МИЛЫЕ. Событие следующее: вчера мы с божьей помощью и горем пополам показали впервые спектакль «Трагическая смерть и удивительное воскрешение русского театра». Сегодня мы показываем его ещё раз, поэтому все, кто в Новосибирске — приходите. Билет можно взять здесь — https://apollonia.timepad.ru/event/784440/ — или на входе.
Мне сейчас кажется, что это было очень хорошо. А по такому поводу я напоминаю, что всё ещё открыт предзаказ на видеоверсию спектакля — мы снимали его вчера на четыре камеры и снимем ещё сегодня — https://vk.com/market-129481581?w=product-129481581_1717891
Чтобы у вас был шанс принять взвешенное решение — прицепляю фотографии с первого показа. За фото спасибо Саше Морской.
https://vk.com/album-129481581_236543488
Ура!
Мне сейчас кажется, что это было очень хорошо. А по такому поводу я напоминаю, что всё ещё открыт предзаказ на видеоверсию спектакля — мы снимали его вчера на четыре камеры и снимем ещё сегодня — https://vk.com/market-129481581?w=product-129481581_1717891
Чтобы у вас был шанс принять взвешенное решение — прицепляю фотографии с первого показа. За фото спасибо Саше Морской.
https://vk.com/album-129481581_236543488
Ура!
apollonia.timepad.ru
Трагическая смерть ⚡️ и удивительное воскрешение ✨ русского театра / События на TimePad.ru
О господи, опять современный театр?
Сходил в «Практику» на спектакль Семёна Александровского «Война ещё не началась» по пьесе Михаила Дурненкова и сейчас попытаюсь объяснить, почему мне кажется, что это неудачный спектакль.
Что там вообще происходит: актёры Мастерской Дмитрия Брусникина в яркой одёжке и клоунских париках в репризном формате зачитывают текст пьесы, повторяя некоторые куски с драматическим усилением, а в промежутках топают по полу, играют на пианино и всё время надувают шарики, которыми заполняют сцену.
То есть что магистрально надо понимать про этот спектакль: здесь очень много орут. То есть это такая адовая русская театральщина, которая у молодого Александровского разумеется — я надеюсь — используется как приём, но аргументы к её использованию мне вообще неочевидны.
Я с пьесой знаком по аудиоспектаклю, который они недавно выпустили, и я понял, что если бы не касался текста перед спектом, не понял бы вообще ничего. Текст разделён между несколькими актёрами, они всё время меняются и персонажность просто ускользает. Это ок как приём растворения нарратива, но это же не то, к чему стремится текст Дурненкова, и это в принципе не то, что адекватно цели спектакля — сообщить месседж про Россию. Месседж не сообщается.
Я думаю, что главная проблема вот в чём. Медиапропаганда в России тотальна. Она не оставляет полутонов и пространства свободы или размышления для зрителя. И она как раз выстроена на вот этом типе экспансивного наброса, она как бы кидается на зрителя, вдавливая сообщение в глазницы. То есть это нарочитое громкое предложение себя. И на этом же громком заполнении пространства речью актёров выстроен спектакль Александровского. Наверное, его идея была очевидна — высмеять происходящее, погрузить в абсурдный контекст с прихахатыванием. Но это не базовый слой, по которому происходит разлом между этими двумя реальностями, он лежит глужбе.
Может быть я чего-то не понимаю, но мне странно видеть такое его обращение с материалом. Одна из линий разницы между старым и новым театром заключается в том, что в старом громко, а в новом тихо. Тут не надо кричать, тут пятно на стене говорит больше, чем пятнадцать монологов. Тихий модус речи оставляет больше свободы зрителю, которому не надо напрягаться и сжиматься от бесконечного ора. Здесь был бесконечный ор и это полностью парализует возможности включения.
Я думаю, что про современную Россию надо высказываться тихо. Можно иронично, можно сардонично, можно всерьёз, но тихо и спокойно. Потому что гражданское общество должно прислушиваться, а не зажимать уши от экспансивной громкой речи.
Что там вообще происходит: актёры Мастерской Дмитрия Брусникина в яркой одёжке и клоунских париках в репризном формате зачитывают текст пьесы, повторяя некоторые куски с драматическим усилением, а в промежутках топают по полу, играют на пианино и всё время надувают шарики, которыми заполняют сцену.
То есть что магистрально надо понимать про этот спектакль: здесь очень много орут. То есть это такая адовая русская театральщина, которая у молодого Александровского разумеется — я надеюсь — используется как приём, но аргументы к её использованию мне вообще неочевидны.
Я с пьесой знаком по аудиоспектаклю, который они недавно выпустили, и я понял, что если бы не касался текста перед спектом, не понял бы вообще ничего. Текст разделён между несколькими актёрами, они всё время меняются и персонажность просто ускользает. Это ок как приём растворения нарратива, но это же не то, к чему стремится текст Дурненкова, и это в принципе не то, что адекватно цели спектакля — сообщить месседж про Россию. Месседж не сообщается.
Я думаю, что главная проблема вот в чём. Медиапропаганда в России тотальна. Она не оставляет полутонов и пространства свободы или размышления для зрителя. И она как раз выстроена на вот этом типе экспансивного наброса, она как бы кидается на зрителя, вдавливая сообщение в глазницы. То есть это нарочитое громкое предложение себя. И на этом же громком заполнении пространства речью актёров выстроен спектакль Александровского. Наверное, его идея была очевидна — высмеять происходящее, погрузить в абсурдный контекст с прихахатыванием. Но это не базовый слой, по которому происходит разлом между этими двумя реальностями, он лежит глужбе.
Может быть я чего-то не понимаю, но мне странно видеть такое его обращение с материалом. Одна из линий разницы между старым и новым театром заключается в том, что в старом громко, а в новом тихо. Тут не надо кричать, тут пятно на стене говорит больше, чем пятнадцать монологов. Тихий модус речи оставляет больше свободы зрителю, которому не надо напрягаться и сжиматься от бесконечного ора. Здесь был бесконечный ор и это полностью парализует возможности включения.
Я думаю, что про современную Россию надо высказываться тихо. Можно иронично, можно сардонично, можно всерьёз, но тихо и спокойно. Потому что гражданское общество должно прислушиваться, а не зажимать уши от экспансивной громкой речи.
Сегодня сходил на Remote Moscow. Два или три раза ходил на Remote Perm, а теперь вот здесь.
Текст мало отличается, есть некоторые дополнительные сцены, в целом разнообразнее, плюс сложнее механизмы разделения группы. В Перми делили максимум на две, тут на три и в нескольких местах.
Может прозвучать странно, но в Перми был значительно более удачный опыт, чем здесь. Спектакль в принципе мало чем можно испортить, он хорош сам по себе, но есть нюансы.
Начинается всё на Миусском кладбище, и отличная по задумке сцена, где вся группа собирается и смотрит на проходящих мимо людей, а затем им хлопает, происходит на территорри савёловского тк. Это место понятно какое и понятно какие люди там ходят. Сцена получилась страшно колониальная. В Перми это происходит на лестнице центрального торгового центра, мимо ходят, что называется, белые гетеросексуальные мужчины, то есть люди без значительной разницы в привилегиях с целевой аудиторией Remote X, и они обычно реагируют на группу спектакля и всем весело. Тут всё вообще не так и это очень сильно смущает.
Отличная сцена в храме, где кормят пирожками и компотом (в Перми не кормили). Очень хороший проход.
Предельно странная аггресивная сцена с игрой в баскетбол. Люди почему-то начали натурально жёстко играть, ебанули по лицу девушку, у парня упало оборудование. Что-то очень странное.
Отличная сцена с митингом напротив генпрокуратуры. Очень жалко, что она не кульминализируется, а размазывается.
Я не очень понимаю, за счёт чего это происходит — может быть, это моя личная оптика заёбанного человека работает, — но Remote Moscow производит впечатление до тошноты буржуазного спекта, как и вообще всё то, чем занимается Фёдор Елютин. Кто меня читает давно, понимает, что буржуазность это вообще чуть ли не последнее, за что я ругаюсь на спектакли, но здесь почему-то был апофеоз, особенно с этим кошмарным финалом в ЦУМе, где в каждое холёное ебало со стеклянными глазами хочется нассать. Почему я об этом говорю — потому что в Перми с тем же текстом и той же технологией этого не было вообще. И это делает этот опыт скорее неприятным. То есть разумеется-разумеется надо идти, особенно не-театралам, но.
Текст мало отличается, есть некоторые дополнительные сцены, в целом разнообразнее, плюс сложнее механизмы разделения группы. В Перми делили максимум на две, тут на три и в нескольких местах.
Может прозвучать странно, но в Перми был значительно более удачный опыт, чем здесь. Спектакль в принципе мало чем можно испортить, он хорош сам по себе, но есть нюансы.
Начинается всё на Миусском кладбище, и отличная по задумке сцена, где вся группа собирается и смотрит на проходящих мимо людей, а затем им хлопает, происходит на территорри савёловского тк. Это место понятно какое и понятно какие люди там ходят. Сцена получилась страшно колониальная. В Перми это происходит на лестнице центрального торгового центра, мимо ходят, что называется, белые гетеросексуальные мужчины, то есть люди без значительной разницы в привилегиях с целевой аудиторией Remote X, и они обычно реагируют на группу спектакля и всем весело. Тут всё вообще не так и это очень сильно смущает.
Отличная сцена в храме, где кормят пирожками и компотом (в Перми не кормили). Очень хороший проход.
Предельно странная аггресивная сцена с игрой в баскетбол. Люди почему-то начали натурально жёстко играть, ебанули по лицу девушку, у парня упало оборудование. Что-то очень странное.
Отличная сцена с митингом напротив генпрокуратуры. Очень жалко, что она не кульминализируется, а размазывается.
Я не очень понимаю, за счёт чего это происходит — может быть, это моя личная оптика заёбанного человека работает, — но Remote Moscow производит впечатление до тошноты буржуазного спекта, как и вообще всё то, чем занимается Фёдор Елютин. Кто меня читает давно, понимает, что буржуазность это вообще чуть ли не последнее, за что я ругаюсь на спектакли, но здесь почему-то был апофеоз, особенно с этим кошмарным финалом в ЦУМе, где в каждое холёное ебало со стеклянными глазами хочется нассать. Почему я об этом говорю — потому что в Перми с тем же текстом и той же технологией этого не было вообще. И это делает этот опыт скорее неприятным. То есть разумеется-разумеется надо идти, особенно не-театралам, но.