Весеннюю дискуссию о сайт-специфик театре с Юрием Муравицким и Алексеем Ершовым (ну а ещё там есть Анна Краснослободцева и я, Лена Гордиенко) Школа дизайны Вышки наконец-то выложила в сеть. Можно смотреть и ностальгировать, ещё можно почти всё: https://m.youtube.com/watch?feature=youtu.be&v=Aov_W1FzUIw

Присоединяйтесь к нам завтра в Zoom обсуждать театр и другие перформативные практики в публичном пространстве. С 10 до 18. И послезавтра тоже.
https://msses.timepad.ru/event/1477716/

Театр ШАГИ программа.pdf

Съездила на Зимний фестиваль уличных театров в Калуге (4-6 января)! Что я заметила об уличном театре после этой поездки?

• Этот театр не столько для детей, «детские забавы», как сурово прокомментировала происходящее на Театральной площади моя мама, сколько для и от тех, кто (еще) способен на «детское» мировосприятие. Что отличает детей от взрослых - ну,в том числе? Нет деления на полезное/неполезное и есть, напротив, доверие к миру и ожидание чудес, причем чудеса случаются повсюду, это не только сказочные существа в особом мире сказок, но и  удивление от явлений природы, от фокусов, от родных, появляющихся на «ку-ку». И даже когда уже ребенок понимает, что многое - игра, эта игра доставляет ему неимоверное удовольствие, она все еще схожа с чудом, чудом преображения, и на скептическое взрослое «Ну я же не … (Снегурочка, Чемпион, Снежная королева, нужное подставить)» - отнекивание от игры, в которую тебя хотят затянуть еще на полчасика, ребенок сердито проинструктирует: «Ну, как будто!!». В «как будто» есть понимание иллюзорности и одновременно радость от переключения между мирами, от игры своего воображения, от того, что ты можешь управлять миром. Ребенок – это, конечно, творец. И вот в уличном театре, где, например, тебе дают кусок туалетной бумаги, а называют его талончиком для прохода внутрь, и рамка вместо металлической - картонная (перформанс «Вход» от Картонии), радость можно схватить, только если отрешиться от скепсиса и позволить (не заставить себя, а позволить!) себе видеть трансформацию обычного в иллюзорное, условно низкого - в прекрасное. И улыбаться тем, кто поймал волну и с тобой в одной, невидимой, банде. 

• В школьном понимании театральных занятий, и вообще в видении многих интеллигентных людей, меня всегда смущало понимание театра – как средства. Благодаря театру (просмотру спектаклей или участии в постановке) дети (да и взрослые) что-то якобы должны понять, в литературе или в жизни, театр может служить отправной точкой для разговора о важных вещах… Вообще, конечно, все это может быть. Но я в искусстве просто не могу видеть средство, это целый мир, целая оптика, которая интересна и нужна сама по себе. Уличный театр совершенно легитимно позволяет валять дурака, и это прекрасно. Позволяет он это делать и зрителям, которые по призыву каких-то персонажей в костюмах, алхимиков или еще кого, начинают бежать по площади, прыгать с безумными табличками, кидать звездочки в рот артистам, прятаться за мусорными баками (Алхимики и «Прогулка с лесными феями» от Картонии и LUMidea), позволять надевать на себя памперс и быть облитым, ловить клубы пара или толкать самодельные мобили (Театр им. Которого и Папьемашенники), и – артистам. Вообще всю прелесть театра понимаешь, конечно, когда можешь сам оказаться внутри художественного процесса. Мне вот разрешили прийти на мастер-классы, и это был, конечно, особенный кайф. Что важно: настроение там и настроение на площади не сильно отличались друг от друга, и там, и там царила, прежде всего игра.

• А еще – хотя это то ли причина, то ли следствие – коммуникация. Я спросила Сергея Корсакова на фестивале, часто ли к нему подходят из толпы, и спрашивают о чем-то – даже не зная, что он художник, о чем-то своем? Он ответил, что конечно, и что он постоянно - в коммуникации. И это действительно, такое ощущение, самый востребованный тут режим твоей настройки. В уличном театре нет четвертой стены, и ненормально будет игнорировать обращающихся к тебе людей, по делу они или нет, так что уличный артист как будто не делит себя на «в образе» и «вне» его, а пространство - на сценическое и обыденное (хочется сказать «профанное»). Я говорю «как будто», потому что разница между производственным/репетиционным процессом, конечно, есть, но для ее описания, вероятно, нужны более тонкие грани и вообще наблюдения. Авось, еще когда-нибудь и на репетиции попаду) Но уже на мастер-классе меня поразило, как легко меня впустили в свой круг и помогали-звали-включали.

Я в какой-то степени была, думаю, для ребят активным зрителем, участником интерактивного спектакля, но то, насколько это было легко, говорит скорее в пользу концепции возможного соучастия, партиципаторных штук и т.п. По крайней мере пока мне скорее хочется надеяться, что уличные артисты, надевая, бывало, какие-то яркие костюмы, делая себе грим, подбирая маски – не играют роль, не изображают из себя кого-то другого, более, например, приветливого и любящего детей, в общем, не надевают голливудские улыбки на выход, не скрывают себя за масками.
Для этой профессии, с постоянным контактированием с разнообразной публикой, нужно в самом деле любить людей. 

Интересные методы проведения обсуждения после спектаклей: http://loooonger.ru/discuss . Я с таким (анонимный цифровой опрос, результаты которого тут же выводятся на экран в виде, например, облака тегов) сталкивалась на онлайн-конференциях/конгрессах, когда, в отсутствие возможности живой коммуникации между участниками, особенно не спикерами, организатором хотелось создать интерактив и какую-то общую деятельность вообще. Но и для живых обсуждений это, видимо, работает хорошо, потому что как раз позволяет высказать мнение даже тем, кто говорить на публику не любит, и в то же время снижает риски узурпирования микрофона кем-то одним. Ещё, кажется, это в целом соотносится с современным ощущением некомфортности от прямого голосового контакта (когда звонить напрямую - это почти насилие, и все больше выбирают писать сообщения или отправлять голосовые, которые можно прочитать/прослушать, когда соберёшься с духом и временем, и даже если что-то пойдет не так во время записи - можно отменить/перезаписать, в общем, у всех коммуникации появляется возможность подумать перед). Но, понятно, цифра работать будет больше на условно молодую аудиторию, и главное - соблюдать баланс.

Ассоциация театральных критиков и Ассоциация музыкальных критиков выступают против полицейского насилия в стране
Независимые профессиональные Ассоциации театральных и музыкальных критиков (АТК и АМК) выступают против полицейского насилия. Мы требуем отменить фактический запрет мирных собраний и митингов, прекратить практику незаконных задержаний и наказаний, избиений и унижений людей, собирающихся мирно и без оружия, чтобы заявить о своей гражданской позиции. Мы настаиваем на освобождении задержанных в ходе мирного протеста. Мы выражаем солидарность с теми, кто выступает за соблюдение принципов демократии, закрепленных в Конституции Российской Федерации.  
 
Призываем коллег по цеху, критиков и практиков театра присоединиться к нашему заявлению.

http://teacrit.ru/?section=323

И от лаборатории "Вокруг да около":

Дорогие подруги и друзья!

За последние две недели мы все стали свидетель_ницами невообразимого количества задержаний протестующих силовыми структурами, сопровождавшегося насилием и издевательствами над граждан_ками. Насилие — это самый ригидный и тупой способ взаимодействия, подразумевающий только одну форму ответа на него — страх и подчинение. Поэтому применение насилия государством говорит о неэффективности управления: легитимность власти тает на глазах.

Будучи горизонтальным коллективом, существующим уже более восьми лет, мы верим в силу самоорганизации и взаимной поддержки как альтернативу репрессивным централизованным госструктурам. Мы предлагаем канализировать свой гнев и негодование по поводу происходящего в коллективное действие, во взаимную заботу, в импульс личной инициативы к самоорганизации. Нам нужно запастись терпением и сделать все возможное для того, чтобы наши стихийные и текучие сети окрепли и стали более устойчивыми и стабильными. Так мы начинаем двигаться от протеста, информационно и аффективно стянутого на фигуре лидера, к протесту самоуправляемому и самоподдерживающемуся посредством локальных инициатив.

https://docs.google.com/.../1UypdO5r3VjQOVyaH2.../edit...

Мы собрали полезные ссылки на сборы средств, локальные чаты помощи задержанным, медиа, информирующие об актуальных протестных событиях, инфо-карточки для задержанных и удивительно быстро расцветающие инициативы психологической поддержки пострадавшим. Спасибо всем этим проектам! Копируйте и распространяйте! Также будем очень благодарны вашим дополнениям и комментариям в самом документе и под этим постом.

P.S.: пожалуйста, берегите себя. Любая помощь, которую вы можете оказать, ценна!

https://www.facebook.com/okolovokrug/posts/3007935432774587

Ну что, когда все успокоились, наконец, по поводу директора ЦИМа (то-то же) могу, наконец, выложить текст про спектакль «Space X» "театра post" - ситуацию, где само пространство становится драматургом. По ссылке - немного впечатлений и короткое интервью с драматургом Екатериной Августеняк:

#спектаклицима #жест

https://telegra.ph/Space-X-teatra-post-v-CIMe-02-16

Пожалуй, в Space X мне больше всего понравилось это «X» - мы уже привыкли к этому значку в названиях спектаклей Rimini Protokoll, где X означает потенциально бесконечную серию, Remote X - Remote Paris, Remote Saint-Petersburg, Remote Moscow… И вот теперь есть свой спектакль-серия, спектакль не только про пространство, но спектакль-исследование пространства, разного пространства, начиная с большого зала Центра им. Мейерхольда.

Тут стоит сказать, что ЦиМу исследовать свое пространство и отношения с ним, в том числе на уровне телесном, не впервой: в «Остановке зимним вечером у леса» Татьяна Гордеева и Екатерина Бондаренко приглашали зрителей к хореографическому и в целом перформативному проживанию, вчувствованию пространства не 5-го, но 4-го этажа, где нужно было еще до начала написать, какое движение кажется возможным совершить в кафе - в зеленом фойе, и перформерки потом эти движения осуществляли - уже в зале, и было любопытно и думать, и ощущать разность пространств через этот физический и субъектный сдвиг. Еще там писали ощущения от пространства, которые потом зачитывались на спектакле и вплетались в его ткань - вместе с пересказом разных идей и текстов о соотношении тела и города. Получается, что Space X соотносит какие-то разные пространства, московские, питерские и возможные другие, но и сам оказывается в парадигме со спектаклями-исследованиями и вообще просто практиками, бывшими в этих пространствах до них. Ну вот с «Родиной» хотя бы, где зрители в антракте шли к стенам и читали на них выставленные плакаты и записи, и обходили его по кругу, так что ощущения себя, своего тела, в театральном зале становилось каким-то совершенно другим, не бинарным.

А еще вот держу я полароидный снимок кусочка стены ЦиМа перед собой, под номером 56, доставшийся мне во время Space X, и думаю о том, что кирпичный декор, который даже не обязательно натурально-кирпичный, о чем мы узнаем в том числе из спектакля, ассоциируется у меня не только с ЦиМом, а еще и с СТИ, и с ГИТИСом, вообще - с театром… И синекдоха, занятие только малой части стенки, случайная выборка, позволяет как раз проецировать этот снимок на какую угодно театральную стену благодаря своей абстрактности и отсутствию конкретно-цимовских опознавательных знаков.

Так что для меня в каком-то смысле Space X оказался про масштаб.

И, конечно, про классную человеческую возможность, или даже потребность, все наполнять смыслом. Нет, правда, магия, как из ответов зрителей на общие вопросы в sli.do получается зачитывать тут же совершенно драматургические строчки, так что смеешься и плачешь. И никакого одного автора как будто не надо.

Как будто - потому что вместо авторства строк авторы спектакля из театра Post предлагают схемы, сценарий действий, и именно четкость исполнения и вообще исполнение их - создает ритм и цельность. И зрители включаются в игру, и идут именно к своим номерам у неровно (но по своему порядку) расставленных кресел, и придумывают иногда какие-то свои действия поверх (собирать упавшие шарики, скажем), но оно тоже идет в еще один слой. И так заполняется людьми и смыслами все пространство, такое большое и пустое, на первый взгляд.

Чертежи же, планы зданий, проецирующиеся на потолке в конце, кажутся такой естественно-postìовской штукой, что удивительно, как этого не было раньше. Есть в этом минималистичном наложении планов ЦиМа и планов Капитолия, Стоунхенджа, Эйфелевой башни или первобытных шалашей что-то такое одновременно страшно рационалистическое и страшно случайное, что свойственно именно этому театру, экстаз от выверенной гармонии игрового ума.