Сегодня в рубрике «Вилисову понравится» Школа театрального блогера (ШТБ) в Уфе.
Ассоциация театральных критиков (АТК) месяц назад объявила о проведении уже четвертой ШТБ, на этот раз в Уфе под руководством Ларисы Барыкиной (ЛБ) на базе Башкирского театра оперы и балета.
А у нас как раз в это время была оказия в Уфе.
Позвонили в театр, и, хотя все называют его чуть не самым замшелым в стране из оперо-балетных, пиар театра и любезно, и охотно разрешил нам присутствовать на одном из занятий ШТБ. Но перед самым началом извинились и сказали, что лично Лариса Барыкина против. Пишем Барыкиной, что хотим зайти на одно занятие, а после написать пост о региональных блогерах и феномене театрального блогинга вообще. И что вы думаете она сказала?
1. «Занятие отношения к блогингу не имеют, это условное название проекта, придуманное не мной» (ЛБ)
Почти все критики с дипломами считают, что блогер — это разновидность фурункула, а вершина театроведческого мастерства — писать в газеты, которые никто не читает, рецензии с описанием сюжета спектакля (хорошо, если он есть) и натужными выводами.
Одна из участниц рассказала нам после, что на занятиях «…от слова «блогинг» было решено отказаться в первый же день, но с альтернативой вышла заминка. Между собой называли то «лаборатория современного театра», то «лаборатория современного зрителя». О блогинге практически не говорили (но тему порочности Вити Вилисова раскрыли конечно!))»
И да, они учились писать рецензии.
2. «Заявок на мои занятия было более 50, отобрали 14, пришло больше и просятся еще» (ЛБ)
Это Барыкина отказывает нам из-за, якобы, огромного числа желающих. То есть она реально ставит себе и проекту в заслугу, что в городе только с официальным населением 1,2 млн. человек (а в республике свыше 4 млн.) к ней на занятия записалось 50 (пятьдесят) человек. Из чего она выводит:
3. «Этот проект, судя по интересу к нему, не нуждается в пиаре и рекламе. Так что — спасибо большое, но посторонних на занятиях быть не может» (ЛБ)
Посторонних блэат! Барыкина боится, что все узнают, чего она там такого рассказывает на своих занятиях, и для новых лекций ей, не дай бог, придется формулировать новые тезисы. Это отличительная особенность динозавров мелового периода — сидеть панцирной или перьевой, в зависимости от отряда, жопой на ресурсе и эксклюзиве. В случае Барыкиной этим ресурсом является знание чуть более широкого театрального контекста, чем у ребят в регионах. Поэтому такой шок у участников вызвала критика Барыкиной некоторых спектаклей Башкирского театра оперы и балета. Вот вы не удивляетесь, откуда мы это знаем, как знаем и почти все, что там происходило, потому что вы, в отличие от Барыкиной, понимаете, что последний раз закрыть какую бы то ни было информацию можно было во времена популярности циркониевых браслетов.
Когда мы написали Барыкиной, что она не понимает целей проекта и из-за таких как она наш театр остается недружелюбным гетто, она предложила нам «прекратить наезды». (Оцените риторику пишущего о современном музыкальном театре критика). Мы действительно решили прекратить наезды, а то она бы нам стрелку забила.
Театр в России заторможен в своем развитии. За последние тридцать лет во всевозможных сферах деятельности произошли сложные и противоречивые изменения, и только театр процентов на 90 остался где-то в тысяча-девятьсот-восьмидесятом-году. Пока подобные инициативы будут так бездарно реализовываться в залах с ламбрекенами и пластмассовой роскошью, мы так и будем получать тексты о театре в стилистике репортажей о заготовке кормов, а локальные блогеры будут на полном серьезе говорить о мужском взгляде в критике (см. фото) и считать свои ущербные это-просто-грандиозное-и-масштабное-зрелище отзывы анализом (дайте ему Тараканову почитать).

Участники-то, конечно, были рады обсудить «Нуреева» и «Триумф времени и бесчувствия», ведь даже если такие «школы блогеров» превращаются в лекции типа «Театральный мир глазами критика Х» «…мы обеими руками за. Уфа город очень закрытый и однообразный в плане культурных событий. Все, что хотя бы немного выбивается из общего ряда и вносит свежую струю, мы можем только приветствовать…».
В итоге все написали похожие один на другой благодарственные отзывы на лютом канцелярите про «огромное удовольствие» и про «поделиться опытом». А ведь для того, чтобы понять, чем отличается классический балет от современного танца, могли бы изучить курс на Арзамасе, а не штаны четыре дня просиживать.
Ну а знаменитый критик Барыкина оказалась не просто зашоренной, но и обнаружила преступное непонимание красивых слов из устава своей ассоциации про «…способствование культурному диалогу в области театра, преодоление культурного барьера между регионами России...» Хотя виновата в этом не только она одна. Среди членов АТК есть прекрасные, современные и открытые миру критики, они тоже виноваты. Согласно новым законам, даже если ты просто занимаешься своими делами — делаешь модный фестиваль, современный театр или симпатичный журнал — ты тоже виновен просто потому, что ты состоишь в ассоциации.
PS в Пскове пройдет школа театрального блогера. Господи помилуй.

Осень — не только время сбора театральных трупп, но и время сезонного обострения психических расстройств. Хотя некоторым удается совместить.
Гляньте, как у Машкова протекла крыша. Бесповоротно, весело и как-то даже по-сорокински.
https://t.me/znachit_net/355

Кирилл Семенович, с днем рождения! Возвращайтесь скорее — хотим критиковать ваши новые спектакли. Мы вас любим.

Отмечаем день рождения Кирилла Серебренникова.
Сегодня с 17 до 23 часов в Гоголь-центре можно записать видео-поздравление, которое передадут Серебренникову через адвоката.

А еще посмотрите:

– Легендарный «Пластилин»

– «Господа Головлевы» в МХТ Часть 1 и Часть 2

– Престранная беседа Серебренникова с Владимиром Сорокиным на СТС

Всеми нами любимый, умный и красивый Центр Мейерхольда объявляет нормальную такую акцию. Подписываетесь на рассылку, 12 сентября получаете письмо с промокодом и сутки можете покупать билеты со скидкой 20% на все спектакли сентября. А там — Абьюз, Черная коробка (!), SIRI, Грязнуля, Топливо, Конармия и еще. Подписаться здесь

Некоторые презирают описательную критику, а мы — наоборот. Да и давненько у нас ничего такого не было. Так что вот:

«Человек из рыбы». МХТ. Режиссер Юрий Бутусов

По заваленной тяжелыми снежными шарами из папье-маше сцене бродят в поисках потерянной родины герои нового спектакля Бутусова «Человек из рыбы».
Спектакль начинается театрализованным прологом, в котором актер Бурковский под пристальными взглядами своих коллег, сидящих тут же на сцене, пересказывает сцену со свечей из «Ностальгии» Тарковского (там, кстати, в главной роли Олег Янковский, а здесь — его внучка Елизавета), высмеивая её длительность и величие. Этим неочевидным театральным прологом Бутусов плавно подводит зрителя к первой реплике пролога пьесы Аси Волошиной: «То, что ты это высмеиваешь, ещё не значит, что это смешно». И уже тогда под музыку сфер в абстрактное пространство пролога с колосников спускаются три черных стены двора-колодца с водосточными трубами, превращая сцену в конкретное пространство петербургской квартиры, наполненной неприкаянными филологами, горьким сарказмом и бесконечными культурологическими аллюзиями. А во дворе уже притаились зловещие черные картонные люди с пустыми глазницами, обозначающие недружелюбный внешний мир.
Авторы сознательно помещают спектакль в контекст булгаковского «Бега» и спектакля Бутусова по нему. Отсюда настоятельно проводимые темы сна и тоски по родине. «Человек из рыбы» перекликается, конечно, не только с «Бегом» в театре Вахтангова. Все присущие эстетике Бутусова последних лет элементы и в новом спектакле на месте. Черно-черные цветовые решения с редкими яркими пятнами; экспрессивные телодвижения; разработка темы сна — здесь сон обозначен не просто кинестетически (сомнамбулическая пластика) и вербально (тягучая речь), но и дополнен фрейдистскими мотивами: Дробужинский — писатель, поклонник Набокова, явится лепидоптеристом с сачком и в шляпе, а влюбленная в него — диковинной бабочкой; обязательные повторы — фабулообразующую историю про мыльный пузырь и Крысолова расскажут трижды; непременное любование простой фактурой — когда в конце первого действия стены опять поедут вверх, из водосточных труб обильно хлынет вода.
На этом хорошо знакомом фоне резче выделяется новое — социально-антропологическое — измерение спектакля. Бутусов, которому даже Брехта удается сделать аполитичным, здесь пускается в рассуждения о петициях в Фейсбуке и принюхивается к трупу родины, а монолог Бурковского о реставрации СССР вообще обречен срывать аплодисменты. И хоть всё это безобидно и на политический театр не претендует, всё же отметим, что Бутусов после ухода из театра Ленсовета заговорил о злободневном.
Второе действие выламывается своей статикой из привычного, динамичного, Бутусова. Симультанные монологи трех героинь, усаженных каждая в свой фанерный короб на авансцене. Под музыку с открытого на рабочем столе ПК некоего меломана проигрывателя AIMP, проектируемого на задник в течение всего второго действия. По папкам и файлам с Курехиным и Четом Бейкером в меломане можно опознать самого Бутусова. Во втором действии Бутусов, кажется, намеревался сделать свою версию тюремного танго из мюзикла «Чикаго». Однако от бодрого эвритмического номера второе действие дрейфует к спотыкающемуся часовому чтению текста, где все три артистки мечутся между трагическим произнесением и драматическим исполнением.
В третьем действии после того, как описанный выше сон развеивается, а сюжет возвращается к грубой реальности, со структурой спектакля происходит самое интересное. Лаура Пицхелаури, предварительно процитировав свой же танец из «Макбет. Кино», размывает и без того неустойчивые контуры (что, надо сказать, в этом спектакле свойственно всем) своего персонажа, начинает любопытную игру идентификаций актриса — персонаж, а потом заставляет всех осознавать длящееся сценическое время. Таким образом, в самом финале Бутусов делает шаг из своей обычной игровой театральности в сторону саморефлексирующего метатеатра. И хотя эти элементы метатеатра заложены в самой пьесе, спектакль можно рассматривать как определенный этап эволюции Бутусова.

Есть у нас guilty pleasure. Раз в полгода ходим в стрёмный театр на плохой спектакль. Не на такой плохой, который плохой в контексте достижений европейской сцены, Фабра-хуябра и разных высоких технологий, а прямо на дичайшее говно. В феврале мы ходили в театр Луны https://t.me/NemirovichandDanchenko/310, после чего думали вообще завязать с театром. Сейчас вроде оклемались и готовы снова окунуться в мир ложных сверхзадач и дешевых катарсисов. Театр выбирать вам:

Про плохой спектакль какого стрёмного театра вы хотели бы узнать?
anonymous poll

МХАТ им. Горького – 111
👍👍👍👍👍👍👍 32%

Московский губернский театр – 74
👍👍👍👍👍 22%

Театр Сатиры – 58
👍👍👍👍 17%

Малый театр – 50
👍👍👍 15%

Театр имени Моссовета – 49
👍👍👍 14%

👥 342 people voted so far.

Рубрика «КиноТеатр».
В Германии в прокат вышел фильм «Мэкки-Нож — Трехгрошовый фильм Брехта». История о том, как после успеха постановки «Трехгрошовой оперы» пьесу Брехта решили экранизировать.
Интересное заканчивается на том, что Брехта играет Ларс Айдингер. Фильм представляет собой череду последовательных сцен из «Трехгрошовой», которые Брехт режиссирует и обсуждает с продюсером Небенцалем. И всё это с неловкими попытками создать эффект отчуждения, типа врезавшегося в камеру актера и тп. По сюжету Брехт хочет сделать радикальный фильм, ему отказывают, потому что радикальный фильм будет хуже продаваться. В итоге Брехт судится с кинокомпанией и проигрывает. Реальная история есличё. Тем временем к власти приходят нацисты. Загораются костры из книг, в том числе и книг Брехта. А, как известно, там, где сжигают книги, скоро будут сжигать людей. И Брехт решает эмигрировать.
В России фильм, видимо, показывать не будут. Хотя смотреть его стоило бы только потому, что Айдингер шикарно выглядит в брехтовских кожанах.
Zur Info, короче.

https://www.youtube.com/watch?v=zaqTlV4Mem4

Сходили в Гоголь-центр

Просто очередной прекрасный текст на самом красивом сайте про театр. Про обаяние Ковальской и ЦИМа вообще.

И не проходите мимо других материалов на Театралии:

– Тест-определитель. С какого спектакля начать сезон

– Трек-лист спектаклей Богомолова

– Про театры в ГУЛАГе

Рубрика «Ёбобо»
По определенным причинам не можем не присоединиться к негодованию коллег и тоже расшерим пост, в котором журнал Театр и лично Марина Давыдова ебанулись на отличненько.
Попытки шутить при хуевом чувстве юмора — это то, что прощать нельзя.
https://www.facebook.com/ignatson/posts/10210827358194304?__tn__=K-R

​​Если театр не экспериментирует, то это не театр, а говно на палочке.

Так что изучите афишу Театра им. Алехандро Валенсио и приходите в самый развеселый театр Москвы и Московской области.
Уже завтра будет международный фестиваль радикального перформанса «Смерть России». Где и во сколько — пока неизвестно, завтра и узнаем.
UPD: Красносельский тупик дом 5. Начало в 14.00
https://www.facebook.com/theatreAlehandroValensio/photos/a.1666228356723036/2147359101943290/?type=3&theater

29 сентября — спектакль «Шататься без дела». Вход свободный.
5 октября — спектакль «Попытка вызвать дух Ленина с помощью учебника квантовой механика». Вход свободный, но при себе иметь 50 рублей.
А 11 октября вообще «Самый лучший спектакль в мире за всю историю человечества». Где и когда — пока тоже неизвестно

«Человек из Подольска Сережа очень тупой». Театр Практика. Режиссер Марина Брусникина

В «Практике» особенно сильно настаивают на междисциплинарности спектакля «Человек из Подольска Сережа очень тупой». Как выясняется в антракте, «пересечение театра с современным искусством» оказывается играми на свежем воздухе. Здесь мячи кидаем, здесь кольца кидаем, здесь петлей на удочке кегли ловим.
Формальной основой обоих пьес Данилова становится языковая игра. Полицейские (духа) из «Человека из Подольска» «устанавливают личность» совсем не в протокольном смысле слова, а курьеры из пьесы «Сережа очень тупой» действительно будут у получателя «в течение часа». Действия обоих пьес, похоже, разворачиваются в одной вселенной, поэтому решение объединить их напрашивалось.
«Уже на подходе к «Практике» зритель оказывается в пространстве тотальной инсталляции, где становится одновременно и наблюдателем, и объектом наблюдения». Рано радуетесь. Подразумевается простое анкетирование на основе пьес Данилова. В фойе на экране показывают правила поведения на спектакле, но это, опять же, не более чем юмореска. «На спектакле запрещается зевать».
В большом зале брусникинцы бодро, весело, задорно, с музыкой и танцами разыгрывают «Человека из Подольска», превращая экзистенциальную пьесу Данилова в дружеский шарж. Герой играет в музыкальной группе, значит актеры достанут гитару и барабан и покажут, как именно он это делает. Герой рассказывает про свой скучный и однообразный путь на работу, значит он будет делать это, катаясь по замкнутому кругу на дряхлом трехколесном велосипеде. Героя заставляют скандировать «Голос ЮАО» (газета, где он работает) на манер футбольной кричалки, значит все облачатся в болельщицкую атрибутику. Параллельно с этим в малом зале идет «Сережа очень тупой», организованный в семиотическом плане (и вообще) несколько сложнее. Даже таймер, отсчитывающий течение часа, есть.
Как вы поняли, перед началом зрителей делят на две части. Одна группа смотрит один спектакль, другая — другой; в антракте меняются. Важность этой одновременности подчёркивается: «порядок просмотра повлияет на восприятие». На самом деле — нет. А имеется в виду здесь, кажется, то, что в одной части нам показывают содержимое макгаффина для другой части.
В общем, в качестве чуть ли не главной премьеры сезона мы имеем пример классического люфта между задачей и реализацией. Вроде как собирались изменить соотношение зритель/актер (даром что ли создатели еще до премьеры уверенно заявляют, что «спектакль выплескивается в зал»), а получилось просто два спектакля театра воздействия разной степени удачности с бегом в мешках в антракте. От той плевательницы до фонаря.

«Леди Макбет Мценского уезда». Новокузнецкий Драматический Театр. Режиссер Денис Кожевников