расскажем вам про один из первых театральных проектов эпохи карантина, который, во-первых, существует в логике диджитал, а не переносит существующие форматы в интернеты, а во-вторых, включает работу оригинального софта, а не эксплуатирует такие технологии, как телефонная связь, видео-конференция или удаленный доступ к компьютеру перформера.
это всё про диайвайный сёрфинг «Согласие на обработку персональных данных» Голицына, Зайцева и Циплакова (на первых этапах) в Спонтанной программе фестиваля «Точка доступа», где участники делегируют построение собственного образа в соцсетях другому.
Любой проект участия начинается для участника, как только он о нем услышал. В нашем случае статус посетителя сайта Спонтанной программы фестиваля «Точка доступа» перформативно меняется на статус активного участника сёрфинга при согласии с пунктами в анкете. Дальше обязательное собеседование (совсем не театрализованное, как хотелось бы). Дальше собственно сёрфинг, включающий:
– специально написанный алгоритм «Антитиндер», который, исходя из ответов на вопросы, находит среди всех участников сёрфинга противоположность;
– сталкинг, объектом которого и становится противоположность, которую определяет алгоритм. Вводные данные на объект сталкинга отправляются автоматически с веб-сервера;
– обмен аккаунтами.
Полная свобода в открытом мире чужой учетки подействовала на участников дисциплинирующим образом, и многие провели время в новых условиях за самонаблюдением. Хотя цифровые следы перформанса Кристины Матвиенко в фб Оли Таракановой можно наблюдать до сих пор.
Оля рассказала о своем опыте.
Внешнее зрительство было проблемным. Кажется, проект полностью исключает позицию зрителя. Трансляция в зуме была несмотрибельна.
Если хотите провести время в предельно социально-интенсивной среде под специально созданный саунд-дизайн, заполните согласие на обработку персональных данных на сайте Спонтанной программы фестиваля «Точка доступа».

#LithuanianCultureVsCOVID19

Фандрайзинг по-литовски как симметричный ответ группе Artists on fire на фб.
За 5000 евро у вас дома споет сопрано Виктория Мишкунайте. За 1000 евро муж Ингеборги Дапкунайте проведет любое семейное мероприятие, а AURA Dance Theatre станцует в удобном для вас месте. На соточку — в новом сезоне можно будет сходить на спектакль «Тартюф» Коршуноваса (непонятно, в чем прикол).

целый месяц присутствовал на Спонтанной программе фестиваля «Точка доступа» в параллельных состояниях участника/зрителя/исследователя театра.
С одной стороны, в этом соревновании концептов премии вполне справедливо можно было распределить по описаниям проектов на сайте. С другой, в процессе фестиваля появлялось ценное пространство для эволюции проекта с возможностью переформатироваться или доработать и технически, и концептуально.
Самый заметный проект фестиваля — «Экспертный диван» был призван восполнить недостаток метакоммуникации в театре и удовлетворить общее желание фидбека. Точный и своевременный формат, прекрасная реакция кураторов, самый жестокий люфт между замыслом и реализацией.
В любое обсуждение любого проекта было вшито удивление эксперта: ого, так тоже можно, оказывается. Не то чтобы участников может смущать статус учебного пособия для экспертизы, просто зафиксируем, что у т.н. театральной критики нет инструментария для критики проектов, которые даже слегка в диджитале. И это радостная новость если что. (Не разделяю тоску Артема Томилова по референсам, потому что не страшно, когда не знал и сделал так, как уже делали до. Значительно хуже, когда знал и сделал, как уже делали до).
Куратор Спонтанной программы Алексей Платунов говорил, что экспертиза могла бы легитимизировать участников. Это не так, не только потому что сегодня никому эта легитимация уже не понадобится, а еще и потому что критика перформанс-арта утрачивает такую способность.
На подведение итогов подводить итоги пришла Ника Пархомовская, которая видела два из сорока четырех проектов Спонтанной программы. Ника Пархомовская пришла подводить итоги, и Ника их подвела: «я видела два проекта, и онлайн активности в зарубежном театре получше, чем у вас тут». Давешняя статья Ники про онлайн активности в зарубежном театре. Можете не читать, там так: в гамбургской «Талии» читают стихи и поют романсы — великолепно, в Комеди Франсез читают стихи — достойно, в российских театрах бесконечно читают стихи — ну что же вы, говноеды, ничего не понимаете в онлайн-проектах?
При этом семантически насыщенная минус-критика Вани Демидкина, который в принципе отказывается различать проекты Спонтанной программы, выглядит, понятно, действеннее, чем аутоколонизирующая некомпетентная Пархомовская.
Отмечаем проницательность Демидкина. 100к получил проект, который вполне впишется в онлайн-впечатления от Airbnb.
Специальную премию от союза театральных деятелей получил совсем традиционный зум-спектакль Федора Елютина. Федору Елютину дали пятьдесят тысяч рублей. Есть ощущение, что от премии Елютину выгодоприобретателем становится сам СТД.

посмотрите основную и образовательную программу фестиваля «Точка доступа», они хорошие.

хотите делать такие же gorgeous AR-блокбастеры? записывайтесь на мой ОНЛАЙН-КУРС дополненной реальности 🍭

а чего никто не сказал этим колхозникам из римини протокол с их девятью движениями, что томилов давно придумал вообще всё? описательная рецензия на спектакль «трепет штор» скоро будет здесь.

Вольному воля, спасенному онлайн.

Фонд Олега Дерипаски «Вольное дело» делится записями двух спектаклей школы-студии МХАТ: «Чуш» и «Транссиб». В основе обоих — путешествия, которые совершили авторы, чтобы собрать настоящие истории о стране, в которой мы живем.

В 2018 году курс Виктора Рыжакова отправился в село Овсянка в Красноярском крае, где родился писатель Виктор Астафьев. Две недели второкурсники актерского факультета жили в сибирской деревне, знакомились с исследователями, современниками и друзьями Астафьева. В итоге получился спектакль, сотканный не только из астафьевской прозы, но и из местного фольклора, реальных историй и собственных наблюдений студийцев.

Другое путешествие совершили студенты курса Дмитрия Брусникина. Материалы для своего документального спектакля «Транссиб» они собирали в поезде Москва — Владивосток. Рассказы, которые вы услышите в спектакле, взяты из разговоров с реальными людьми — самыми разнообразными попутчиками. По словам Дмитрия Брусникина идея сделать документальный спектакль с мотивом дороги занимала его давно, а в этом долгом двухнедельном пути оказалось много важного и медитативного. «Ты понимаешь, что конца и края этому пространству нет, что оно бесконечно, что здесь живут люди. И у каждого из них своя жизнь, своя проблема, своя боль, своя радость, свое счастье».

Спектакли Мастерской Брусникина и курса Виктора Рыжакова онлайн. Присоединяйтесь.
Смотреть можно здесь: «Транссиб» и «Чуш»

В непростые времена пандемии коронавируса ребята из СТД решили поддержать Питера Брука — он в группе риска, ему уже 95 лет — и дали великому режиссеру премию Союза Театральных Деятелей за выдающийся вклад в развитие мирового театрального искусства.

наш респект СТД. только два слова: Связь и Союз.

«Я сражаюсь так, что надеюсь умереть мучеником, попасть в рай и встретить Господа» (Дмитрий Ренанский).

«к себе. нежно». Вика Привалова, Полина Хлынова

все заметили, что большинство диджитал проектов так или иначе локализованы во времени? вот бы онлайн спектакли/перформансы/хэппенинги/сёрфинги считались с логикой цифровой среды и стартовали в момент, когда реципиент/участник сам того пожелает. это замечание в сторону.
А теперь про хэппининг «к себе. нежно», который инструментализирует аффекты и коммодифицирует чувства. И если сразу не попал в поток взвинченной нежности и напористой открытости, то уже и не догонишь.
Структурно «к себе. нежно» полтора часа движется по кольцевой надежных и обкатанных решений. Знакомство в зуме=> красивый сайт, там трек на 50 минут с голосами создательниц и карточки с интроспективными вопросами, ответы на которые генерируют быстрые эмоции=> чат, где участники могут выразить чувственный и интеллектуальный опыт=> в финале зум с обсуждениями.
«к себе. нежно» в целом строго различает дискурсы искусства и креативной деятельности, а внутри коллективное производство контента в чате следует интернет-традициям демократизации эстетических практик.
все заметили, что большинство диджитал проектов отличает эволюционный потенциал? «к себе. нежно» поворачивает к социальному — 31 мая хэппенинг для всех женщин и мам, совместно с проектом о ментальном здоровье женщин http://ksebenezhno.space/berezhno

Обсуждения «Критики критики» — почти нейтрального и важного скорее самим своим фактом разговора — вернули мой 2018.
Выяснилось — за последние пару лет существенно в театральных сми ничего не изменилось. Неявной остается идея, что процессы производства, использования, участия и потребления в театре более не отчуждены друг от друга. Отождествлять практику и критику тоже еще не вполне законно. Привлекать сторонних теоретиков для разговора об идентичностях театра всё еще неочевидное решение. Когда критик Оксана Ефременко экспертно говорит, что ей не хватило нарратива в работе, хотя в описании работы сказано, что нарратив преодолевается, то это выглядит риторически и аналитически беспомощно. Вот и в обзоре Спонтанной программы Ефременко продолжает напяливать школьное театроведение на новые медиа.
Еще выяснилось — театральная журналистика и, шире, всё поле театра по-прежнему не пространство конфликта. Представить в театре хоть сколько-нибудь продолжительное публичное этическое и/или эстетическое противостояние критика и практика по-прежнему невозможно. Забота, кстати, в наличии, уж какая есть. Система пребывает в непродуктивном локальном равновесии. Зависимая критика с неразнообразным, неинтенсивным инструментарием, с одной стороны, характеризуется унылой однокональностью своих воззрений, а с другой — кривляньями в метадискурсах. Если от критика на окладе требуется высказывание о самом себе, критик неизбежно скатывается в смехуёчки. Пруфы: Ренанский (существует в двух предельных состояниях: плоские тексты о театре в конвенциональной прессе и тупые комментарии в соцсетях, причем одномерность первых дискредитирует великий жанр вторых) до «критики критики», Должанский после и вообще всегда, деструктивный сторителлинг Дины Годер во время (рассказала, что раньше ели редьку с квасом). Апропос, Годер, как модная, ведет тг-канал, но постит там только плохие и неточные рецензии. На этом фоне новостью выглядит Марина Давыдова, отстроившаяся от своих коллег хоть и напоминающим батины армейский рассказы, но все же мощным рефлексивным постом.
Поэтому в этих контекстах я душевно приветствую страстную серьезность и строгую публичную рефлексию многих участников «критики критики». См. манифест Абакшиной или обличительный пафос Таракановой, тактические маневры которой, правда, слишком заметно не избирают целью тех, от кого могут зависеть дальнейшие проекты и доступ к ресурсу. Еще Таракановой, которая обвинила Вилисова в абьюзе в личных отношениях и приватизации темы насилия, предъявляют, что такая дискуссия не место для обсуждения подобных вопросов. Самое нормальное место, как и любое другое.
Пока медленно и несмело писался этот текст, хитрые наставницы начали монетизировать обозначенные проблемы. За 4к с вами поделятся опытом, а за еще кусочек сверху дадут персональную консультацию. Зато на базе Дока.
P.S. а если вы не отличаете тараканову от вилисова, а их вместе от давыдовой, вот вам старый великий спектакль Жолдака «Москва-Петушки» в адском качестве, но ему идет.

Описательная рецензия №72.

Курьер доставляет офлайн-проект «Трепет штор» Томилова, Наумова и импресарио Демидкина. Сразу после получения распаковываем спектакль и выбираем один из объектов (бинокль, зеркальце, лупа или фонарик, подзорная труба — в limited edition), с которым будем взаимодействовать для усиления яркости и расширения пределов увеличения изображения.
Далее полтора часа обладания спектаклем, ядром которого является АСМР-сторителлинг Артема Томилова. Вместе мы смотрим в окно, смотрим на окно и опять в окно, но уже другое (если прислоняться к стеклу — остаются следы), играем на полу, исследуем книги на полке и мебель. Через некоторое время после погружения в спектакль происходит феноменальная интервенция реальности от «перекрестка» — подтверждаем дату доставки. Трёхкомнатная структура спектакля позволяет чередовать концентрацию на себе с процессами смыслопорождения и свободными ассоциациями. Когда Льюис Кэрролл был России, он записал слово zаshtshееshtshауоуshtshееkhsуа и проездом был в Мытищах. Открывая рюкзак со спектаклем, реципиент находит там не только существенные вспомогательные элементы, но и открытое произведение.

два новых подкаста в театре:

– сумбурный подкаст «Это театр» от театра «Небесные бродяги». Кожные клещи, облысение, грязные ногти и откаты в гостеатре. Впрочем, никаких имен и названий.
– Электротеатр переформатировал «Электротеатр у микрофона» в подкаст. Кристина Матвиенко интервьюирует Марфу Горвиц и Михаила Чевегу — контент вокруг спектакля «Сверчок». Почему это подкаст, пока непонятно.

вот так Ванечка инвазировал подкастом русский театр.