Так, слушайте, мне дружочек из NET'a всё-таки прислал видео «Тающего апокалипсиса», который в Электротеатре будет стоять до 30 ноября, я вчера в сапсанчике посмотрел целиком и вот что имею сформулировать.

Впечатление максимально неопределённое. С одной стороны, я почти уверен, что это неверно выбранный материал для видеоинсталляции в той форме, в которой она была представлена (три открытых бокса в просторном помещении). С другой стороны, вполне вероятно, что нарочитая ненавязчивость формы и структуры была заложена в идею, потому что на видео Юхананов всё время говорит об исчезновении и подобном. Но раз так, тогда совершенно непонятно, как эту инсталляцию потреблять в фойе Э-театра, то есть какой сценарий потребления? Понятно, что можно тут же возразить, что вилисов агент капитализма и ему бы лишь бы инструкции к потреблению, а свободное разомкнутое искусство вилисов воспринимать не в состоянии. Я с таким охотно соглашусь и вообще.

Забавно, что когда Марина Юрьевна Давыдова мне скидывала программу NET для текста, там в черновике программы описание «Тающего апокалипсиса» выглядело примерно так: стоит огромный камень, Юхананов, Геббель, Терзопулос и Кастеллуччи пишут на нём кистью с водой слово «апокалипсис» и пока оно тает, рассказывают о своём способе работы с театром. Ну и я, естественно, это так и представлял, что будет тёмное пространство, огромная каменная глыба в человеческий рост по центру, и, значит, великие режиссёры рисуют на ней водой «апокалипсис» и рассказывают о своём творческом методе.

Ну и вот ничего: в итоге из всех трёх о своей работе напрямую немного говорил только Хайнер Гёббельс. В остальном (и особенно у Терзопулоса, который просто повторял целый час «very interesting, congratulations»)— это были такие словесные спекуляции на тему появления и исчезновения воды на камне в разной форме и о связи этих процессов с человеческой жизнью.

Я честно не знаю, как это воспринимать. Потому что если относиться к этому строго, то это выглядит как диалоги искусствоведов на выставке творчества душевнобольных, то есть когда из максимально несерьёзной вещи пытаются всеми силами выцедить «смыслы». С другой, это видимо просто вот люди такого поколения (?) и интеллектуальной организации, что они испытывают уважение к свободной необязательной риторике, то есть к такому типу разговора (в котором Юхананов, конечно, наиболее преуспевает), когда из любой незначительной хуеты можно выйти на вселенские масштабы. Обычно у Юхананова это получается эффектно, в рамках видео с этими тремя режиссёрами — не очень, но мне по-прежнему непонятно, насколько серьёзно следует к такому относиться в 2017 году.

И да: в моих видео нет музыки Курляндского, которую и так почти не слышно было из самой инсталляции на открытии, поэтому впечатление, вероятно, не полное. Видео смонтировано замечательно, да. Но всё-таки это оставляет в ощущении незавершённости и неполноты, потому что плотность текста низкая, рисуют режиссёры мало, а Кастеллуччи с Гёббельсом и вовсе уходят на 15-20 минуте из 50, оставляя свои росписи таять на камне. Наверное, к этому перформансу есть какой-то ключ, но вот вилисову вашему он не достался.

Всё равно имеет смысл пойти в будний день с утреца в Э-театр и сесть на стуле перед каждым боксом и посмотреть-послушать. Имейте в виду.

Охуительную историю рассказали из спича Герберта Фритча на кинопоказе «Пфуша» 18-го ноября в Москве. Он до режиссёрской карьеры работал актёром и пытался ставить спектакли, но они всем не нравились и Касторфу тоже не нравились. И вот как-то раз он решает поставить книгу художника Дитера Рота «Murmel Murmel». Приходит с этой идеей к Касторфу, а тот отвечает: «Да, я знаю что это за книжка, но нам с драматургом надо её _перечитать_» (кто не видел спектакль (есть в нашем паблике): в книге на 146 страницах повторяется одно слово Murmel). Фритч им ничего не говорит, они ищут книгу, она есть на Озоне, но стоит пиздец, драматург Фольксбюне звонит драматургу Фритча и спрашивает, есть ли у Фритча свой экземпляр книги. Драматург отвечает: он знает её наизусть. В итоге чуваки всё-таки находят книгу и...... ПРОДОЛЖЕНИЕ МОЖНО УСЛЫШАТЬ БЕСПЛАТНО И БЕЗ СМС В АУДИОЗАПИСИ ЭТОГО ОБСУЖДЕНИЯ, КОТОРОЕ ЛЮБЕЗНО НАМ ПРЕДОСТАВИЛА ОЛЯ ТАРАКАНОВА (+ аудио с обсуждения спектакля Касторфа) — https://vk.com/wall-129481581_1594

Сахарные-пшеничные, я позавчера сразу с поезда поскакал в ЦИМ на премьеру «Абьюза» Ивана Комарова по тексту Наташи Зайцевой, после показа долго обнимал Зайцеву, сегодня договорился с редактором, что напишу текст, поэтому поста длинного не будет, просто покажу своё наконец-то совместное фото с Ковальской с фуршетика, а также скажу две ключевые вещи про этот спект, на который надо идти. (Впрочем вот Настя Николаева, которая запустила недавно «Театралий», говорит, что я ангажирован (я так и не понял, к кому, правда), ей не понравилось и прежде всего со стороны режиссуры, так что это тоже нужно иметь в виду.)

1) Наташа Зайцева лично для меня возвращает текст в современный театр. Вот я же такой типа постдрама-ла-ла-ла, чем меньше текста тем лучше, а вот посмотрел Siri по её пьесе и вот теперь «Абьюз» и это как бы алло. Оттуда можно вообще всё убрать, кроме текста, такую предельную редукцию сделать. Потому что это абсолютно свежий кристально европейский текст про важное.

2) Не знаю, какие претензии у Николаевой и других, кому не понравилось, к режиссуре, но я себя на спекте чувствовал в модусе «так плохо, что хорошо». То есть это очень страшный спектакль, который создаёт в зале пространство определённости и, следовательно, несвободы, путём разговора о вот этих семейных темах. То есть отсутствует расстояние, ты как бы оказываешься сам внутри семьи с абьюзивным членом. И мне действительно очень хотелось уйти, просто чтобы снова оказаться в пространстве неопределённости. Я так подозреваю, что конкретно у меня это произошло на фоне усталости и недосыпа последних недель, психика немножко истончилась и, я полагаю, критический барьер исчез, я смотрел как зритель, потому что в меня давно спектакулярные щупальца так не проникали беспрепятственно. Это тоже следует иметь в виду, то есть может быть я просто переутомился и видел всё не так и теперь нахваливаю плохой спектакль. Если так, то извините, но мне очень-очень-очень понравилось.

Уважаемые товарищи, а вот немножко аудио вам. I've heard some shit, что называется. Во-первых, наши корреспонденты из Афин нам прислали беседу с Богомоловым после премьеры его «Бесов» в греческом театре.

Во-вторых, наконец-то выкладываем первую лекцию с нынешнего форума «площащка» в Петербурге: Глеб Ситковский рассказывает про бум иммерсивного театра в России. (Откровенно говоря, есть уже и видео, которое довольно просто найти, но вдруг кому-то нужно слушать.)

Вот приятного удовольствия всем.
https://vk.com/wall-129481581_1612

Я пять дней назад, 22-го, был на спектакле «Мартин Лютер Пропагандапис» швейцарского чувака Бориса Никитина, который показывали в рамках NET, а летом показывали в рамках «Точки доступа» в Питере, где как-то чудовищно перевели его название на русский.

Устроен спектакль следующим образом: вот есть перформер Мальте Шольц (он также принимал участие в написании текста) и есть хор (хор подбирается специально в каждом городе, тут было сказано, что в спектакле занят хор Школы драматического искусства — абсолютно чудесный). Хор в основном сидит на стульях позади перформеров и вступает в дело всего раза четыре или пять.

Значит чего нас с княжной Таракановой генеральным образом смутило. По этому спекту предельно очевидно, что у режиссёра этого есть очень хороший вкус, — такого рода вкус, который обычно не подводит. Но в этом спектакле был такой текст, что как бы алло. Не то чтобы это было претенциозно — ну нет. Но это был вполне себе такой разомкнутый графоманский вольготный текст про то, что человечеству нужно воспрянуть и что его спасёт любовь. В кульминационном моменте Шольц натурально начинает орать про любовь-любовь-любовь, а потом подуспокаивается и предлагает всем зрителям повернуться к своему соседу/соседке и признаться ему/ей в любви. Мы с Таракановой договорились, что будем признаваться в любви к русскому театру.

Ну и это всё к чему: совершенно непонятно, «чё хотел сказать автор». Спектик сделан в жанре проповеди, и я, конечно, вспоминал передачи из церкви Свидетелей Иеговы в детстве по телевизору, где пастор Дарбинян (по совместительству отец двух моих одноклассников) неистово орал про любовь бога к людям. Но к чему это всё — непонятно. Ну просто тяжело поверить, что спектакль задумывался чисто для вот этого странного проповедования очевидных вещей.

Ну хор заебатый, конечно, абсолютно.

Друзья, не знаю, как вам сказать об этом, но у меня только что вышел текст с заголовком «Не могу абьюзить, у меня лапки» про премьеру сами понимаете какого спектакля в ЦИМе.
https://dailystorm.ru/ne-mogu-abyuzit-u-menya-lapki