Пресс-служба питерского фестиваля «Радуга» по полной программе того-этого резонансных критиков в рот, а потому я сегодня не попал на Волкострелова и на Серебренникова, а зато попал с мальчиком Костей и Настей Клобуковой из БДТ по приглашению Данилы Корогодского в «Театр Поколений» на спектакль «Урод» по пьесе Майенбурга. Поставил это дело Валентин Левицкий, который перед началом прям подошел познакомиться, — он был одним из режиссёров потрясающего спектакля «Неокончательный портрет», который я в Перми на «Пространстве режиссуры» видел и про который писал потом текст в «Театр.»
Главным образом мне хочется сказать вот что: этот спектакль лично для меня стал прекрасным поводом себе напомнить, что я своими форсированными симпатиями к определённому типу театра (внушительному гранд-визуальному) сам же себя и ограничиваю, что на других пространствах — такого вот камерного и почти нарративного театра — тоже могут быть не то что открытия, но крайне приятные удивления и удовольствия.
Во-первых, это прямо какое-то чудо — смотреть такого рода спектакль в такого рода пространстве: не очень большое помещение с низким потолком, всё в куче и всё рядом, перформеры — тем более на сбитых деревянных подиумах — кажутся для такого пространства слишком большими. В таком тесном помещении всё как-то работает точнее, даже маленький жест работает по полной; вот здесь, к слову есть вопросы, потому что по манере работы исполнителей и их размаху временами (не очень часто) кажется, что спектакль будто готовился для большой сцены, но это уже такое, эфемерное.
Я вот всегда ругаю нарративный театр, но следует видимо пояснять, что тоскливую оторопь вызывают только спектакли (даже хорошие) по текстам, размазанным по культурному слою российского гражданина. Тексты же неочевидные вроде Майенбурга для уха звучат по-новому и интересно. Хотя сама вот эта тематика и интонация социально-сатирического гротеска, конечно, уже давным-давным-давно изо всех утюгов, и если сильно озабачиваться современностью, как вилисов это обычно делает, то вот лучше бы конечно как-то иначе с текстом поработать, заняться филигранной АКТУАЛИЗАЦИЕЙ.
Художническая работа Корогодского — сценография и костюмы — просто прекрасная. Когда все перед операцией на лице надевают белые закрытые комбинезоны, как в лабораториях, — ты сидишь и думаешь: ну ебвашумать, как точно, а.
Композитор сидел сбоку от огороженной сцены и наигрывал вкупе с подзвучкой что-то на пианино. Музыка и звуковые эффекты просто чудные, но кошмарный абсолютно способ свода музыки на нет — затухание, как в квновских отбивках, вот это очень стрёмно и расстроило.
Вообще же я всем страшно рекомендую на это сходить посмотреть, причем не только на это, а вообще в «Театр Поколений». Терпеть не могу слово «атмосферно», но тут всё именно так, и это очень славно.
Главным образом мне хочется сказать вот что: этот спектакль лично для меня стал прекрасным поводом себе напомнить, что я своими форсированными симпатиями к определённому типу театра (внушительному гранд-визуальному) сам же себя и ограничиваю, что на других пространствах — такого вот камерного и почти нарративного театра — тоже могут быть не то что открытия, но крайне приятные удивления и удовольствия.
Во-первых, это прямо какое-то чудо — смотреть такого рода спектакль в такого рода пространстве: не очень большое помещение с низким потолком, всё в куче и всё рядом, перформеры — тем более на сбитых деревянных подиумах — кажутся для такого пространства слишком большими. В таком тесном помещении всё как-то работает точнее, даже маленький жест работает по полной; вот здесь, к слову есть вопросы, потому что по манере работы исполнителей и их размаху временами (не очень часто) кажется, что спектакль будто готовился для большой сцены, но это уже такое, эфемерное.
Я вот всегда ругаю нарративный театр, но следует видимо пояснять, что тоскливую оторопь вызывают только спектакли (даже хорошие) по текстам, размазанным по культурному слою российского гражданина. Тексты же неочевидные вроде Майенбурга для уха звучат по-новому и интересно. Хотя сама вот эта тематика и интонация социально-сатирического гротеска, конечно, уже давным-давным-давно изо всех утюгов, и если сильно озабачиваться современностью, как вилисов это обычно делает, то вот лучше бы конечно как-то иначе с текстом поработать, заняться филигранной АКТУАЛИЗАЦИЕЙ.
Художническая работа Корогодского — сценография и костюмы — просто прекрасная. Когда все перед операцией на лице надевают белые закрытые комбинезоны, как в лабораториях, — ты сидишь и думаешь: ну ебвашумать, как точно, а.
Композитор сидел сбоку от огороженной сцены и наигрывал вкупе с подзвучкой что-то на пианино. Музыка и звуковые эффекты просто чудные, но кошмарный абсолютно способ свода музыки на нет — затухание, как в квновских отбивках, вот это очень стрёмно и расстроило.
Вообще же я всем страшно рекомендую на это сходить посмотреть, причем не только на это, а вообще в «Театр Поколений». Терпеть не могу слово «атмосферно», но тут всё именно так, и это очень славно.
И совсем коротенько про очень важное: в автобусе мск-спб уже утром посмотрел прославленный спектакль Саймона Макберни «Столкновение», он до середины июня вроде будет доступен на ютубе и потом удалят, а я его как хитрый мальчик выгрузил, вшил субтитры и вот залил сюда.
Что в этом спектакле главное? Главное в этом спектакле всё, но главнее всего — звук. В сущности, конечно, это мог бы быть спектакль одного приёма, если бы тут не было так любимого этим режиссёром сторителлинга, который любые приёмы перекрывает. Со звуком тут сделано следующее — он даётся с бинауральным эффектом. Ну то есть топорный такой довольно трик, когда на разделении правого и левого ушей создаются объёмные эффекты. Правда, здесь дело не только в этом, а ещё и в изменении тембра голоса в разных микрофонах, каком-то сложном лупировании, обманках, когда Макберни вроде говорит, а оказывается что это запись етс етс, такая насыщенная программа звукового наебалова. Ну звучит это всё дело страшно эффектно. Особенно вот эта голова с микрофонами на сцене — очень ой.
По форме это моноспектакль — тут играет сам режиссёр за нескольких персонажей. Играет, надо сказать, фантастически; ну то есть в начале вот это стендаперство просто кошмарное, переигрыш и так далее, а потом в процессе ну просто очень хорошо.
Спектакль сделан по книжке про какого-то путешественника в джунгли, который с фотоаппаратом полез, значит, фотографировать туземцев, которых никто никогда не видел, а его поймали, арестовали, сломали фотоаппарат и вот он дальше по этой дичи путешествует. Вот честное слово: следить за нарративом — скука смертная. Мы тут смотрели не так давно другой его спектакль, «Beware of pity», так вот там хотя бы что-то более светское и психологическое, а здесь — ну бог знает. Я не очень понимаю, как это фениморкуперство ложится на современность и зачем вообще по таким текстам спектакли ставить. Ну меня и не спрашивают, и слава богу.
В остальном же это такой максимально приятный театр полноты: тут и свет, и актёрство, и звук, и эффекты, — всё шобы нас усладить. Если башкой подумать — от такого комфорта блевать хочется, но смотреть всё-таки сплошное удовольствие, особенно если вам вот такая приключенческая тематика ложится на душу. Даже чисто ради технологического любопытства в смысле работы со звуком я бы всем страшно рекомендовал посмотреть, не заскучаете.
https://vk.com/video-129481581_456239210
Что в этом спектакле главное? Главное в этом спектакле всё, но главнее всего — звук. В сущности, конечно, это мог бы быть спектакль одного приёма, если бы тут не было так любимого этим режиссёром сторителлинга, который любые приёмы перекрывает. Со звуком тут сделано следующее — он даётся с бинауральным эффектом. Ну то есть топорный такой довольно трик, когда на разделении правого и левого ушей создаются объёмные эффекты. Правда, здесь дело не только в этом, а ещё и в изменении тембра голоса в разных микрофонах, каком-то сложном лупировании, обманках, когда Макберни вроде говорит, а оказывается что это запись етс етс, такая насыщенная программа звукового наебалова. Ну звучит это всё дело страшно эффектно. Особенно вот эта голова с микрофонами на сцене — очень ой.
По форме это моноспектакль — тут играет сам режиссёр за нескольких персонажей. Играет, надо сказать, фантастически; ну то есть в начале вот это стендаперство просто кошмарное, переигрыш и так далее, а потом в процессе ну просто очень хорошо.
Спектакль сделан по книжке про какого-то путешественника в джунгли, который с фотоаппаратом полез, значит, фотографировать туземцев, которых никто никогда не видел, а его поймали, арестовали, сломали фотоаппарат и вот он дальше по этой дичи путешествует. Вот честное слово: следить за нарративом — скука смертная. Мы тут смотрели не так давно другой его спектакль, «Beware of pity», так вот там хотя бы что-то более светское и психологическое, а здесь — ну бог знает. Я не очень понимаю, как это фениморкуперство ложится на современность и зачем вообще по таким текстам спектакли ставить. Ну меня и не спрашивают, и слава богу.
В остальном же это такой максимально приятный театр полноты: тут и свет, и актёрство, и звук, и эффекты, — всё шобы нас усладить. Если башкой подумать — от такого комфорта блевать хочется, но смотреть всё-таки сплошное удовольствие, особенно если вам вот такая приключенческая тематика ложится на душу. Даже чисто ради технологического любопытства в смысле работы со звуком я бы всем страшно рекомендовал посмотреть, не заскучаете.
https://vk.com/video-129481581_456239210
Слушайте, ну сходил я в Электротеатр на этих ваших «Вакханок» Терзопулоса. Главное и единственное желание — арестовать русских актёров и гноить их в тюрьме. Потому что ну можно долго диалогизировать на тему, насколько Терзопулос хороший режиссёр, но у него, как минимум (как максимум) есть ясное представление о том, чего он хочет от перформеров и каким типом театра он вообще занимается. Так вот у этих славных ребят из Э-Т вот эта сила и мощь простого человеческого тела, о которой Т. говорит на каждом углу и к которой постоянно призывает возвращаться всяких технологистов и визуальщиков, сводится к перманентному форсированию и самоподзаводу. Вместо античного напряжения — пшик на тему «поднатужиться», а всё остальное выглядит как комедия и кривляние. Ну не может же вечно Алла Демидова всё за всех играть.
Хороший довольно художник у спектакля и сценограф, хотя тоже большой вопрос — насколько с точки зрения вкуса можно простить вот этот типологический набор голого тела, чёрного костюма, стальных ножей, красных полос на коже и красных тряпок. Как по мне, так вульгарность чудовищная, но выглядит ничего так. С музыкой какой-то атас: тут такая обычная музыка, которой подзвучивают монотонные спектакли какого-нибудь Виктюка. То есть к музыке тут очень применимо кошмарное определение «музыкальное оформление спектакля», она ещё так провинциально затухает, когда сменяется речью, ужасно.
С другой стороны, даже в этом спектакле про Терзопулоса уже что-то понятно, потому что когда он выстраивает вот эти спиритуальные диагонали — то есть буквально диагонали из перформеров на линии света, — то без всяких глаз видно, какая мощнейшая там из ниоткуда появляется энергия, — вот это вопрос непойманных зверей, непонятно, как это сделано, и это впечатляет.
В остальном же весь вот этот серьезный минимализм с дикими интонациями надрыва, перекладывание всего на плечи актёров и надежда, что они одни весь спектакль соберут, — ну это, по-моему, страшно всё неверно. Смотреть такое час сорок пять — скука смертная, а местами даже неловко.
Хороший довольно художник у спектакля и сценограф, хотя тоже большой вопрос — насколько с точки зрения вкуса можно простить вот этот типологический набор голого тела, чёрного костюма, стальных ножей, красных полос на коже и красных тряпок. Как по мне, так вульгарность чудовищная, но выглядит ничего так. С музыкой какой-то атас: тут такая обычная музыка, которой подзвучивают монотонные спектакли какого-нибудь Виктюка. То есть к музыке тут очень применимо кошмарное определение «музыкальное оформление спектакля», она ещё так провинциально затухает, когда сменяется речью, ужасно.
С другой стороны, даже в этом спектакле про Терзопулоса уже что-то понятно, потому что когда он выстраивает вот эти спиритуальные диагонали — то есть буквально диагонали из перформеров на линии света, — то без всяких глаз видно, какая мощнейшая там из ниоткуда появляется энергия, — вот это вопрос непойманных зверей, непонятно, как это сделано, и это впечатляет.
В остальном же весь вот этот серьезный минимализм с дикими интонациями надрыва, перекладывание всего на плечи актёров и надежда, что они одни весь спектакль соберут, — ну это, по-моему, страшно всё неверно. Смотреть такое час сорок пять — скука смертная, а местами даже неловко.
Так, а вот теперь for something completely different. В автобусе спб-мск посмотрел постановку оперы южнокорейской композиторши Чин Ынсук по «Алисе в стране чудес». Режиссёр и художник — Ахим Фрайер. Это первый его спектакль, который я видел, и это, конечно, такое прямо потрясение.
Фрайеру сейчас 83 года, если что, а он всё ещё вот тра-та-та, это постановка в Германии 2007-го.
То есть здесь, в принципе, даже расписывать что-то нет особенного резона, потому что всё прямо на поверхности: самое главное здесь в абсолютно поразительном способе работы с визуальной частью спектакля и с пространством, а ко всему этому присовокупляется и уже чисто режиссёрская техника: как он исполнителей расставил, как они двигаются и какая у них мимика. Расписывать всё это не вижу смысла потому, что это всё как-то по новому и со всех сторон интересно, такой театр полноты. То есть это нужно посмотреть, чтобы удивиться. В этом такое чудовищное количество какой-то грандиозной самобытности, причём самобытности не локальной, как у какого-нибудь тверского художника по дереву, а такого рода самобытности, из одного примера которой легко в голове достраивается вселенная. Если бы это не было так насыщенно и нарочно-художнически, я бы пододвинул Уилсона даже. Но они работают по-разному: Уилсон вычищает пространство, Фрайер наоборот заполняет. Но заполняет грандиозно совершенно, конечно.
Вот эти маски на исполнителях — огромные сетчатые маски, у которых, очевидно, не открывается рот. Даже в кукольных спектаклях это выглядит своеобразно, а насколько это радикальный шаг для оперной постановки.
И помимо вот этой общей странной коленочной, но очень красивой и герметичной эстетики, на каждом углу какие-то мелкие и точнейшие придумки: изменение масштабов Алисы, крикет с головой на тросах, головы королевы и так далее. Самое удивительное, что он взломал сказочную конвенцию изображения этой истории (рыжий шляпник, карточная королева, милая девочка етс етс) и перепридумал её визуально наново. Это работа даже чисто по масштабу фантастическая, не говоря уже про результат.
Ну и конечно нужно сказать, что очень красивая опера сама по себе. Вшиты английские сабы, поэтому вэлкам.
Я до сих пор под большим впечатлением. Открою секретик, что добыл тетралогию Вагнера в сравнительно недавней постановке Фрайера. Пролистал — там космическая дичь, ну просто представьте. Скоро буду отсматривать и выкладывать. А вот эту Алису всем смотреть в обязательном порядке.
https://vk.com/video-129481581_456239211
Фрайеру сейчас 83 года, если что, а он всё ещё вот тра-та-та, это постановка в Германии 2007-го.
То есть здесь, в принципе, даже расписывать что-то нет особенного резона, потому что всё прямо на поверхности: самое главное здесь в абсолютно поразительном способе работы с визуальной частью спектакля и с пространством, а ко всему этому присовокупляется и уже чисто режиссёрская техника: как он исполнителей расставил, как они двигаются и какая у них мимика. Расписывать всё это не вижу смысла потому, что это всё как-то по новому и со всех сторон интересно, такой театр полноты. То есть это нужно посмотреть, чтобы удивиться. В этом такое чудовищное количество какой-то грандиозной самобытности, причём самобытности не локальной, как у какого-нибудь тверского художника по дереву, а такого рода самобытности, из одного примера которой легко в голове достраивается вселенная. Если бы это не было так насыщенно и нарочно-художнически, я бы пододвинул Уилсона даже. Но они работают по-разному: Уилсон вычищает пространство, Фрайер наоборот заполняет. Но заполняет грандиозно совершенно, конечно.
Вот эти маски на исполнителях — огромные сетчатые маски, у которых, очевидно, не открывается рот. Даже в кукольных спектаклях это выглядит своеобразно, а насколько это радикальный шаг для оперной постановки.
И помимо вот этой общей странной коленочной, но очень красивой и герметичной эстетики, на каждом углу какие-то мелкие и точнейшие придумки: изменение масштабов Алисы, крикет с головой на тросах, головы королевы и так далее. Самое удивительное, что он взломал сказочную конвенцию изображения этой истории (рыжий шляпник, карточная королева, милая девочка етс етс) и перепридумал её визуально наново. Это работа даже чисто по масштабу фантастическая, не говоря уже про результат.
Ну и конечно нужно сказать, что очень красивая опера сама по себе. Вшиты английские сабы, поэтому вэлкам.
Я до сих пор под большим впечатлением. Открою секретик, что добыл тетралогию Вагнера в сравнительно недавней постановке Фрайера. Пролистал — там космическая дичь, ну просто представьте. Скоро буду отсматривать и выкладывать. А вот эту Алису всем смотреть в обязательном порядке.
https://vk.com/video-129481581_456239211
Силами великого русского режиссёра Филиппа Григорьяна имел сегодня место в партере «Театра наций» на «Цирке» Максима Диденко. От театра пышет благополучием так, что чуется уже в метро. Публика поразительная, впервые в жизни я, завороженный, видел, как треть зала буквально через три секунды после того, как стало понятно, что спектакль кончился, тихонько поднялась и с прямыми спинами вышла, — не из протеста против какого-то не такого спектакля, боже упаси, по ходу действия все хлопали как бешеные, — а ну вот просто потому что кончилось же всё, чего задерживаться на аплодисменты?
Спектакль просто золото. Ну то есть всё сложнее, но вот чисто эмоциональные впечатления — сплошной восторг. Очевидно, что меня это всё так порадовало главным образом из-за работы художников: тут всё синее, даже волосы и бороды, тут прекрасные костюмы, синие львы с хуями, прекрасная сценография и чудесная работа с видео вообще и видеоонлайнами в частности.
Я у Диденко видел, наверное, спектаклей пять: «Я здесь» вживую, «Конармию» и «Землю» на видео и вроде ещё что-то. Это всё было такое, кисленькое. Насколько могу судить по косвенным признакам остальных постановок, это были не самые выразительные его спектакли, хотя про любовь к межжанровому театру с преобладанием физического как бы понятна.
Почему всё сложно — преимущественно потому, что спектакль страшно весёлый и безумно развлекательный. То есть мне такое очень, очень нравится, но когда тебе комфортно и хорошо на спектакле российского режиссёра — тут же необходимо задуматься, а не слишком ли ты себя отпустил под простое удовольствие. Если бы было, например, удивительно и поразительно, — то другое дело, а тут просто такой бесконечно хороший спектакль-аттракцион. И сразу мимоходом — я понимаю всё простодушность этой претензии, но это же вообще невозможная уилсониада — и пластика, которую Варнава поставил, и характерный свет, и какое-то общее ощущение. Кого любишь, видишь во всех местах, конечно, то есть мне Уилсон и в Марке Захарове может почудиться при удачном стечении, но как бы алло, я же не совсем ещё слепой.
Так вот, из всего ассортимента меня смущает только ощутимая демократичность этого спектакля, ну она даже в форме выражается — такие почти сценки с перемежкой музыкальных номеров. Всё красиво и правильно, но как-то слишком правильно. Это же вообще для Диденко свойственно, он только в «Я здесь» вроде бы отошёл от этой демократичности, — и то исключительно за счёт капсульности текстов Рубинштейна, вероятно. А тут прямо такая ярмарка-базар, парень справа от меня на моменте с вот этой татлинской башней гоготал в голос, то есть натурально давился соплями, долетало до бельэтажа, в переходах между сценками зрители хлопали как оголтелые. И вот я, если честно, не знаю — ну понятно, что мне очень понравилось, но так мне и Мэрилин Мэнсон, например, нравится, только никто ж не говорит, что это high-brow art. Вот по-моему довольно опасно такое комфортное искусство сильно нахваливать, особенно в исполнении русских режиссёров.
Тем не менее в спектакулярном смысле это просто золотое чудо: актёры великолепные все, особенно Дапкунайте и этот немец; музыка прекрасная, хотя тоже страшно демократичная; в визуальном смысле всё безупречно, не оторваться; публицистичности на злобу дня в тексте добавили — очень хорошо спасибо пожалуйста; ну короче всё сделано, чтобы и вилисов, и сорокалетние тётки на ауди не ушли и не уехали обиженными. Поэтому я всем обязательно рекомендую идти, когда опять будут показывать.
Больше всего понравилось, конечно, когда под патриотическую распевку "широкастранамояродная" Дапкунайте на огромной синей арене катается в жёлтом платье. Хай живе, ще не вмерла и так далее.
Спектакль просто золото. Ну то есть всё сложнее, но вот чисто эмоциональные впечатления — сплошной восторг. Очевидно, что меня это всё так порадовало главным образом из-за работы художников: тут всё синее, даже волосы и бороды, тут прекрасные костюмы, синие львы с хуями, прекрасная сценография и чудесная работа с видео вообще и видеоонлайнами в частности.
Я у Диденко видел, наверное, спектаклей пять: «Я здесь» вживую, «Конармию» и «Землю» на видео и вроде ещё что-то. Это всё было такое, кисленькое. Насколько могу судить по косвенным признакам остальных постановок, это были не самые выразительные его спектакли, хотя про любовь к межжанровому театру с преобладанием физического как бы понятна.
Почему всё сложно — преимущественно потому, что спектакль страшно весёлый и безумно развлекательный. То есть мне такое очень, очень нравится, но когда тебе комфортно и хорошо на спектакле российского режиссёра — тут же необходимо задуматься, а не слишком ли ты себя отпустил под простое удовольствие. Если бы было, например, удивительно и поразительно, — то другое дело, а тут просто такой бесконечно хороший спектакль-аттракцион. И сразу мимоходом — я понимаю всё простодушность этой претензии, но это же вообще невозможная уилсониада — и пластика, которую Варнава поставил, и характерный свет, и какое-то общее ощущение. Кого любишь, видишь во всех местах, конечно, то есть мне Уилсон и в Марке Захарове может почудиться при удачном стечении, но как бы алло, я же не совсем ещё слепой.
Так вот, из всего ассортимента меня смущает только ощутимая демократичность этого спектакля, ну она даже в форме выражается — такие почти сценки с перемежкой музыкальных номеров. Всё красиво и правильно, но как-то слишком правильно. Это же вообще для Диденко свойственно, он только в «Я здесь» вроде бы отошёл от этой демократичности, — и то исключительно за счёт капсульности текстов Рубинштейна, вероятно. А тут прямо такая ярмарка-базар, парень справа от меня на моменте с вот этой татлинской башней гоготал в голос, то есть натурально давился соплями, долетало до бельэтажа, в переходах между сценками зрители хлопали как оголтелые. И вот я, если честно, не знаю — ну понятно, что мне очень понравилось, но так мне и Мэрилин Мэнсон, например, нравится, только никто ж не говорит, что это high-brow art. Вот по-моему довольно опасно такое комфортное искусство сильно нахваливать, особенно в исполнении русских режиссёров.
Тем не менее в спектакулярном смысле это просто золотое чудо: актёры великолепные все, особенно Дапкунайте и этот немец; музыка прекрасная, хотя тоже страшно демократичная; в визуальном смысле всё безупречно, не оторваться; публицистичности на злобу дня в тексте добавили — очень хорошо спасибо пожалуйста; ну короче всё сделано, чтобы и вилисов, и сорокалетние тётки на ауди не ушли и не уехали обиженными. Поэтому я всем обязательно рекомендую идти, когда опять будут показывать.
Больше всего понравилось, конечно, когда под патриотическую распевку "широкастранамояродная" Дапкунайте на огромной синей арене катается в жёлтом платье. Хай живе, ще не вмерла и так далее.
А вот грандиозная удача: вчера вечером ходил в «Театр наций» на «Ивонну, принцессу Бургундскую» Гжегожа Яжины (!!!).
Неясно, как об этом говорить, потому что широкого сельского восторга нет, а вместе с этим понятно, что спектакль абсолютно великий. Он работает на каких-то тончайших частотах и как-то очень тонко и деликатно в тебя просачивается. Тут всё очень экономно в средствах, это проще всего будет понять по музыкальному фону: за исключением двух или трёх кульминационных моментов, когда звуковой нойз на большой громкости заполняет достаточно длительное время (несколько минут), в остальном это такие нано-катарсические всполохи опять же околокомпьютерного нойза, которые временами как бы будят публику или подчёркивают какие-то важные моменты. Вкупе с диким трёхстеночным видео на задниках и боках (то есть это даже не видео, а анимированный примитивистский арт — всякие радужные переливы, волны, что-то типа аудиовизуальной графики в айтюнсе, если кто вообще такое помнит) это на протяжении трёх часов создаёт абсолютно поразительное ощущение перманентного деликатного напряжения в ожидании развязки, которое внезапно лопается на самом конце ну вот буквально за десять секунд.
Мне поэтому кажется страшно важным обращать внимание именно на тонкость и филигранность этой работы, тут как бы ничего не оставлено просто так, а вместе с этим актёры и текст существуют в каком-то свободном воздухе и напряженном пространстве, вот непонятно, как это сделано. После всего этого дела остаётся очень качественное ощущение: ты как бы не обожрался арбузом, а медленно растирал по нёбу маленький кусочек мягкого сыра, вот это рафинированное впечатление тонкой хорошести прошедшего опыта очень будоражит.
Понятно, что театр это такой околоклассический по работе с пространством, актёрами и текстом, но он сдобрен какими-то постдраматическими придумками, которые его доводят до интересного уровня вполне современной странности. Про текст ничего не знаю, пьеса 1938 года, — видимо, на смысловом уровне Яжина эту историю как-то актуализирует и решает там свои задачи, но это мне непонятно и я туда не лезу.
Всё таки главное в этом спектакле, как мне думается, лежит в поле ощущений, потому что они всё сплошь какие-то нетипические. Ну ясно, что русские актёры, но это вот я «Вакханок» Терзопулоса смотрел и можно было сказать: ага, русский спектакль, — в том смысле, что как это стрёмно получилось на стыке иностранного режиссёра и чудовищных русских перформеров; а здесь вообще нельзя сказать «русский спектакль», вот я смотрел вполне себе польский спектакль, в котором предельно достойно русские артисты существуют, а где-то через полтора часа уже и язык перестаёт иметь значение и во всём этом появляется какая-то универсальность.
Ну и конечно, он довольно иронический, хотя совсем не гротескный. Я всем дико советую на этот спект идти, когда его вам будут опять давать, а пока напоминаю, что в нашем славном паблике есть телеверсия спектакля Яжины «Между нами всё хорошо», которая как бы и фильм, но самим Яжиной поставленный, сделанный по одноименному его же спектаклю и сделанный крайне театрально. Это фильм ну как бы совершенно грандиозный. Вот здесь его следует смотреть — https://vk.com/video-129481581_456239166
Неясно, как об этом говорить, потому что широкого сельского восторга нет, а вместе с этим понятно, что спектакль абсолютно великий. Он работает на каких-то тончайших частотах и как-то очень тонко и деликатно в тебя просачивается. Тут всё очень экономно в средствах, это проще всего будет понять по музыкальному фону: за исключением двух или трёх кульминационных моментов, когда звуковой нойз на большой громкости заполняет достаточно длительное время (несколько минут), в остальном это такие нано-катарсические всполохи опять же околокомпьютерного нойза, которые временами как бы будят публику или подчёркивают какие-то важные моменты. Вкупе с диким трёхстеночным видео на задниках и боках (то есть это даже не видео, а анимированный примитивистский арт — всякие радужные переливы, волны, что-то типа аудиовизуальной графики в айтюнсе, если кто вообще такое помнит) это на протяжении трёх часов создаёт абсолютно поразительное ощущение перманентного деликатного напряжения в ожидании развязки, которое внезапно лопается на самом конце ну вот буквально за десять секунд.
Мне поэтому кажется страшно важным обращать внимание именно на тонкость и филигранность этой работы, тут как бы ничего не оставлено просто так, а вместе с этим актёры и текст существуют в каком-то свободном воздухе и напряженном пространстве, вот непонятно, как это сделано. После всего этого дела остаётся очень качественное ощущение: ты как бы не обожрался арбузом, а медленно растирал по нёбу маленький кусочек мягкого сыра, вот это рафинированное впечатление тонкой хорошести прошедшего опыта очень будоражит.
Понятно, что театр это такой околоклассический по работе с пространством, актёрами и текстом, но он сдобрен какими-то постдраматическими придумками, которые его доводят до интересного уровня вполне современной странности. Про текст ничего не знаю, пьеса 1938 года, — видимо, на смысловом уровне Яжина эту историю как-то актуализирует и решает там свои задачи, но это мне непонятно и я туда не лезу.
Всё таки главное в этом спектакле, как мне думается, лежит в поле ощущений, потому что они всё сплошь какие-то нетипические. Ну ясно, что русские актёры, но это вот я «Вакханок» Терзопулоса смотрел и можно было сказать: ага, русский спектакль, — в том смысле, что как это стрёмно получилось на стыке иностранного режиссёра и чудовищных русских перформеров; а здесь вообще нельзя сказать «русский спектакль», вот я смотрел вполне себе польский спектакль, в котором предельно достойно русские артисты существуют, а где-то через полтора часа уже и язык перестаёт иметь значение и во всём этом появляется какая-то универсальность.
Ну и конечно, он довольно иронический, хотя совсем не гротескный. Я всем дико советую на этот спект идти, когда его вам будут опять давать, а пока напоминаю, что в нашем славном паблике есть телеверсия спектакля Яжины «Между нами всё хорошо», которая как бы и фильм, но самим Яжиной поставленный, сделанный по одноименному его же спектаклю и сделанный крайне театрально. Это фильм ну как бы совершенно грандиозный. Вот здесь его следует смотреть — https://vk.com/video-129481581_456239166
И снова ходил вчера в «Театр наций», только уже на малую сцену на спектакль «Заводной апельсин» главного визуального режиссёра русского космоса Филиппа Григорьяна по билетам, с которыми он же мне и помог. В фойе меня узнал респектабельный молодой человек, у которого я даже не спросил имени; молодой человек выглядел внушительно и интересовался, я ли веду группу вконтакте про театр и есть ли у меня соответствующее образование, коль я в этом «так хорошо разбираюсь» и так «интересно пишу». Я заверил его, что это ему всё кажется, хотя мне и приятно.
Публика театра наций это, конечно, такое прямо великое чудо. Перед нами сидело в ряд пять или шесть гранд-мадам за шестьдесят, они прикуковали на современный театр группкой и тяжело пробирались между рядами, кудахча на тему, как тут невозможно жарко. Парень рядом со мной задел самую выразительную из них ногой за ляжку, она полгода поворачивалась и потом при помощи своей соседки важно объясняла парню, почему нельзя так делать. И вот я весь спектакль честно разрывался на предмет куда смотреть — на сцену или вот на этих бабищ во главе с наблондиненной, потому что на моменте с оголённой жопой гопника она натурально закрыла лицо веером, а затем все два часа отрицательно кивала на каждом оскорбительном моменте вроде произнесения слов «поссать» и «член» или звуков смыва в унитазе. И вот таких было довольно много, слева от Ани Захаровой, с которой мы сидели, тоже разместились такие примадонны, которые не боясь бога шуршали, а потом светили вспышкой, ища что-то в сумках; ближайшая из них перед видеовставкой в конце прогремела: «да когда ж это уже закончится?» Ну понятно, в журнале «Домашняя хозяйка» написали, что театр наций это модное место, но всё же для меня главным вопросом остаётся, как эти люди туда попадают и чего они вообще ждут.
Теперь про спектакль. Это пятый спектакль Григорьяна, который я смотрел, и второй, который видел вживую. Он, конечно, тончайший художник; я на самом деле так сильно радуюсь, что наконец-то в моём поле зрения появился российский режиссёр визуального театра, которого я могу без зазрения совести любить. То есть даже не имея в виду всю работу с текстом и культурными ассоциациями и актуализацией, на любой его спектакль можно приходить ну вот для чистого, как он мне формулировал, «жира», для вот такой беспримесной токсичной красоты. И здесь это тоже было, хотя и как-то страшно экономно, только под конец спектакль отпустили в смысле опиздовывания палками зрителя по голове.
Не очень понимаю почему, но из всех пяти, что я видел, «Заводной апельсин» оказался самым разреженным по цеплянию, тут длинные монологи, которые почти никак не подсвечиваются визуальным контекстом, какая-то форсированная не очень понятная по задумке актёрская игра и так далее. То есть местами было смотреть прямо скучно, но я послеживал за лицом Ани, и она оживлялась в каких-то неочевидных для меня моментах, то есть ну просто я не туда смотрел и не не то обращал внимание.
Видеоролик в конце — адовый, такое удовольствие смотреть за советскими бабами, которые не знают куда от этого деться. «Реальный Алекс» в трениках и узконосых туфлях — ну чудо же само по себе, хотя вообще непонятно, как он вписывается в пастельный американских контекст всего спектакля. Вот здесь тонкие моменты: видно, что Григорьяну хотелось употребить весёлые придумки, но не очень получилось всё это упаковать в герметичный гезамткунстверк. Ну и бог с ним, всё равно так это всё хорошо, все идите.
Публика театра наций это, конечно, такое прямо великое чудо. Перед нами сидело в ряд пять или шесть гранд-мадам за шестьдесят, они прикуковали на современный театр группкой и тяжело пробирались между рядами, кудахча на тему, как тут невозможно жарко. Парень рядом со мной задел самую выразительную из них ногой за ляжку, она полгода поворачивалась и потом при помощи своей соседки важно объясняла парню, почему нельзя так делать. И вот я весь спектакль честно разрывался на предмет куда смотреть — на сцену или вот на этих бабищ во главе с наблондиненной, потому что на моменте с оголённой жопой гопника она натурально закрыла лицо веером, а затем все два часа отрицательно кивала на каждом оскорбительном моменте вроде произнесения слов «поссать» и «член» или звуков смыва в унитазе. И вот таких было довольно много, слева от Ани Захаровой, с которой мы сидели, тоже разместились такие примадонны, которые не боясь бога шуршали, а потом светили вспышкой, ища что-то в сумках; ближайшая из них перед видеовставкой в конце прогремела: «да когда ж это уже закончится?» Ну понятно, в журнале «Домашняя хозяйка» написали, что театр наций это модное место, но всё же для меня главным вопросом остаётся, как эти люди туда попадают и чего они вообще ждут.
Теперь про спектакль. Это пятый спектакль Григорьяна, который я смотрел, и второй, который видел вживую. Он, конечно, тончайший художник; я на самом деле так сильно радуюсь, что наконец-то в моём поле зрения появился российский режиссёр визуального театра, которого я могу без зазрения совести любить. То есть даже не имея в виду всю работу с текстом и культурными ассоциациями и актуализацией, на любой его спектакль можно приходить ну вот для чистого, как он мне формулировал, «жира», для вот такой беспримесной токсичной красоты. И здесь это тоже было, хотя и как-то страшно экономно, только под конец спектакль отпустили в смысле опиздовывания палками зрителя по голове.
Не очень понимаю почему, но из всех пяти, что я видел, «Заводной апельсин» оказался самым разреженным по цеплянию, тут длинные монологи, которые почти никак не подсвечиваются визуальным контекстом, какая-то форсированная не очень понятная по задумке актёрская игра и так далее. То есть местами было смотреть прямо скучно, но я послеживал за лицом Ани, и она оживлялась в каких-то неочевидных для меня моментах, то есть ну просто я не туда смотрел и не не то обращал внимание.
Видеоролик в конце — адовый, такое удовольствие смотреть за советскими бабами, которые не знают куда от этого деться. «Реальный Алекс» в трениках и узконосых туфлях — ну чудо же само по себе, хотя вообще непонятно, как он вписывается в пастельный американских контекст всего спектакля. Вот здесь тонкие моменты: видно, что Григорьяну хотелось употребить весёлые придумки, но не очень получилось всё это упаковать в герметичный гезамткунстверк. Ну и бог с ним, всё равно так это всё хорошо, все идите.