школа «легкие люди», которые сделали возможным проведение моей лаборатории «нетрадиционные отношения с театром», которая закончилась пятичасовым событием в 2 часа ночи 9 января и об итогах которой я расскажу позже, — делает челлендж на шесть образовательных грантов, три в москве и три в петербурге. я всем очень рекомендую пробнуться на эту штуку. ну то есть ребята реально раздают гранты, что вам мешает? по-моему идеально. что для этого нужно сделать? вы не поверите — записать стихотворение на видео. вот как я сделал. а можно не как я, а серьёзно. что ещё более важно: заканчивается всё 15 января, итоги уже 16-го при участии крутых экспертов. ещё раз: можно выиграть образовательный грант на междисциплинарный актёрский курс.

все детали здесь, прямо призываю — https://www.leludi.ru/flashmob#rec117464940

мой текст про театральный мейкап с моими фоточками теперь можно прочитать онлайн но лучше конечно купите свежий выпуск FLACON @flacon_magazine там такая бумага приятная и вообще — https://flacon-magazine.com/post/zolotaa-maska-s-kollagenom-teatral-nyj-makiaz-na-scene-i-pered-nej

Российские режиссёры, которые щас котируются у универсального зрителя из моспитерского миддл-класса (не слишком молодые и неизвестные, чтобы эстравагировать, не слишком старые и признанные, чтобы быть зашкваром у деловых женщин, заряжающих сатисфаеры безопасной современочкой) — вот эти ребята сорок плюс очевидно до сих пор воспринимают постмодернизм как инструмент, но не просто как инструмент, а как что-то внешнее по отношению к себе. У них не получилось в этом вырасти, зато получилось литературно апроприировать, но всё равно выходят такие неуверенные пользователи интернета: в курсе про языковые игры как приём, но над свежими мемами посмеиваются настороженно, без искреннего так сказать чувства. И творчество этих людей на театре — до сих пор в принципе единственный повод говорить вслух стыдное и не описывающее вообще ничего слово «постмодернизм».

Вот этот фрейм созидания, когда способ мышления/языка не является для человека естественным, а является внешним инструментом, — он, кмк, является причиной появления фейспалм-театра. Потому что вроде бы всё на своих местах, но гэп между чувственностью человека и тем, что он делает/говорит/показывает, в таких произведениях сияет как влажная залупа на солнце. И это делает любому наблюдательному человеку неловко.

Пока мы живём в 2020 году, Иван Вырыпаев, мне кажется, живёт в 2120-м. Потому что вот был нарративный театр, который осыпал мессаджами публику. Потом пришел постдраматический театр, который только деликатно обозначал фрейм, внутрь которого зритель мог разместить себя, или как у Мюллера — раскалывал реальность топориком, и между разными кусками создавалось невероятное напряжение, а из трещинок между ними сочилась протеиновая сперма, которую зритель мог при должном желании всасывать. А вот Вырыпаев из своего 2120 года написал идеально пустой текст, который вообще не оставляет наблюдателям другого варианта, кроме как размещать себя внутри этого прозрачного ничего, а затем на себя внимательно смотреть и задавать разные вопросы, в первую очередь, конечно — а за каким конским хуём ты здесь оказался.

Текст называется «Интертеймент», на одноимённый спектакль в Градский-холл я сходил 18-го числа. Поставил текст Вырыпаева Виктор Рыжаков, играет сам Вырыпаев и его супруга Каролина Грушка. Спектакль изящен в своей простоте как самые красивые одноклеточные: на сцене сделан круглый подиум под углом к зрителю, на нём два белых кресла, в этих белых креслах сидят в белых костюмах действующие лица. Они друг с другом разговаривают, почти друг на друга не смотря, и есть две линии — в одной они играют зрителей в зале, смотрящих спектакль, а в другой (тут меняется свет и интонации героев) — актёры, разыгрывающие любовную линию, на которую эти зрители смотрят. Я даже не хочу заступать на территорию фем-оптики, но женщина выведена у Вырыпаева такой романтической птичкой, всё время спрашивающей — ах неужели нет искренней любви на сцене? А мужчина — такой деликатный, но скептик-менсплейнер: да ну конечно же нет, это ведь интертеймент. И вот эта фраза идёт рефреном весь час, пока не выводит зрителей к катарсису. В тексте происходят: 1) отношения мужчины и женщины; 2) мысли Автора о Природе Театра.

Меня цепанула ироническая (не очевидно, разумеется, а просто я так вчитал) видеопроекция Владимира Гусева: развернутое под углом low-res онлайн-видео, на котором головы двух персонажей оставляют короткий глитчевый след. Вырыпаев в таком фрейме на экране выглядит как чистый Ленин, только вещает не про рабочих и заводы, а про то, что любовь это свет, а свет это любовь. Не знаю, что думает Гусев, но при должном подходе конечно небрежность видеоработы в этом спекте (рисованный декор театрального зала, дальше падает снежочек, дальше онлайн-видео) становится оч крутым авторефлексивным разъёбом происходящего.

И ещё: этот спектакль — это первый проект ОККО.Театра. Это продюсерское бюро внутри онлайн-кинотеатра ОККО и это дорогие мне товарищи, я к ним оч тепло отношусь. И чисто технологически (они будут выпускать спектакли, записывать их на видео (НЕ как обычно записывают театр на видео) и продавать онлайн) — это очень крутая именно продюсерская и технологическая история для России. Тем более мне интересно, как они вот эту часовую бубнилку о вечном запишут на видео, реально очень интересно.

А в финале я хочу сказать вот что. Современный театр, перформанс и в принципе межжанровые креативные практики накопили достаточный арсенал инструментов прямого искреннего высказывания. Вот например ты хочешь сделать высказывание про любовь и чтобы оно не звучало вульгарно и неловко — у тебя есть сегодня инструменты это сделать. И языковые, и эстетические. Будь ты 50-летний режиссёр или 20-летний куратор. Чтобы знать эти инструменты, надо много чего смотреть и много об этом думать. А если ты занят перетиранием мыслей о вечном и застрял в своей уверенности, что ты театральный философ современности, то разумеется, неоткуда будет взять время изучать новые инструменты. И тогда ты обречён на постмодернистское заворачиваение своего базового высказывания в миллион слоёв театральной формы, игры, каламбуров, цитат, игр с контекстами и тд. Так, что написав пьесу о том, что — боже мой, на театре и в шоу-бизнесе нет искренних чувств, — ты сам спектаклем по этой пьесе уничтожаешь любую искренность. Так, что в результате получается тотальный фейк. Который не ударяет просто ни во что, даже ёбнуть по самому себе у него не остаётся потенциала. И это ведь правда очень трагично. Это нормально — не уметь пользоваться такими инструментами, но тогда находи убежище в извините прагматически полезном театре. Вон Кэти Митчелл делает спектакли-лекции про климат; ну что-то потихоньку рассказывает людям. А ведь тоже могла бы делать стендапы на тему «любовь это свет, а свет это любовь». Вокруг так много интересного, камон.

И я даже не знаю, чем закончить. Ну наверное давайте закончим тем, что очень страшно — наёбывать себя. Вот реально очень страшно.