают проекцию видео и света и которые по ходу действия несколько раз съезжаются-разъезжаются и делаются прозрачными, когда на них контровым светом светят, выставляя силуэтно всё, что за ними творится (а там творится, да). Свет — изумительный, я такого в русских постановках не припомню вообще. Он в целом довольно вульгарный и топорный, но боже, это выглядит эффектно. Вот эти стенды огромные, в пять-шесть человеческих ростов, — когда на них светят синие, зелёные, серые прожектора — это просто безумие, сразу Уилсона вспоминаешь. Со светом правда очень хорошая работа сделана, долго описывать.
Во-вторых, пластика. Здесь много танцуют, это раз. Постановка вообще очень пластичная, это два. Хор не разбросан по сцене и каждый его участник не занимается чем-то своим, как это обычно им поручают режиссёры-дегенераты, — он сконцентрирован всё время в определённых местах сцены и производит впечатление визуально и пластически действительно хора, то есть чего-то большого, но цельного. С ними безумно хорошо поработали. Вообще сцена освоена исполнителями прекрасно. И потом: вся постановка сделана в духе такого итальянского маньеризма, о чем немножко ниже, так вот они делают вот эти барочные движения, низко кланяясь, изгибая ручки, ножки, — страшно круто, с ума сойти.
В-третьих, костюмы: всех, кроме Германа, Лизы и графини одели арлекинами, такой русский оммаж dell'arte. Я при всём этом вспоминал живопись Кости Сомова, такой пассеизм по несуществующей русской Флоренции, очень симпатично, хотя и, наверняка, вульгарно, если посмотреть отстранённо; мне, впрочем, не показалось.
В-четвёртых, Стародубцев же, ну, «актёр театра Виктюка», то есть, ну, мужчина сахарный, сами понимаете, и у меня только после первого антракта в голове сложилось: это же чисто гомосексуальная эстетика, ну, или маньеризм, апроприированный гомосексуальной эстетикой. Чего там версии строить: в сцене, когда графиня засыпает, огромный стенд справа делается прозрачным, а за ним на лесах шут в трико эротично раздевается, а затем танцует с не-гетеросексуальной манерностью; он же ближе к концу дёргается изломанно на игорном столе, достаточно мощно выглядит.
В целом: режиссёрского эксперимента здесь никакого нет, рассказывается конвенциональная история, без изменения временных моделей; это эксперимент скорее визуальный, постановка безумно красиво выглядит, тем более, для Новосибирска. После первого акта в коридор вышла пожилая женщина (https://www.instagram.com/p/BLi1xvmDxOQ) в цветочном платье и, не обращаясь ни к кому, закричала: «Никто на этот спектакль второй раз не придёт! Поломали всю «Пиковую даму»! Ни декораций нет, ничего. Всё испортили!» Слева от меня сидел бородатый мужчина в бабочке, повернулся в антракте и спрашивает: извините за вопрос, как вам? Оказался участником хора в «Аиде» и «Фаусте». Пришлось формулировать ему мнения по ряду вопросов; он высказывал удовольствие в связи с тем, что Кулябин прославился на скандале. Такое, в общем. А спектакль да, дико хороший. Так заебало «классическое прочтение» и его адепты, наблевал бы им всем на лицо. Формализм — вот что действительно хорошо.
Пересматривали сегодня «Волшебную флейту» в постановке Александра Морк-Айдема в Норвежской национальной опере. Милые-карамельные, это такая галактическая дичь. В общем, идея: берём Моцарта, оставляем музыку, переписываем либретто с мильярдом топорных гэгов типа «— Я сын Наполеона; — Наполеона? Пирожного?» и упаковываем это в историю космического типа с перемешиванием звёздных войн и стартрека. Получается сюжет про принца Тамино, рухнувшего на чужую планету и отправившегося спасать принцессу Памину, дочь Королевы ночи. Попути вот эта вся инопланетная поебень: странные существа, Сарастро с тремя глазами етс етс. Это в целом выглядит очень прикольно, и важно именно то, что вот кондовая опера Моцарта может быть поставлена прикольно. Это, в общем, такой даже полу-спектакль, потому что как минимум треть сценического времени герои разговаривают, а не поют, причём разговаривают и с залом, и с оркестром, такой выход за пределы спектакулярной конвенции.
Сцена, свет, костюмы — всё заебись, очевидно, такие бабки в постановку влили. Хотя, впрочем, вот костюмы — бог знает, как-то вульгарно выглядит. Из приходящих на ум примеров вспоминаются «Сверлийцы» в Электротеатре — вот там костюмы действительно безумные были, как минимум, по фото/видео, очень круто получилось сделать что-то потустороннее дешевыми средствами; было оригинально и не пошло. И это в российском театре, алё!
Короче, смотреть обязательно стоит чисто ради прикола, это прекрасно сделано, очень крупная и профессиональная постановка, можно даже хохотать, если не быть снобом. Постановка совсем свежая, этого года. релиз был на сайте The Opera Platform, а потом там срок выкладки кончился и они видео убрали. А я умный — скачал и вам выложил. Великолепный какой мужчина, а? а? а?
https://vk.com/video-129481581_456239026
Сцена, свет, костюмы — всё заебись, очевидно, такие бабки в постановку влили. Хотя, впрочем, вот костюмы — бог знает, как-то вульгарно выглядит. Из приходящих на ум примеров вспоминаются «Сверлийцы» в Электротеатре — вот там костюмы действительно безумные были, как минимум, по фото/видео, очень круто получилось сделать что-то потустороннее дешевыми средствами; было оригинально и не пошло. И это в российском театре, алё!
Короче, смотреть обязательно стоит чисто ради прикола, это прекрасно сделано, очень крупная и профессиональная постановка, можно даже хохотать, если не быть снобом. Постановка совсем свежая, этого года. релиз был на сайте The Opera Platform, а потом там срок выкладки кончился и они видео убрали. А я умный — скачал и вам выложил. Великолепный какой мужчина, а? а? а?
https://vk.com/video-129481581_456239026
МИЛЫЕ-САХАРНЫЕ
АЛАРМ
Все срочно садимся смотреть диалог с Фабром позавчерашний. Вылил специально для людей, у "Афиши" архив не вечный.
https://vk.com/video-129481581_456239028?list=83301ce6eef978ca7e
АЛАРМ
Все срочно садимся смотреть диалог с Фабром позавчерашний. Вылил специально для людей, у "Афиши" архив не вечный.
https://vk.com/video-129481581_456239028?list=83301ce6eef978ca7e
Так. Сходил на «Ученика» Серебренникова. Совсем не совестно писать в театральный канал об этом, потому что я и так уже несколько раз про фильмы писал, да и к тому же Кирилл Семёнович — мужчина спектакулярный.
Фильм почти великий. В первую очередь, думается, потому, что пьеса Майенбурга великая, хотя я не читал. Во вторую очередь потому, что как мастерски зарубежная пьеса перенесена на российские реалии, будто оригинальная история вообще. Непонятно, с чего начинать, а потому сразу про важное: весь фильм основан на ряде самых популярных в либерально-демократической среде дискурсов-штампов: пидорасы, жиды, попы в золоте, агрессия, сталин етс етс. К этому можно отнестись двойственно. С одной стороны, это такой альманах «Россия», то есть все самые медийно-болезненные точки современной русской жизни собраны в одном месте; и это занятно и интересно в том смысле, что фильм из-за этого получается насыщенный. Возьми любой другой критический реализм в русском кино последних лет: Левиафан, Дурак, Майор, фильмы Сигарева и т.д. — там какая-то одна тема берётся и ведётся через весь фильм. А тут прямо полно и динамично. С другой стороны, все эти проблемы — они ведь на поверхности. Они настолько на поверхности, что довольно тяжело поверить в то, что пидоры и попы представляются сейчас главными для России болевыми точками. А потому есть риск даже упрекнуть Серебренникова в поверхностности, но, зная его, решительно невозможно это сделать. И здесь мы получаем помощь откуда не ждали. Я вас всех отсылаю к коротенькой рецензии моего прекрасного товарища, художника Олега Черникова, которую я прочитал за два часа до фильма (https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1240493622689458&set=a.380947808644048.86659.100001864957328&type=3). Он там в конце призывает обратить внимание на мелочи, на фон фильма: инцестуальные отношения матери и сына, агрессию и антисемитизм в школе, уёбищные обои в цветочек. И это поразительной точности подмечание; непонятно, специально это у Кирилла Семёновича получилось или нет, но вот этот фон, если мы с него соскабливаем болевые точки русского фейсбука, он остаётся таким мрачным, скучным, болотистым и ужасным слоем той инертной русской жизни, в которой даже пидорам и жидам места нет: как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы.
В конце учительница Краснова отказывается уходить из школы, крича: «Я тут на своём месте, а вы нет» и это, видимо, такой прозрачный призыв «либералам» не сдавать позиций. Это резонно, вроде бы, но есть об чём поспорить. Мне кажется, место свободного человека там, где он сам стоит. Если быть радикальнее — в нём самом. А борьба с идиотами только мешает продуктивности. Идиоты размножатся и сами себя сожрут, так как по природе деструктивны и на выжженом поле жрать, как правило, нечего.
В целом же это такой фильм про мир, к которому не хочется иметь никакого отношения. Про людей, к которым не хочется иметь никакого отношения. Отдаваясь, извините, во власть кинематографической реальности, хочется, выходя с фильма, возроптать: какая же беда, что этот мир и эти люди — это и есть современная Россия. Но потом вспоминаешь всех своих немногочисленных хороших приятелей, которые есть у каждого, и понимаешь, что это, конечно, всё не так. Но и так тоже.
Фильм почти великий. В первую очередь, думается, потому, что пьеса Майенбурга великая, хотя я не читал. Во вторую очередь потому, что как мастерски зарубежная пьеса перенесена на российские реалии, будто оригинальная история вообще. Непонятно, с чего начинать, а потому сразу про важное: весь фильм основан на ряде самых популярных в либерально-демократической среде дискурсов-штампов: пидорасы, жиды, попы в золоте, агрессия, сталин етс етс. К этому можно отнестись двойственно. С одной стороны, это такой альманах «Россия», то есть все самые медийно-болезненные точки современной русской жизни собраны в одном месте; и это занятно и интересно в том смысле, что фильм из-за этого получается насыщенный. Возьми любой другой критический реализм в русском кино последних лет: Левиафан, Дурак, Майор, фильмы Сигарева и т.д. — там какая-то одна тема берётся и ведётся через весь фильм. А тут прямо полно и динамично. С другой стороны, все эти проблемы — они ведь на поверхности. Они настолько на поверхности, что довольно тяжело поверить в то, что пидоры и попы представляются сейчас главными для России болевыми точками. А потому есть риск даже упрекнуть Серебренникова в поверхностности, но, зная его, решительно невозможно это сделать. И здесь мы получаем помощь откуда не ждали. Я вас всех отсылаю к коротенькой рецензии моего прекрасного товарища, художника Олега Черникова, которую я прочитал за два часа до фильма (https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1240493622689458&set=a.380947808644048.86659.100001864957328&type=3). Он там в конце призывает обратить внимание на мелочи, на фон фильма: инцестуальные отношения матери и сына, агрессию и антисемитизм в школе, уёбищные обои в цветочек. И это поразительной точности подмечание; непонятно, специально это у Кирилла Семёновича получилось или нет, но вот этот фон, если мы с него соскабливаем болевые точки русского фейсбука, он остаётся таким мрачным, скучным, болотистым и ужасным слоем той инертной русской жизни, в которой даже пидорам и жидам места нет: как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы.
В конце учительница Краснова отказывается уходить из школы, крича: «Я тут на своём месте, а вы нет» и это, видимо, такой прозрачный призыв «либералам» не сдавать позиций. Это резонно, вроде бы, но есть об чём поспорить. Мне кажется, место свободного человека там, где он сам стоит. Если быть радикальнее — в нём самом. А борьба с идиотами только мешает продуктивности. Идиоты размножатся и сами себя сожрут, так как по природе деструктивны и на выжженом поле жрать, как правило, нечего.
В целом же это такой фильм про мир, к которому не хочется иметь никакого отношения. Про людей, к которым не хочется иметь никакого отношения. Отдаваясь, извините, во власть кинематографической реальности, хочется, выходя с фильма, возроптать: какая же беда, что этот мир и эти люди — это и есть современная Россия. Но потом вспоминаешь всех своих немногочисленных хороших приятелей, которые есть у каждого, и понимаешь, что это, конечно, всё не так. Но и так тоже.
Посмотрели спектакль «Счастье» Андрея Могучего. Про Могучего целая глава в книжке Годер про визуальный театр, которую я выкладывал ранее. Этот режиссёр, собственно, один из таких столпов современного русского театрального авангарда.
Спектакль прекрасный: огромные деревянные головы, гигантские куклы, внутри которых сидят люди, зелёные собаки етс етс. Основано на пьесе Метерлинка «Синяя птица», как я понял. Такая сказочная эстетика у спектакля, причем это большей частью скатываетя в наив. Но это не плохо, это наоборот.
Работа синтетическая: тут визуальный театр перемешивается с оперой: на музыку Маноцкова (специально для спектакля написанную, если я верно понял) и Моцарта актёры ещё и поют всякие разные арии, причём арии такие нарочито примитивизированные, типа «Я не знаю, что сказать. Мальчик маленький родился», много повторов слов, это создаёт какое-то особенное приземлённое ощущение.
Я, очевидно, вспоминал при этом «Синюю птицу» в Электротеатре. Там, судя по трейлерам, доступным кускам и фото, получилась значительно более стильная и выразительная история, в основном, за счёт костюмов, музыки, визуального оформления. Хотя вот тут у Могучего очень хорошая работа с видеопроекцией, вообще нехарактерная. Это, кажется, называется 3D-mapping, хотя не уверен. Ну крайне симпатично. Всем смотреть, конечно, обязательно. То есть давайте будем понимать, что вот процентов восемьдесят спектаклей и опер, которые я выкладываю сюда, поставлены зарубежными режиссёрами. А тут русский режиссёр, которого дико интересно смотреть даже на видео. Посмотрите, правда.
https://vk.com/video-129481581_456239030
Спектакль прекрасный: огромные деревянные головы, гигантские куклы, внутри которых сидят люди, зелёные собаки етс етс. Основано на пьесе Метерлинка «Синяя птица», как я понял. Такая сказочная эстетика у спектакля, причем это большей частью скатываетя в наив. Но это не плохо, это наоборот.
Работа синтетическая: тут визуальный театр перемешивается с оперой: на музыку Маноцкова (специально для спектакля написанную, если я верно понял) и Моцарта актёры ещё и поют всякие разные арии, причём арии такие нарочито примитивизированные, типа «Я не знаю, что сказать. Мальчик маленький родился», много повторов слов, это создаёт какое-то особенное приземлённое ощущение.
Я, очевидно, вспоминал при этом «Синюю птицу» в Электротеатре. Там, судя по трейлерам, доступным кускам и фото, получилась значительно более стильная и выразительная история, в основном, за счёт костюмов, музыки, визуального оформления. Хотя вот тут у Могучего очень хорошая работа с видеопроекцией, вообще нехарактерная. Это, кажется, называется 3D-mapping, хотя не уверен. Ну крайне симпатично. Всем смотреть, конечно, обязательно. То есть давайте будем понимать, что вот процентов восемьдесят спектаклей и опер, которые я выкладываю сюда, поставлены зарубежными режиссёрами. А тут русский режиссёр, которого дико интересно смотреть даже на видео. Посмотрите, правда.
https://vk.com/video-129481581_456239030