Ехала из Питера и читала отличное интервью с Дмитрием Брусникиным в бортовом журнале. Думала о том, как здорово будет (снова) теперь в Практике, вчера ещё и новость прошла, что директором назначили Бориса Мездрича. А сегодня Брусникина не стало. Я так много людей знаю, работавших с ним и светившихся от этой работы, что даже не зная его самого - оглушает. И спектакли его мастерской, такие живые, энергичные, задорные...Ребята. И только получили свой театр. Банально говорить, что жуткий год, но какой он? И не год, наверно... Соболезную всем.

Интервью давнишнее, но тем не менее. https://www.pravmir.ru/dmitriy-brusnikin-teatr-eto-ochen-seryozno/. Дмитрий Владимирович, оказывается, учился в нашем зеленоградском МИЭТе. И с электронной техники решил перейти в театральное дело. Какой-то очень "свойский", мастер - но совершенно реальный, по-хорошему земной человек... И как он любил своих студентов и чувствовал молодежь! А ещё, конечно, правильно Павел Руднев заметил, что ушли в этом году три глыбы документального направления в театре, ведь именно Брусникин продвинул вербатим как технику обучения актера и обязательного упражнения в школе-студии МХАТ... И часть спектаклей брусникинцев всегда была документальной...
Нет, невозможно(

Локти себе кусаю оттого, что не получается сегодня или завтра быть в Москве. Там в «Гараже» идет тот самый «1968. Новый мир», который я считаю одним из лучших спектаклей Дмитрия Волкострелова в принципе и Группы юбилейного года так точно. Тот самый, да не тот. Изменился одновременно и, так сказать, исторический, и театральный пласт, на которых спектакль сильно играл. Шаблонные идеологические тексты больше вообще не кажутся чем-то ушедшим в прошлое, и в этом плане спектакль из предвестника становится свидетелем, горьким документатором или даже свершившимся предсказанием-опасением – горьким, потому что ничего не смог предотвратить или изменить. Последнее непосредственно связано с художественным контекстом: когда он игрался в Театре на Таганке, ты не мог не думать о политическом театре, о театре как месте силы и коммуникации общества. И вот это время перерыва показывает, что политический театр если не бессилен, то около того. Теперь он играется в «Гараже» – и можно это читать как место современного, место сбора активных людей, но можно и как музей, как место эстетической прежде всего фиксации. Играется на лестнице, которая, цитируя фейсбук самого режиссера (https://www.facebook.com/volkostrelov/posts/2203174916363867), «никуда не ведет». Театр о протесте уже не протестует, а только в отчаянии вспоминает и свидетельствует? Или это сам протест уже перманентно в предсмертной тоске. С другой стороны, он не только не играется на Таганке, но нет и той сцены (реконструкция, общие изменения там, не-любимовская жизнь), и сами актеры уже тоже в основном не там работают. И это хоть какое, но движение. Вот только движение ли вперед? И движение для чего – для искусства, культурной и вообще политики, частной жизни? Насколько одно возможно без другого?
А возможно, эпилог окажется, напротив, самым важным и вообще спектакль воспримется, так сказать, оптимистично и с задором на то, что еще попоем? Вот и стоит, конечно, пойти, чтобы узнать, И хотя бы проголосовать за тот самый эпилог, по сути - перспективу, который без зрительской воли не играется.

Пока я осознаю, что расписание мое преподавательское такое, что ходить в театр мне явно светит мало, вот на что облизываешься пойти: 1. Любимовка - начало сентября без читок пьес современных драматургов и мастер-классов на важные для них темы давно не мыслится. Ловите регистрацию за сутки до показов и обязательно приходите. В этом году может быть тяжело ввиду понятно чего, но Любимовка - сама жизнь. http://lubimovka.ru/ и сегодня до 18 часов, кстати, есть возможность самим попробовать себя в качестве драматурга, создав документальную или художественную (в смысле фикцилнальную=придуманную) пьесу - в виде скриншота (или заскриншотить то, что вы видите как пьесу). Об этом здесь: https://daily.afisha.ru/brain/9733-ves-mir-skrinshot-konkurs-afishi-daily-i-lyubimovki-na-luchshuyu-pesu-v-smartfone/

2. Чеховский фестиваль неожиданно решил провести осенью, 8-9 сентября (ничего об этом не слышала ни от кого!) большую уличную программу, это очень прямо радует. Недавно говорила с французской коллегой о том, что понятия site-specific у них нет, спектакли такие и проходят, и мыслятся в сфере théâtre de rue, т.е. уличного театра, или HorsLesMurs ("вне стен"). А это же отдельная и огромная традиция, и интересно вообще поразмышлять о сходствах и различиях. Совсем необязательно уличный театр будет specific, зато зрелищность точно ждём, для дня города - шикарный вариант. https://www.chekhovfest.ru/street2018/
3. Тоже на улице, но - музыка барокко. 3 сентября на "Стрелке" http://strelka.com/ru/events/event/2018/09/03/opera_at_strelka Это вот мой вообще вариант, я не понимаю концертное исполнение опер, но на улице к нему добавляется тот элемент пространственности, пространственного проживания, который захватывает. На отдыхе в Будве ходила на местный фестиваль слушать симфоническую музыку, и отличный NoBordersOrchestra (в Москве не он, я просто вспоминаю) на фоне старого города совсем меня покорил. Есть, правда, риски с ветром и вообще качеством звука, но дело даже не в том, что ты ко всему относишься проще на воздухе, тут просто добавляется радость от эффекта то ли неожиданности, то ли перформативности). В Будве вот летали ноты, но оркестр так здорово это обыграл, что настроение стало только лучше. А ещё просто смотришь на город и воображаешь что-то о нем, под музыку. Круто же.

«Предметом изображения в спектакле становится социальная ткань как таковая — сами принципы нашего взаимодействия друг с другом.

И вот эти самые принципы приобретают решающее значение при зрительской оценке: они наделяются абсолютной ценностью. Это то, что Ролан Барт в своей книге «Как жить вместе» обозначает словом «идиорритмия». - Почитайте Марину Исраилову. https://www.krapiva.org/chto-mi-vidim-kogda-smotrim-spektakl'-01-09-2018/

#любимовка2018
Я пришла на читку "За белым кроликом" Маши Огневой с опозданием и поразилась звенящей тишине в даже не показавшемся душным помещении Дока, как про это говорится - все как струна? Мест не было, я стояла в предбаннике и только слышала реплики, и видела профили сосредоточенных зрительских лиц.
Стояла и вспоминала S.O.S. Мартынов-Сысоева, а прежде всего Полины Гришиной. Это был плач. Потом говорили про белый стих, а я слышала плач и заговаривание. И второй план Алисы как миф, который культура подсказывает нам взять, чтобы хоть как-то собрать свой мир из растерзанных клочков. Какой-то стержень, который ты ищешь в замирном, далёком,может вот в культуре, потому что в окружающем ты ничего такого не можешь найти. Я вспоминаю Элиота и Джойса, но прежде всего S.O.S. Сторонний миф ищешь, чтобы поговорить о своей боли, найти язык, потому что в реальности, или в реалистическом, о боли не так уж принято говорить. Но о боли можно петь, и можно сочинять пьесы. Катарсическое, правда, возможно тут настолько, насколько лечит время. В этой пьесе есть время, есть десять лет, через которые приезжает мать одной из героинь, восемь, которые драматург держит эту документальную, и личную, историю в себе. Я не знаю, насколько светлый этот кульминационный диалог в конце, когда мама говорит подруге поруганных и убитых девочек, что она все-таки не стала бы проживать другую жизнь, потому что Алена была, и с ней было хорошо. Что альтернативы в голове не возвращают человека и что никто не виноват. Этот утешающий разговор помогает героине (и опосредованно - нам), кажется, не перестать чувствовать свою вину - а дойти в своем метафорическом обсессивном сне до той самой кроличьей норы. Встретиться с пустотой. Помогает перестать сбегать. И начать жить с признанной дырой - дальше.

Одна из актрис на обсуждении спросила, но как же смириться с тем, что виновный не наказан, и даже отпущен, и коррупция явна?
Может, не надо смиряться. Но отпустить и взглянуть в глаза - это же про другое. И протянуть ниточку не к воспоминаниям, а к той и тем, кто иногда снятся кролику и кому снится кролик иногда тоже.
Может, я и наслушалась вчера Вырыпаева...

#любимовка2018
«Иранская конференция», к слову, показалась мне отличной. И наконец-то снова не чистой проповедью. На обсуждении, наоборот, говорили, что это исключительно про интегральную философию, но, кажется, Вырыпаев выстроил такую композицию, которая однозначное прочтение делает невозможным или по крайней мере сама себя норовит перехитрить.
Западную страсть к дебатам, риторическую традицию рациональной аргументации (а где-то и эмоциональной) автор противопоставил не просто восточной мудрости, восточной философии, а - лирике. В финале мы ожидаем какого-то просветленного сообщения, что же это за «секрет», и как можно жить в этом мире, если рядом не соблюдают прав человека, но слышим не сообщение, а стихотворение. Это не ответ на том же языке: чтобы ввести его в дискуссию, нужен комментарий, интерпретация, а смысл ровно в том, что это другой язык совсем, другой уровень, если хотите. Но он не может удовлетворить тех, кто жаждет рационального постижения. То есть можно или «перепрыгнуть» и заговорить на этом другом языке, или остаться без знания точного ответа. Такая апория.
При очевидном склонении к востоку западные фигуры все же не только анекдотичны. Их аргументы часто хочется принять. и высмеивается скорее идея конференции как попытки через речь прийти к цели, практически понятой, и всего за несколько часов прийти к серьезным судьбоносным решениям.
При этом западные персонажи ездят на восток и изменяются, а восточная же героиня вроде как стремится в противовес к Западу – поехала в молодости за Нобелевской премией и приехала сейчас вот после 20 лет домашнего ареста в Европу – но остается самодостаточной, и тогда, к приговору, и сейчас она точно вернется домой. И вроде как это говорит само за себя, то бишь за восток, вот где не информация, а знание, не тяга к приобретательству, а способность отдавать и любовь… но именно нехватка, которую чувствует западный человек, из-за которой он так рвется постичь «иранскую проблему», кажется чуть ли не самой ценной, приводящей к размышлению о божественном. Иранская поэтесса в конце концов стала известной именно на Западе, вот где ее откровение так жаждут – хотя и не всегда и не все понимают. Но – стремятся, а не в этом ли суть.
И нет, путей разрешения иранской проблемы, как ее ни понимай, в пьесе нет. А если понимать как разницу миров, так и вовсе не чувствуется желания ее преодолеть, это различие – фундамент, точка отсчета, потому что точка возникновения вопросов о себе и о другом, без которых человек (западный)) не человек.
Вспоминался Толстой с его непротивлением и тоже пропагандой любви как главного принципа…

Конференция-бомба. Просто посмотрите на имена и зарегистрируйтесь. https://sash.timepad.ru/event/810516/

Читать подано! Все пьесы Любимовки-2018 уже на сайте: http://lubimovka.ru/piesy
#Любимовка2018

Где смещение, или каким образом люди умудряются оправдывать домогательства в театре. "Искусство - это особая сфера" переносится на производственный процесс (а не только на само произведение искусства, т.е. от спора, можно ли не быть точным в фактах в игровом историческом кино, мы переходим к спору, можно ли, допустим, не быть точным в документах, авторских правах и т.д. при производстве фильма/спектакля, (и вообще это плохо везде, случай театра/кино может быть оценен иначе, но не потому, что там художник, а потому, что условия производства и сбыта другие, и не стоит путать одно с другим). Вообще это стоит ещё доказать, это совсем не очевидная мысль (в отличие от разницы художественного и нехудожественного миров). И искусство здесь стоит в ряду более широких креативных индустрий, тоже полезно не забывать. И индустрии работают с людьми. Так мы приходим к важному вопросу: насколько мы считаем людей в творческом процессе людьми? Ну то есть буквально мы потребляем искусство и видим в актёрах/танцовщиках и т.д. только материал и оцениваем по шкале полезности для создания шедевров и эстетического, или мы в них видим ещё и отдельных от задач искусства и рынка искусства личностей, к которым применима этическая школа внеинституционального мира. А вот дальше встаёт вопрос, что важнее. Создание шедевров жуткими путями, или здоровые отношения в самых разных сферах жизни (ну и что такое здоровые и этичные). Я подозреваю, что для моих читателей даже не стоит вопроса такого, но посмотрите тред Хитрова, чтобы увидеть: именно в этом различие общих мест. И профдеформация, конечно (когда театр начинает казаться мне самоцелью, я делаю в просмотрах паузу).

"Славу" Богомолова ещё не видела, но, судя по тексту Дмитревской и комментариям к нему (на сайте ПТЖ и в Фейсбуке МЮ), это тот случай, когда зритель -испытуемый и спектакль совершается в момент просмотра, потому что важно не то, что показывается на сцене, а как на это отреагируют в зале. Режиссер в комментах в фб смеётся, что выявил в критике любовь к мертвечине, а она эту любовь генерализовала, спектакль же только зеркало, но опасность, которую МЮ фиксирует, опасность эстетизации любой фальшивой системы, ее привлекательность для зрителя и тем - оправдание, она есть. Хороший комментарий Песочинского о том, что в спектакле заложено сопротивление этой красоте, исходя из знания исторической невеселой правды о 30-х и вообще советском и соцарте. И тем не менее это не отменяет тезиса об искушении большим стилем, потому что люди, не сильно знающие историю, тоже придут в театр, но и прежде всего разговор же о бессознательной притягательности - эстетической ловушке. В общем, почитайте отличный текст, кто в Питере - посмотрите и напишите, как вам! http://ptj.spb.ru/blog/boj-idet-neradi-slavy-ili-chudesnyj-splav/

Это очень странное письмо, и помимо ценностного (как можно защищать абъюрацию или харрасмент?), меня обескураживает логическое..
ведь это перевертыш ситуации не с Фабром, а с Вайнштейном. Критики напирали на то, что с Фабром случай сложнее, и аргумент тут выделить можно: психологическим давлением режиссеры могут добиваться лучшего сценического образа, как они себе это представляют, потому что их материал — это, в том числе, психика людей. То есть тут классический спор о соответствии цели и средств, и по гуманистическим соображениям тут очевидно невозможные сегодня средства, но если ценить искусство выше людей — то может быть и вопрос. И самый сложный нюанс в том, как отделить художественное от нехудожествннного. вопрос этот, собственно, и возникает у тех, кто творчество Фабра превозносит — и почему-то оценка его как человека мешает восприятию его художественных работ (а тут либо боязнь за то, что будут проблемы с будущими работами из-за скандала, или внутренняя борьба с собственными соображениями гуманности, которые мешают-таки произведение отделять от средств его создания).
Но в фельетоне этого ничего нет, и остаётся просто ‘ты пошёл сексуальную услугу - зато получил квартиру и роль’. И это ровно та цепочка, которую берут на вооружение на нашем тв. Не замечающая и не хотящая учитывать, что абьюз — это не состояние добровольного и сознательного согласия. Одно дело быть ловеласом, и другое - быть жертвой абьюза! Готова допустить, что, если судить по себе, то можно не признавать правдоподобность другой логики, но это не значит, что ее нет! что нет людей, которые в современном мире и даже мире контемпорари данс не решаются уйти от абьюзивных начальников, хотя их никто не запирает на ключ, хотя есть и другие компании ...
Не понимающие, в чем - жертва, смеются над теми, кто ее испытал. И это не смешно.

Очень-очень согласна с Антоном Хитровым, что «шутка, защищающая позицию большинства — плохая шутка. Именно поэтому 90% российской тв-комедии — такая хрень. Западные комики нападают на то, что стало предметом общественного консенсуса, а не на маргинальную позицию горстки людей.»

Собственно, будем сейчас со студентами читать классику - Ван Дейка ровно об этом.

Я с большим уважением отношусь ко всем коллегам из журнала Театр. и Марине Юрьевне лично, но некоторые вещи просто за гранью добра и зла: facebook.com/ignatson/posts/10210827358194304?__xts__[0]=68.ARCNVU-Zsz_U8Oi9kyP_A6Gj14uKlM7wvIVOOkfsVd2MATBB-OnbG_EXaHBE83igmeBTRPYooWHRADn3Rbl8M3Ywjvu21KpsBuuJOvJ43WV-hhAhioG0_qezxSFEYrzfksTroF9D-8AbPP4ci1jXkzkUg54WMko9g4MP6mBZ2bs6hHBO5Jiq-4o&__tn__=-R

Science art наконец-то добирается до театра, и вы можете прямо в этом году поучаствовать в лаборатории (конечно же, лаборатории! вот оно объединяющее начало театральной и научной практик) и поработать вместе с реальным ученым – в Казани. От кандидатов-режиссеров не требуют никакого диплома, отбирают только по эссе о проекте - ждут до 7 октября: http://zhivoygorod.io/events/annihilation
От ученых, видимо, нужно, чтобы они были из Казани.
Обратим внимание, что под наукой в «Аннигиляции» понимается не любая сфера исследований:
«Прежде всего нас интересуют точные и формальные науки: математика, логика, кибернетика, теоретическая информатика, теория информации, теория систем, теория принятия решений, статистика, некоторые аспекты лингвистики, астрономия, математика, химия, информатика, биология, физика».
В общем, не про гуманитарное. Скорее всего, потому, что «изначальным материалом для лабораторной работы должен стать не текст, не пьеса, но идея, предположение или заблуждение, темное пятно на карте, место, где театр еще не бывал». А в социологию, филологию, культурологию… театр заходит как бы постоянно и даже без лабораторий (нет, меня все-таки задели эти «некоторые аспекты»!).
Инициаторы лаборатории: Олег Лоевский, Дмитрий Волкострелов, Инна Яркова.

Для вдохновения - почитать о science art как таковом:
https://nplus1.ru/material/2017/12/06/science-art
http://snob.ru/selected/entry/63005

Конференция ШАГИ про лаборатории в театре уже в этот понедельник (и по среду), всех призываю зарегистрироваться, кто ещё этого не сделал! Даже если вы не уверены - без имени в списке будет сложнее попасть, а очень хочется, чтобы все желающие смогли пройти. https://sash.timepad.ru/event/810516/