Так, ну пора сформулировать про «Дракон» Богомолова, на котором я был аж девять дней назад, некоторые штуки. Это всего лишь второй его спектакль, который я видел вообще, и первый, который видел вживую, а потому страшно извиняйте; на очереди лежат два его спектакля из Латвии, но там без сабов и вообще непонятно, как смотреть.
Опасно, конечно, вилисову подымать язык на Константина Юрьевича, потому что так он страшно обласкан всеми, а «все» у нас — это, читай, смысловики от театра (не будь перепутано с сурковщиной, смысловики — то есть любители хорошего театра, насыщенного концептуальными построениями и вербальными сообщениями, генерально обозначаемыми как «смыслы». Меня вот смыслы в театре вообще мало волнуют, для этого типографии книжки печатают, а книжные магазины продают, и я покупаю, — мне от театра больше интересно получить, помимо, ясное дело, визуальной образности, эмоциональные кондиции, погружения в нетипичные состояния и обмен энергией. При этих вводных мне бы, по-хорошему, про Богомолова вообще не писать, хоть он мне и безумно нравится, и всё, что я у него видел, даже кусками, — мне тоже страшно нравится, и «Юбилей ювелира» мне понравился, а «Дракон» мне понравился раз в сто больше. И потом: в беседе, кажется, с Юханановым Богомолов — что при том типе театра, которым он занимается, парадоксально — сам призывал (себя, видимо, и остальных) смириться уже наконец с тем, что есть вещи невыразимые, невербализуемые и неформулируемые, а театр, мол, только и занимается тем, что пытается невыразимое выразить. Хорошо, что Константин Юрьевич такое сказал, я этому страшно аплодирую.
Другая мысль, через последние публичные выступления Богомолова проводимая, состоит в том, что ему уже всё остопиздело; всё — то бишь театр. «Скучно, бес», — как бы кричит режиссёр через каждый фонарный столб. И вот это очень-очень видно по этому «Дракону», потому что ну мне лично показалось, что спектакль слеплен на раз-два. Ну вот просто Богомолов страшно умный (+ талантливый) и рука у него так набита, что даже слепленный спект получается предельно выразительным. В интонациях этого спектакля и в его темпе видно (или мне кажется), что режиссёр смотрит с полуприкрытыми глазами.
В анонсах указано, что цели у спектакля размашистые — он, мол, про состояние современной цивилизации етс етс. Мне думается, что с помощью такой формы этой цели достигнуть никак нельзя, то есть не выйдет рассказать о состоянии современной цивилизации, и даже российской цивилизации, и даже русского мира в дегенеративном его изводе. Для этого нужна не то что выпуклость, а ну что-то нужно, я не знаю что. В такой форме спектакль растворяется в нарративе и вот этой мозаике из культурных лоскутков типа стареньких песенок и оперных распевок.
Мне также кажется, что он здесь работает с очевидными социальными выражениями: мигалка на коляске у бургомистра, заискивающая интонация Верника в костюме во второй части, карикатурный пидорас с ушами, актриса, резко меняющая интонацию на условно гламурную во второй части, молодой мальчик в рясе, — в этом так много топорности, что похоже просто на перечисление обобщённых социальных типов и их поверхностных характеристик. Если в этом заключается концентрация эпохи (а я не настаиваю, что это имеется в виду, скорее всего не имеется), то это неверно. Но вместе с этим, те вещи, которые у меня не хватает мозгов проверить концептуально, можно проверить с точки зрения оригинальности образного ряда; в этом спектакле — если про персонажей говорить — он предельно неоригинален, он напрашивающийся и самообъясняемый.
С другой стороны, мне только интуитивно понятно, как это всё сделано, а раз не понятно доподлинно, то я и не могу быть точно уверен, что хотя бы одно слово, в этом посте написанное, может быть резонным. Поэтому все идите сами и смотрите, впечатление очень большое остаётся, конечно.
Опасно, конечно, вилисову подымать язык на Константина Юрьевича, потому что так он страшно обласкан всеми, а «все» у нас — это, читай, смысловики от театра (не будь перепутано с сурковщиной, смысловики — то есть любители хорошего театра, насыщенного концептуальными построениями и вербальными сообщениями, генерально обозначаемыми как «смыслы». Меня вот смыслы в театре вообще мало волнуют, для этого типографии книжки печатают, а книжные магазины продают, и я покупаю, — мне от театра больше интересно получить, помимо, ясное дело, визуальной образности, эмоциональные кондиции, погружения в нетипичные состояния и обмен энергией. При этих вводных мне бы, по-хорошему, про Богомолова вообще не писать, хоть он мне и безумно нравится, и всё, что я у него видел, даже кусками, — мне тоже страшно нравится, и «Юбилей ювелира» мне понравился, а «Дракон» мне понравился раз в сто больше. И потом: в беседе, кажется, с Юханановым Богомолов — что при том типе театра, которым он занимается, парадоксально — сам призывал (себя, видимо, и остальных) смириться уже наконец с тем, что есть вещи невыразимые, невербализуемые и неформулируемые, а театр, мол, только и занимается тем, что пытается невыразимое выразить. Хорошо, что Константин Юрьевич такое сказал, я этому страшно аплодирую.
Другая мысль, через последние публичные выступления Богомолова проводимая, состоит в том, что ему уже всё остопиздело; всё — то бишь театр. «Скучно, бес», — как бы кричит режиссёр через каждый фонарный столб. И вот это очень-очень видно по этому «Дракону», потому что ну мне лично показалось, что спектакль слеплен на раз-два. Ну вот просто Богомолов страшно умный (+ талантливый) и рука у него так набита, что даже слепленный спект получается предельно выразительным. В интонациях этого спектакля и в его темпе видно (или мне кажется), что режиссёр смотрит с полуприкрытыми глазами.
В анонсах указано, что цели у спектакля размашистые — он, мол, про состояние современной цивилизации етс етс. Мне думается, что с помощью такой формы этой цели достигнуть никак нельзя, то есть не выйдет рассказать о состоянии современной цивилизации, и даже российской цивилизации, и даже русского мира в дегенеративном его изводе. Для этого нужна не то что выпуклость, а ну что-то нужно, я не знаю что. В такой форме спектакль растворяется в нарративе и вот этой мозаике из культурных лоскутков типа стареньких песенок и оперных распевок.
Мне также кажется, что он здесь работает с очевидными социальными выражениями: мигалка на коляске у бургомистра, заискивающая интонация Верника в костюме во второй части, карикатурный пидорас с ушами, актриса, резко меняющая интонацию на условно гламурную во второй части, молодой мальчик в рясе, — в этом так много топорности, что похоже просто на перечисление обобщённых социальных типов и их поверхностных характеристик. Если в этом заключается концентрация эпохи (а я не настаиваю, что это имеется в виду, скорее всего не имеется), то это неверно. Но вместе с этим, те вещи, которые у меня не хватает мозгов проверить концептуально, можно проверить с точки зрения оригинальности образного ряда; в этом спектакле — если про персонажей говорить — он предельно неоригинален, он напрашивающийся и самообъясняемый.
С другой стороны, мне только интуитивно понятно, как это всё сделано, а раз не понятно доподлинно, то я и не могу быть точно уверен, что хотя бы одно слово, в этом посте написанное, может быть резонным. Поэтому все идите сами и смотрите, впечатление очень большое остаётся, конечно.
Как идиот в 2017 году открываю для себя тексты Бориса Филановского, с которым развиртуализировались вот надысь в Перми. Слушайте, ну грандиозно, конечно. Чего хочу отрекомендовать прямо сейчас — вот это хочу отрекомендовать: http://os.colta.ru/music_classic/projects/117/details/33535/?expand=yes#expand
В телеграме есть канал I've seen some opera, который я чуть меньше месяца смог читать, — так вот там молодая девушка отчитывается о посещённых оперных спектаклях; что с ней не так: она, несмотря на возраст (хотя все мы понимаем, что зашоренность от возраста не зависит), терпеть не может «современную оперную режиссуру». Её тошнило от Барри Коски и от кого-то ещё прославленного, и она всё время упоминает, что у неё в закладках висит группа на фейсбуке Against Modern Opera Productions, где собираются вот такие взбыченные нелюбители «постмодернистского китча» и — натурально — вывешивают скриншоты старых-добрых постановок с декорированными задниками или в реалистических пейзажах Сицилии и ностальгически обсуждают, какой раньше прекрасный был мир и как бы им заполучить Иркина Габитова в интенданты берлинской Staatsoper. Так вот, понятно, что эти люди просто малограмотные идиоты без вкуса, но ведь нужна же структурная формула, чтобы кому-то это объяснить, и вот в этом тексте Филановский эту формулу даёт. Даже если для вас никогда не стоял идиотический вопрос «зачем осовременивать оперу», всё равно почитайте, потому что текст прекраснейший.
В телеграме есть канал I've seen some opera, который я чуть меньше месяца смог читать, — так вот там молодая девушка отчитывается о посещённых оперных спектаклях; что с ней не так: она, несмотря на возраст (хотя все мы понимаем, что зашоренность от возраста не зависит), терпеть не может «современную оперную режиссуру». Её тошнило от Барри Коски и от кого-то ещё прославленного, и она всё время упоминает, что у неё в закладках висит группа на фейсбуке Against Modern Opera Productions, где собираются вот такие взбыченные нелюбители «постмодернистского китча» и — натурально — вывешивают скриншоты старых-добрых постановок с декорированными задниками или в реалистических пейзажах Сицилии и ностальгически обсуждают, какой раньше прекрасный был мир и как бы им заполучить Иркина Габитова в интенданты берлинской Staatsoper. Так вот, понятно, что эти люди просто малограмотные идиоты без вкуса, но ведь нужна же структурная формула, чтобы кому-то это объяснить, и вот в этом тексте Филановский эту формулу даёт. Даже если для вас никогда не стоял идиотический вопрос «зачем осовременивать оперу», всё равно почитайте, потому что текст прекраснейший.
os.colta.ru
Опера как она есть — OpenSpace.ru
Оперные композиторы потому и оперные, что музыкальный текст они должны написать, а вот на театральный могут лишь повлиять
Сладкая открыточка поклонникам русского бедного: спектакль Дмитрия Крымова «Opus №7» впервые онлайн нашими с одним кудрявым мужчиной стараниями. Посмотрел вот пару часов назад и чё имею сказать:
Всё хорошо и приятно, бесконечно изобретательный спектакль; как напополам иронически отметил скандальный художник Евглевский, «Крымов — это русский Кастеллуччи». Я бы добавил острого словца, но из уважения и так далее тра-та-та. Очень много придумок и чисто художническая работа, конечно, хорошая. Но милые мои, ну честное слово, вот персонально про своё измученное тельце скажу: невозможно всерьёз и без скуки смотреть вот это arte povera. В моём случае это очень объяснимо: я слишком зависим от качества и от красивой картинки, чтобы не было видно швов; ну а тут такой специальный тип выразительности, которым до последнего времени грешил даже какой-нибудь Могучий, где все швы наружу и это специально вот так. Ну конкретно мне это не близко, а кому-то близко и это окей. Я всё-таки отсылаю всех к великому, по-моему, спектаклю Крымова «Горки-10» (которого, как я сейчас обнаружил, по преступному недоразумению нет в видеозаписях нашего паблика, зато есть на ютубе в двух (https://www.youtube.com/watch?v=TNCv2rdh3Pc) частях (https://www.youtube.com/watch?v=QCdtnvtNt28)) — вот там идеально выточенная картинка и гомерически всё смешное, без вот этой шаркающей nice-овости; ну он и не похож совсем на раннего Крымова. Так что вот. Всё равно все посмотрите, всего полтора часа (хотя у меня стойкое подозрение, что какая-то часть спектакля минут на пятнадцать на видео не попала).
Видео — https://vk.com/video-129481581_456239217
Всё хорошо и приятно, бесконечно изобретательный спектакль; как напополам иронически отметил скандальный художник Евглевский, «Крымов — это русский Кастеллуччи». Я бы добавил острого словца, но из уважения и так далее тра-та-та. Очень много придумок и чисто художническая работа, конечно, хорошая. Но милые мои, ну честное слово, вот персонально про своё измученное тельце скажу: невозможно всерьёз и без скуки смотреть вот это arte povera. В моём случае это очень объяснимо: я слишком зависим от качества и от красивой картинки, чтобы не было видно швов; ну а тут такой специальный тип выразительности, которым до последнего времени грешил даже какой-нибудь Могучий, где все швы наружу и это специально вот так. Ну конкретно мне это не близко, а кому-то близко и это окей. Я всё-таки отсылаю всех к великому, по-моему, спектаклю Крымова «Горки-10» (которого, как я сейчас обнаружил, по преступному недоразумению нет в видеозаписях нашего паблика, зато есть на ютубе в двух (https://www.youtube.com/watch?v=TNCv2rdh3Pc) частях (https://www.youtube.com/watch?v=QCdtnvtNt28)) — вот там идеально выточенная картинка и гомерически всё смешное, без вот этой шаркающей nice-овости; ну он и не похож совсем на раннего Крымова. Так что вот. Всё равно все посмотрите, всего полтора часа (хотя у меня стойкое подозрение, что какая-то часть спектакля минут на пятнадцать на видео не попала).
Видео — https://vk.com/video-129481581_456239217
Ну что, милята, пора; не в том смысле, что я готов, а в том, что ситуация назрела, как формулировал классик. Восемнадцатого июня аж был на второй сцене БДТ на спектакле «Zholdak Dreams. Похитители чувств» понятно какого великого режиссёра. Какие необходимые для имения в виду вводные: это был мой первый Жолдак вживую и, собственно, первый целиком отсмотренный его спектакль; хотя я смотрел все доступные его выступления и лекции и читал некоторые его тексты, до записей спектаклей руки не доплывали; а вчера я посмотрел на видео четырехчасовой его спект «По ту сторону занавеса», про который будет отдельный пост завтра, и прочитал в «Театре.» текст Нины Агишевой про Жолдака, к которому всех на всякий случай того-этого — http://oteatre.info/andrij-zholdak-shaman-terrible/ — и теперь уж конечно пора.
Вот Елена Гордиенко, которая ведёт канал «Театр и академия» сегодня написала длиннющий важный текст (http://telegra.ph/Krizis-kriteriev-06-26?) в ответ на пост в фб какого-то Игоря Вдовенко, который походил месяц по театрам и выкатил страшную ламентацию на тему того, что постдрама — это всё сплошь профанация, потому что 1) актёрам нечего играть; 2) модные режиссёры гонят пургу, а поскольку миллион золотомасочников не могут ошибаться (прибавьте сюда гей-лобби и ЦРУ, разваливающую нашу национальную культуру), то зрители принимают всё за должное и хлопают как дикие. Ну такой обычный, хотя и вменяемо написанный, пост от коллективной целевой аудитории театра им. маяковского&коммисаржевской. И вот в этом посте Вдовенко называет Zholdak Dreams худшим спектаклем Жолдака, который он видел, потому что он, в ч. проч. не проводит от завязки к развязке одной связной линии и, короче, не понятно, чё автор хотел сказать, — и вот так, мол, у этих модных режиссёров всё, а ещё актёры не играют. Ответ Гордиенко очень хороший в смысле очередного подытоживания теории Лемана на примерах, хоть мы и в 2017 году, всё равно в таком концентрированном варианте это важно себе напоминать.
Как по мне, так спект этот великий совершенно. И великий он, среди прочего, как раз вот этой своей генерализованной нелинейностью, которая, кроме общего впечатления от спектакля, выражается ещё и на частных его уровнях: в форсированной манере игры актёров, в переписанном тексте, в монтажных приёмах, в мизансценических решениях; здесь всё прыгает с ноги на локоть, и это такое положительное безумие, что невозможно повернуться. Это такой спектакль-аттракцион, и хотя темп подзавода во второй части резко спадает, это не отменяет справедливости определения. Вот я посмотрел «По ту сторону занавеса» и теперь легко сравнивать, что происходит конкретно с Жолдаком, когда он позволяет себе немножко потонуть в тексте, не привлекая фантазии: тут у него почти всё поглощает нарратив, есть какая-то связность истории, и сцены следуют в нужном порядке, — и хотя по-прежнему в итоге непонятно, «чё хотел сказать автор», появляется тягучая скука, потому что хочется скорее вынырнуть от чеховщины к жолдаковщине, а оно не выныривает; не потому, что жолдаковщина развлекает, а чеховщина про чуйства, а чисто по энергетическим соображениям: когда ты делаешь дикий спект и в середине вдруг погружаешься в созерцательность, надо поставить специальную цель, чтобы это был ровный энергетический переход, чтобы зрителю было ок; вот в «ПТСЗ» этого не получилось.
Вот Елена Гордиенко, которая ведёт канал «Театр и академия» сегодня написала длиннющий важный текст (http://telegra.ph/Krizis-kriteriev-06-26?) в ответ на пост в фб какого-то Игоря Вдовенко, который походил месяц по театрам и выкатил страшную ламентацию на тему того, что постдрама — это всё сплошь профанация, потому что 1) актёрам нечего играть; 2) модные режиссёры гонят пургу, а поскольку миллион золотомасочников не могут ошибаться (прибавьте сюда гей-лобби и ЦРУ, разваливающую нашу национальную культуру), то зрители принимают всё за должное и хлопают как дикие. Ну такой обычный, хотя и вменяемо написанный, пост от коллективной целевой аудитории театра им. маяковского&коммисаржевской. И вот в этом посте Вдовенко называет Zholdak Dreams худшим спектаклем Жолдака, который он видел, потому что он, в ч. проч. не проводит от завязки к развязке одной связной линии и, короче, не понятно, чё автор хотел сказать, — и вот так, мол, у этих модных режиссёров всё, а ещё актёры не играют. Ответ Гордиенко очень хороший в смысле очередного подытоживания теории Лемана на примерах, хоть мы и в 2017 году, всё равно в таком концентрированном варианте это важно себе напоминать.
Как по мне, так спект этот великий совершенно. И великий он, среди прочего, как раз вот этой своей генерализованной нелинейностью, которая, кроме общего впечатления от спектакля, выражается ещё и на частных его уровнях: в форсированной манере игры актёров, в переписанном тексте, в монтажных приёмах, в мизансценических решениях; здесь всё прыгает с ноги на локоть, и это такое положительное безумие, что невозможно повернуться. Это такой спектакль-аттракцион, и хотя темп подзавода во второй части резко спадает, это не отменяет справедливости определения. Вот я посмотрел «По ту сторону занавеса» и теперь легко сравнивать, что происходит конкретно с Жолдаком, когда он позволяет себе немножко потонуть в тексте, не привлекая фантазии: тут у него почти всё поглощает нарратив, есть какая-то связность истории, и сцены следуют в нужном порядке, — и хотя по-прежнему в итоге непонятно, «чё хотел сказать автор», появляется тягучая скука, потому что хочется скорее вынырнуть от чеховщины к жолдаковщине, а оно не выныривает; не потому, что жолдаковщина развлекает, а чеховщина про чуйства, а чисто по энергетическим соображениям: когда ты делаешь дикий спект и в середине вдруг погружаешься в созерцательность, надо поставить специальную цель, чтобы это был ровный энергетический переход, чтобы зрителю было ок; вот в «ПТСЗ» этого не получилось.
Про энергию страшно важно. Это же такой тип театра, специально делаемый для транспонирования энергии. В этом смысле для меня Жолдак идеальный режиссёр, потому что обобщённого смысла (т.е. итогового текстового сообщения) — ноль, зато много-много культурных лоскутков в виде цитат и отсылок, внутритеатральных гэгов и бесконечно много энергии, которая тебя погружает в нетипические состояния. То есть это (ново)процессуальное искусство в чистом виде: оно работает, пока оно происходит; когда оно перестаёт происходить, оно перестаёт работать и, что самое важное, не может дальше существовать в форме музейного объекта (который можно пересказать/описать), а только в форме постопыта. Вот хотя бы это однозначно относит его к современному театру и отличает от тех спектаклей, которые страшно нравятся врагам постдраматического театра: где есть окончательный смысл, который можно пересказать, и есть замечательная игра актёров, которую можно описать. А тут иначе: ведь, сколько букв не пиши, ничего сравнимого с опытом просмотра про ZD написать нельзя.
Мне думается, что Андрий Жолдак — это такой единственный Герберт Фритш в условно славянском изводе. Как хорошо у него работает вот эта гротескная вулканическая манера игры (одна из тех вещей, что он взял из «классического театра») в контексте футуристической тематики и постдраматических приёмов. Вообще извините, но кажется, что на Жолдака сильно повлияли Маски-шоу, если кто-то здесь вообще знает/помнит, что это было. Гомерическая буффонада же на всём пути, а тем не менее это вообще не профанирует спектакль. Что ещё впихнуть в конец: он ведь ещё и очень изобретательный: реплики за главных перформеров разными голосами озвучивают два разнополых дублёра, сидящих за микрофонами на просцениуме; получается мощнейше. И ещё: эмоциональные состояния в этом спектакле — самое важное. Вот то напряжённое чувство ожидания прибытия, которое весь первый акт висит и усиливается, когда они смотрят в окна — ну это надо уметь такое создать.
Про собственно спект почти ничего и не сказал — понятно почему, потому что бессмысленно, это как Кастеллуччи описывать. Милые, надо идти и смотреть. Вот открывайте афишу и имейте себе в виду.
Мне думается, что Андрий Жолдак — это такой единственный Герберт Фритш в условно славянском изводе. Как хорошо у него работает вот эта гротескная вулканическая манера игры (одна из тех вещей, что он взял из «классического театра») в контексте футуристической тематики и постдраматических приёмов. Вообще извините, но кажется, что на Жолдака сильно повлияли Маски-шоу, если кто-то здесь вообще знает/помнит, что это было. Гомерическая буффонада же на всём пути, а тем не менее это вообще не профанирует спектакль. Что ещё впихнуть в конец: он ведь ещё и очень изобретательный: реплики за главных перформеров разными голосами озвучивают два разнополых дублёра, сидящих за микрофонами на просцениуме; получается мощнейше. И ещё: эмоциональные состояния в этом спектакле — самое важное. Вот то напряжённое чувство ожидания прибытия, которое весь первый акт висит и усиливается, когда они смотрят в окна — ну это надо уметь такое создать.
Про собственно спект почти ничего и не сказал — понятно почему, потому что бессмысленно, это как Кастеллуччи описывать. Милые, надо идти и смотреть. Вот открывайте афишу и имейте себе в виду.
вилисов умственно-отсталый: совсем забыл выложить сюда лекцию Марины Андрейкиной, которую записал 15-го июня в театральном центре на Страстном, тогда у них шло Театральное ПТУ. Лекция про перестройку и реорганизацию Электротеатра. Вещи, на самом деле, она рассказывала поразительные — и рассказывала очень живо. Когда всё это слушаешь, не очень верится, что так вообще можно. Ну короче послушайте: там про всё внутрикухонное: архитектурные, экономические, технологические нюансы, как перестраивали кинопомещение в театральное, про авторские права и работу со старым коллективом, про подрядчиков и про закупку оборудования. Страшно интересно.