ТАК, НУ ЧТО, ПРО САРАТОВ РАССКАЖУ
— я жил два дня в гостинице «волга» на единственной красивой пешеходной улице города, она тянется почти до самой набережной; гостинице почти полторы сотни лет, по словам хозяйки гостиницы, в моём номере жил Маяковский и написал какое-то стихотворение про тигрицу или про что-то, что я неправильно услышал
— река волга хороша
— на одной из улиц из канализационной трубы, выходящей из-под асфальта, лился кипяток; это не было похоже на прорыв, потому что, ну, обычная труба торчит из асфальта, вот пожалуйста льется кипяток, русские жалуются что нет горячей воды в домах, вот тут вот есть, берите сколько надо
— вообще нет красивых мальчиков, ни одного; девочек красивых сколько-то есть
— как мне рассказали, многие здания в городе выстроены немцами; ближе всего ко мне была консерватория, такая игрушечная готика; китч, но красиво
— отходишь на полквартала от центра и начинается абсолютно в хлам разрушенный частный сектор; тротуаров нет как факта, местами ходить физически невозможно
— еда кошмар; то есть я вообще ем что попало и надо постараться, чтобы мне не понравилось, но мне очень не понравилось везде где я ел; в двух местах заявлен был фалафель, но я по два раза заглядывал в каждое и никогда его там не было
— одно из самых мощных впечатлений — парк победы на соколиной горе. там мусульманское кладбище (абсолютно неинтересное; оно было закрыто, но мы пробрались) и рядом унылейший музей победобесия с поездом, танками, самолётами и прочей поеботиной; но потом начинается подход к искусственно созданному холму на самой высокой точке горы — там взъебена такая высоченая стелла с железными журавлями на верхушке; перед лестницей к ней стоит такой фонтан памяти: по центру стоит два кубических камня один на другом, между ними расстояние в треть сантиметра, оттуда тихо льётся вода и заполняет фонтан; наверное я никогда не обращал просто внимания на военные мемориалы, но вот этот тотальным отсутствием пафоса прямо зацепил; ну и вид там фантастический
— когда поднимаешься на смотровую площадку у этой стеллы, хочется схватиться за сердце — город изуродован типовой застройкой, все эти серые панельки это просто пиздец; ну так везде, ничего нового
— в городе родился Олег Табаков (ему посвятила Хайруллина спектакль, на который я ездил), и рядом с оперным театром (в Саратове огромная опера) есть сквер его имени; сквер чудовищный, много сентиментальных фото и надписей курсивом, стоит ужасный памятник ему молодому
— в опере дают, разумеется, всякую хуету, но совсем недавно по зданию театра пошли трещины (которые видно снаружи, огромные) и его закрыли, думают даже сносить
— в театрах очень много мелких наместнических разборок; часто звучало слово «крышует», в принципе контекст жуткий; моих тамошних приятелей два года назад пустили в старое здание ТЮЗа делать жизнь, теперь отбирают обратно; на столетие ТЮЗа в новом здании Талгат Баталов поставил спекакль, говорят, что унылейший пиздец
— самое главное — спектакль Антона Федорова по тексту и идее Розы Хайруллиной и Алексея Френкеля; я про него написал текст и он сегодня вышел — https://lenta.ru/articles/2018/10/06/khairullina/
— если бы я увидел этот спектакль в столицах, я бы поднял брови; здесь за всем этим стоит два года работы и поразительная история актёров, которые устали от мхатовского театра и захотели спрятаться со своими опытами где-то в провинции; это абсолютная фантастика и в принципе это урок про то, что иногде вот это человеческое важнее конечного выхлопа, который очень нестабильный; вообще это всё был очень хороший опыт, рад, что он случился.
— я жил два дня в гостинице «волга» на единственной красивой пешеходной улице города, она тянется почти до самой набережной; гостинице почти полторы сотни лет, по словам хозяйки гостиницы, в моём номере жил Маяковский и написал какое-то стихотворение про тигрицу или про что-то, что я неправильно услышал
— река волга хороша
— на одной из улиц из канализационной трубы, выходящей из-под асфальта, лился кипяток; это не было похоже на прорыв, потому что, ну, обычная труба торчит из асфальта, вот пожалуйста льется кипяток, русские жалуются что нет горячей воды в домах, вот тут вот есть, берите сколько надо
— вообще нет красивых мальчиков, ни одного; девочек красивых сколько-то есть
— как мне рассказали, многие здания в городе выстроены немцами; ближе всего ко мне была консерватория, такая игрушечная готика; китч, но красиво
— отходишь на полквартала от центра и начинается абсолютно в хлам разрушенный частный сектор; тротуаров нет как факта, местами ходить физически невозможно
— еда кошмар; то есть я вообще ем что попало и надо постараться, чтобы мне не понравилось, но мне очень не понравилось везде где я ел; в двух местах заявлен был фалафель, но я по два раза заглядывал в каждое и никогда его там не было
— одно из самых мощных впечатлений — парк победы на соколиной горе. там мусульманское кладбище (абсолютно неинтересное; оно было закрыто, но мы пробрались) и рядом унылейший музей победобесия с поездом, танками, самолётами и прочей поеботиной; но потом начинается подход к искусственно созданному холму на самой высокой точке горы — там взъебена такая высоченая стелла с железными журавлями на верхушке; перед лестницей к ней стоит такой фонтан памяти: по центру стоит два кубических камня один на другом, между ними расстояние в треть сантиметра, оттуда тихо льётся вода и заполняет фонтан; наверное я никогда не обращал просто внимания на военные мемориалы, но вот этот тотальным отсутствием пафоса прямо зацепил; ну и вид там фантастический
— когда поднимаешься на смотровую площадку у этой стеллы, хочется схватиться за сердце — город изуродован типовой застройкой, все эти серые панельки это просто пиздец; ну так везде, ничего нового
— в городе родился Олег Табаков (ему посвятила Хайруллина спектакль, на который я ездил), и рядом с оперным театром (в Саратове огромная опера) есть сквер его имени; сквер чудовищный, много сентиментальных фото и надписей курсивом, стоит ужасный памятник ему молодому
— в опере дают, разумеется, всякую хуету, но совсем недавно по зданию театра пошли трещины (которые видно снаружи, огромные) и его закрыли, думают даже сносить
— в театрах очень много мелких наместнических разборок; часто звучало слово «крышует», в принципе контекст жуткий; моих тамошних приятелей два года назад пустили в старое здание ТЮЗа делать жизнь, теперь отбирают обратно; на столетие ТЮЗа в новом здании Талгат Баталов поставил спекакль, говорят, что унылейший пиздец
— самое главное — спектакль Антона Федорова по тексту и идее Розы Хайруллиной и Алексея Френкеля; я про него написал текст и он сегодня вышел — https://lenta.ru/articles/2018/10/06/khairullina/
— если бы я увидел этот спектакль в столицах, я бы поднял брови; здесь за всем этим стоит два года работы и поразительная история актёров, которые устали от мхатовского театра и захотели спрятаться со своими опытами где-то в провинции; это абсолютная фантастика и в принципе это урок про то, что иногде вот это человеческое важнее конечного выхлопа, который очень нестабильный; вообще это всё был очень хороший опыт, рад, что он случился.
Lenta.RU
«Где же ты был так долго, чувак?» Они убили крокодила Гену, посадили Чебурашку и отдали дань Олегу Табакову
В Саратове прошли премьерные показы спектакля режиссера Антона Федорова по тексту Розы Хайруллиной и Алексея Френкеля «Где же ты был так долго, чувак?». Спектакль, вообще непохожий на все, что можно увидеть в Саратове, актриса МХТ посвятила Олегу Табакову…
На отличном фестивале Александринского театра, на который вообще привозили много классного, ходил на два спекта, оба привозные — «Галилео. Опера для скрипки и учёного» Бориса Юхананова и «Река Потудань» Сергея Чехова. Дабл-пост!
«Галилео» просто прекрасный, почти катарсический. Это очень странно, потому что спектакль выглядит игрушечно. Сначала такой фейк-ритуальный медленный выход оркестра в красных средневековых балахонах, потом выход царицы Ревич со скрипкой, которой администраторка сцены придерживает длиннющий подол. Такой настоящий ученый в историческом костюме, очень внушительный. Ну и ничего не происходит, только крутится незамысловатая видеопроекция и один за другим надуваются вокруг ученого резиновые шпили (классная придумка, но сами эти штуки выглядят очень дёшево + от машины, которая их надувает, адовый шум и непонятно, входит ли это в партитуру оперы или нет; на тихих сценах было довольно стрёмно).
Но тут наверное какая-то режиссёрская магия вкупе с просто потрясающей музыкой работает, и случается ну реально очень хороший опыт. В Москве эта штука идёт в театральном дворе Электротеатра, как только увидите в расписании — обязательно идите, просто мастси.
«Река Потудань» Сергея Чехова тоже отличный спектакль, но тут сложнее. Он его поставил в Пскове. Спектакль происходит в такой низкой прямоугольной коробке, которая имитирует коридор, в котором стоят четыре кресла; традиционная советская покраска «зеленая краска внизу, белая известка сверху», люминисцентные лампы; художница спекта очень крутая, выглядит прекрасно. Сверху титры, и всё это очень пахнет богомоловщиной, ну с другой стороны куда деться.
Спект реализуется следующим образом: актёры вживую вообще ничего не говорят; они временами поют или гомерически смеются. В основном они ходят, стоят, смотрят, совершают какие-то физические действия, например пожилой дедок агрессивным рефреном кидал молодую девушку на пол в лужу воды. Текст Платонова хронологически даётся многоголосьем в аудиозаписи на бэкграунде, иногда какие-то голоса вырываются в главные, там два солиста мужчина и женщина, иногда один перехватывает фразу на середине у другого.
Это всё отлично, но спектакль идёт полтора часа, а заряд внимания кончается уже через полчаса. Это в принципе проблема любого формального театра, который выстраивается зачем-то на классическом тексте. В классическом тексте, тем более у Платонова — внятный нарратив, который бессмысленно давать разомкнуто или фрагментарно, надо тогда вообще просто разнимать его на элементы. А форма спектакля понятна и исчерпывает сама себя через какое-то минимально короткое время, в остальное время нужно просто досказать текст и уже понятно, что ничего особенно нового не будет происходить. Почему-то здесь не случается перформативности, когда само по себе реальное время существования актёров ценно. Понятно, что мастерством интерпретации можно натягивать версии, что самая тягомотная суть спектакля это такое транспонирование на театральный язык генеральной эмоции платоновского языка — тягучести муторной жизни, такой мясной нутряной тоски; но у Платонова же это внутреннее гниение заложено в каждом слове и оно постоянно аккумулируется, а тут оно просто схвачено одним приёмом, который довольно быстро теряет заряд. Я думаю, что было бы хорошо, если бы вот как раз минут через 40 спектакля из него просто бы исчезла речь вообще, потому что это же всё про в каком-то смысле расчеловечивание, про стремительную ментальную деградацию под грузом хрупкости жизни.
Но вообще тоже важный спектакль, который надо видеть, так что если кто тут есть из Пскова — тоже имейте в виду.
«Галилео» просто прекрасный, почти катарсический. Это очень странно, потому что спектакль выглядит игрушечно. Сначала такой фейк-ритуальный медленный выход оркестра в красных средневековых балахонах, потом выход царицы Ревич со скрипкой, которой администраторка сцены придерживает длиннющий подол. Такой настоящий ученый в историческом костюме, очень внушительный. Ну и ничего не происходит, только крутится незамысловатая видеопроекция и один за другим надуваются вокруг ученого резиновые шпили (классная придумка, но сами эти штуки выглядят очень дёшево + от машины, которая их надувает, адовый шум и непонятно, входит ли это в партитуру оперы или нет; на тихих сценах было довольно стрёмно).
Но тут наверное какая-то режиссёрская магия вкупе с просто потрясающей музыкой работает, и случается ну реально очень хороший опыт. В Москве эта штука идёт в театральном дворе Электротеатра, как только увидите в расписании — обязательно идите, просто мастси.
«Река Потудань» Сергея Чехова тоже отличный спектакль, но тут сложнее. Он его поставил в Пскове. Спектакль происходит в такой низкой прямоугольной коробке, которая имитирует коридор, в котором стоят четыре кресла; традиционная советская покраска «зеленая краска внизу, белая известка сверху», люминисцентные лампы; художница спекта очень крутая, выглядит прекрасно. Сверху титры, и всё это очень пахнет богомоловщиной, ну с другой стороны куда деться.
Спект реализуется следующим образом: актёры вживую вообще ничего не говорят; они временами поют или гомерически смеются. В основном они ходят, стоят, смотрят, совершают какие-то физические действия, например пожилой дедок агрессивным рефреном кидал молодую девушку на пол в лужу воды. Текст Платонова хронологически даётся многоголосьем в аудиозаписи на бэкграунде, иногда какие-то голоса вырываются в главные, там два солиста мужчина и женщина, иногда один перехватывает фразу на середине у другого.
Это всё отлично, но спектакль идёт полтора часа, а заряд внимания кончается уже через полчаса. Это в принципе проблема любого формального театра, который выстраивается зачем-то на классическом тексте. В классическом тексте, тем более у Платонова — внятный нарратив, который бессмысленно давать разомкнуто или фрагментарно, надо тогда вообще просто разнимать его на элементы. А форма спектакля понятна и исчерпывает сама себя через какое-то минимально короткое время, в остальное время нужно просто досказать текст и уже понятно, что ничего особенно нового не будет происходить. Почему-то здесь не случается перформативности, когда само по себе реальное время существования актёров ценно. Понятно, что мастерством интерпретации можно натягивать версии, что самая тягомотная суть спектакля это такое транспонирование на театральный язык генеральной эмоции платоновского языка — тягучести муторной жизни, такой мясной нутряной тоски; но у Платонова же это внутреннее гниение заложено в каждом слове и оно постоянно аккумулируется, а тут оно просто схвачено одним приёмом, который довольно быстро теряет заряд. Я думаю, что было бы хорошо, если бы вот как раз минут через 40 спектакля из него просто бы исчезла речь вообще, потому что это же всё про в каком-то смысле расчеловечивание, про стремительную ментальную деградацию под грузом хрупкости жизни.
Но вообще тоже важный спектакль, который надо видеть, так что если кто тут есть из Пскова — тоже имейте в виду.